Spoudogeloion. История Европы в романах

и достояние в походе, – а возвращаться домой с пустым кошельком не хотелось никому. Да и местные жители из числа христиан рассматривали эту территорию как собственную вотчину, наивно полагая, что имеют полное право взимать мзду за проезд по ней, и наказывая строптивых упрямцев, не разделявших подобное мнение.
Вряд ли это послужит оправданием христианам, но замечу, что сарацины, занимавшиеся разбоём на дорогах, тоже были частенько неразборчивы в выборе своих жертв и грабили, – а то и убивали! – своих единоверцев ничуть не реже, чем христиан. Я считаю, святой отец, что не принадлежность к какой-либо вере делит людей на плохих и хороших. Добро, равно как и зло, вселяется в нашу душу независимо от веры, которая может лишь усилить или уменьшить влияние доброго или злого начала.
– Бог дал человеку выбор между добром и злом, между возвышенным и низменным, как вы сами справедливо упоминали, – возразил монах. – Однако без веры этот выбор бессмыслен, ибо не подкреплен высшей целью. Христос открыл нам эту цель и указал путь к ней; он, Сын Божий, был распят на кресте, дабы искупить грехи наши и укрепить нас в служении Господу. После этого наша вера просияла по миру и стала путеводной звездой к спасению, дорогой в царствие Божие, а туда нет доступа грешникам. Кто принял Христа и носит слова его в сердце своем, тот уже не может грешить. Среди христиан нет не единого грешника, – разве кто в малом согрешил и по недомыслию. Если же кто называет себя христианином, а сам погряз в грехе, то он христианин только по названию.
– Ого, как вы разгорячились! – усмехнулся Робер. – Но знаете ли, святой отец, то же могли бы сказать о себе и магометане – нет, де, среди истинных магометан ни одного грешника, а кто грешит, тот уже не магометанин. Да и приверженцы других вер, – пожалуй, даже язычники, – так же могли бы сказать. Однако праведных – единицы, а грешников тысячи и тысячи; и так – в любой вере.
– Не все, кто имеют уши, слышат, – упрямо продолжал монах. – «Не спрашивайте меня, сколько людей спасётся, их будет малое число», – говорил Христос.
– Вы лишь подтверждаете мою еретическую мысль, святой отец, – не без удовольствия произнёс Робер. – Значит, вера имеет значение и определяет добро для ничтожного количества людей, а остальные, побаиваясь Бога и соблюдая положенные обряды, не перестают грешить. Их нельзя назвать христианами, тут вы совершенно правы! Но они-то считают себя христианами, в церковь ходят, молятся, – а потом, глядишь, ограбят или зарежут кого-нибудь на большой дороге…
Но вернёмся к нашим записям. Вот для защиты паломников от таких разбойников, – христиан ли, сарацинов ли, – и было создан военный отряд в нашем госпитальном братстве… Вы пишите, отец Фредегариус?
– Да, мессир,  простите меня за горячность, – сказал монах.  
– Ничего, ничего! Никто из отцов церкви никогда не требовал, чтобы монах был холоден, как лёд, – отозвался Робер. – Итак, вначале мы предоставляли пилигримам вооруженный эскорт, а потом он превратился в значительную силу. Благодаря Святому Иоанну Крестителю, небесному нашему покровителю, мы очистили дороги Иерусалимского королевства от разбойников, а затем дали отпор сарацинскому войску, которое вторглось вскоре в наши пределы. Это был славный бой; я в нём участвовал. К тому времени я отошёл от дел, связанных собственно с врачеванием больных, и встал в ряды братьев-воинов.
Мы встретили сарацинов в открытом поле; их было бессчетное количество. Сарацинские вымпелы и флаги трепетали на ветру и производили такой шум, что не слышно было человеческого голоса. Но на наших знаменах были вытканы белые кресты, подобные тем, что изображались на иконах с образом Святого Иоанна, – и мы не посрамили Предтечу Христа. Мощным ударом мы нарушили строй сарацинов и они гибли под ударами наших копей и мечей, а поверженные наземь, гибли под копытами лошадей. Немногие из сарацинов пытались сопротивляться, но вскоре должны были обратиться в бегство или умереть. Мы захватили обоз с казной, нам достался и роскошный, устланный бесценными коврами шатёр предводителя сарацинов. Нашей добычей стали прекрасные кони, лишившиеся своих седоков, и великолепное оружие, в последний раз послужившее своим хозяевам в том сражении. С тех пор сам вид нашей военной братии внушал сарацинам ужас и на Святой земле надолго воцарился мир.
– Должен, однако, заметить, – продолжал мессир Робер, – что не одни мы являлись её защитниками. Примерно в то же время в Иерусалиме образовалось еще одно рыцарское братство, которое располагалось в южной части горы Соломона. Основатели этого братства почитали мастера Хирама, строившего когда-то храм Соломона и убитого подмастерьями, недовольными своим положением. Этот храм стал для этих рыцарей символом великого Вселенского храма, который им надлежало построить во исполнение заветов Господа и по его законам, – поэтому они также чтили работников Зоровавеля, которые, как всем известно, трудились с мечом в одной руке и лопаткой каменщика в другой.
На Соломоновой горе рыцарями был воздвигнут храм, являющийся копией древнего, царского – но не во всём.  Великолепие древнего храма состояло в золоте и серебре, в полированных камнях и дорогих породах дерева, – тогда как украшением нынешнего  стало религиозное рвение тех, кто его занимает, и их дисциплинированное поведение. Конечно же, фасад этого храма был украшен, но не каменьями, а оружием, – а вместо древних золотых венцов стены его были увешаны щитами. Вместо подсвечников, кадильниц и кувшинов он был обставлен сёдлами, упряжью и копьями.
– Остановитесь, мессир рыцарь, прошу вас! – сказал Фредегариус. – Я не должен пропустить или перепутать ни единого слова из вашего рассказа. Он чрезвычайно важен не только для потомков, но и для наших современников. Рыцари Храма так сильны ныне, их влияние настолько велико, что ваше повествование о них имеет огромную ценность.
– Ради бога, – отвечал Робер с легким поклоном. – Позвольте продолжать?.. Братство Храма Соломонова отмечено многими славными делами: на Востоке его рыцарями построены десятки церквей, соборов, замков, – не говорю уже о сотнях милях прекрасных дорог. Вы не поверите, отец Фредегариус, но все эти хорошо охраняемые дороги бесплатные, за проезд по ним не берётся пошлина; мало того, на перекрёстках находятся  комтурии, где можно остановиться на ночлег. Странники могут найти приют и у самих рыцарей Храма, которым устав предписывает трижды в неделю кормить бедных в своих домах. Кроме нищих во дворе, – коих впускают и кормят в эти дни, не считая, сколько их, – четверо из пришедших едят в обеденной зале, за одним столом с рыцарем.
Не менее известны деяния рыцарей Храма в такой нечистой, казалось бы, области, как операции с деньгами. Вы знаете, как ведут эти операции ломбардцы и иудеи: они дают ссуду лишь на две трети от цены залога в виде дома или земли, или иных ценностей просителя, а вернуть требуют с добавлением половины этой стоимости. У рыцарей Храма можно взять ссуду на весь залог, а возвращая её, вы отдаёте дополнительно всего десятую часть от того, что брали.
Причём, вам не обязательно ездить туда-сюда с деньгами, подвергая себя опасности, – всё что вы взяли или отдали, записывается на особый счёт, а вам взамен выдаётся пергамент, на которой означены соответствующие суммы. На этом пергаменте рыцари додумались ставить отпечаток пальца владельца, а такой отпечаток у каждого человека свой: таким образом, вы приезжаете в любой город, где есть денежная контора рыцарей Храма, предъявляете документ о взносах, ваш отпечаток пальца сравнивается с тем оттиском, что находится на пергаменте, – и вы можете получить свои деньги. Согласитесь, что это очень удобно и безопасно: даже если вас обворуют или ограбят в пути, злодеи останутся ни с чем, ибо не смогут получить деньги по вашему документу.
– Хорошо придумано, – согласился Фредегариус.
– Да, хорошо, – сказал мессир Робер. – А всё потому, что рыцари заботятся не только о пополнении своей мошны, но и о тех людях, которые обращаются к ним и с которыми они ведут дела… Много, много, много ещё можно было бы рассказать доброго о рыцарях Храма, – продолжал он, – но я вам скажу о двух вещах. Во-первых, это их занятия точными науками, – важнейшая из которых есть алхимия. В вашем монастыре занимаются алхимией, отец Фредегариус?
– Нет, у нас нет сведущих в этой науке братьев, – ответил он.
– Сочувствую. Алхимия несёт нам знания, которые приберёг Бог для истинно просвещенных и пытливых людей. Я ни в коем случае не причисляю себя к таковым, однако же и мне доводилось заниматься алхимией, поэтому кое-что я в этом понимаю. Высшая цель алхимических опытов – приобретение философского камня lapis philosophorum – который также называют великим магистерием, ребисом, эликсиром философов, жизненным эликсиром, или красной тинктурой. Символом философского камня выступает дракон Уроборос, пожирающий свой хвост. Другим символом является гермафродит, появляющийся в результате соединения философской серы,  именуемой «королём», и философской ртути, именуемой «королевой». Кроме великого магистерия, существует малый магистерий, или белая тинктура, которая обладает свойством превращать в серебро все неблагородные металлы, но это средство второстепенное, его получение никогда не является целью настоящего алхимика. Великий же магистерий является царём всех земных веществ, их квинтэссенцией, то есть, попросту говоря, концентрированным экстрактом основной сущности, пятым элементом, эфиром, самой тонкой стихией, пронизывающей весь мир; одним словом, душой – духом мира, великой творческой силой, которой Бог наделил мир.
– Да, это понятно, – кивнул монах.
– Вот, вот! – обрадовался мессир Робер. – Оттого великий магистерий и обладает своими уникальными свойствами. Он может превращать любые металлы в золото и служит универсальным лекарством: раствор его, разведённый в известной степени и  называемый золотым напитком  – aurum potabile – если его принять вовнутрь в малых дозах, исцеляет все болезни, молодит старое тело и делает жизнь более продолжительной. Но, главное, великий магистерий даёт духовное освобождение, превознесение, дарующиеся тому, кто им обладает, – именно поэтому к получению его стремилось столь много достойнейших людей.
Между тем, рецепт приготовления философского камня удивительно прост. Возьмите горшок свежей земли, добавьте туда фунт красной меди и полстакана холодной воды, и всё это прокипятите в течение получаса. После чего добавьте к составу три унции окиси меди и прокипятите один час; затем добавьте две с половиной унции мышьяка и прокипятите ещё один час. После этого добавьте три унции хорошо размельчённой дубовой коры и оставьте кипеть полчаса; добавьте в горшок унцию розовой воды, прокипятите двенадцать минут. Затем добавьте три унции сажи и кипятите до тех пор, пока состав не окажется готов. Чтобы узнать, сварен ли он до конца, надо опустить в него гвоздь: если состав действует на гвоздь, снимайте с огня. Этот состав позволит вам добыть полтора фунта золота; если же он не действует, это признак того, что состав не доварен. Приготовленной жидкостью