которое с ним приключилось. Как он мог удержать Палтуса от гибели? Как вообще получилось, что он бессознательно схватил его за руку и не отпускал, пока не схлынула волна? И что же теперь будет? Неужели Френк узнает правду о Джейн? Но, может, Мореход всё-таки не догадался?
Из присутствовавших только Хьюго видел, что с ним что-то произошло, однако у него не было возможности расспросить Дика. На всякий случай, он поинтересовался:
- Ты здоров, Тигрёнок? Не ранен? Не ушибся?
- Нет, мистер Линч.
- Тогда принимай командование, мистер Брайтон. – Хьюго повернулся к Акселю. – Вот ваш помощник, капитан.
Френк с завистью проследил, как Бочка помог еле державшемуся на ногах больному дойти до каюты.
«Сейчас оба завалятся спать, - решил он. – Вот свиньи!»
- Теперь, наверное, Март может подежурить вместе с Тигром? – спросил несчастный, которому уже мерещились каюта и вожделенная койка.
«Торопишься на боковую? – догадался Хьюго. – Нет, дружок. Раз ты не погиб по-человечески во время шторма, то сдохнешь от усталости».
- О чём ты говоришь, Френк?! – возразил он. – Кто же будет работать? Шторм ещё не кончился. Или ты хочешь пустить нас ко дну, оставив среди этой… Задник, беги к Крабу и помоги ему выбрать шкот… оставив среди этой мрази только Мулата и Морехода? Сам набирал команду, вот и любуйся на них. Ты бы лучше сразу пришёл ко мне на «Француза», и тогда мои ребята…
«Прикончили бы меня»,- мысленно угрюмо докончил Френк, поняв, что отдых откладывается.
- … работали бы сейчас вместо всех этих Задников, Крабов и ещё того хуже. Опасность ещё очень велика. Нет грозы, поэтому ты расслабился, но именно сейчас надо быть особенно настороже.
Конечно, он устал, и Дик – тем более, но их здоровая усталость не шла ни в какое сравнение с изнеможением Френка. Хьюго ещё три часа продержал измученного надзирателя на палубе, рассчитывая, что он вот-вот потеряет сознание, упадёт и даст им переговорить, а тот, уже не бледный и не зелёный, а чёрный, упрямо продолжал держаться на ногах.
«Ты стал бы великим человеком, Френк, если бы не стал негодяем и проходимцем, - мысленно обратился кок к своему врагу. – Я уважаю тебя за стойкость, но это не помешает мне тебя убить».
Дик понял идею отца и создавал видимость напряжённой работы, пока тот не подал ему знак, что пора прекратить издеваться над простофилей (по морской части), иначе даже он сообразит, что шторм давно прошёл.
- Теперь пусть моё место займёт Март, - обратился Хьюго к Френку и затем лично препроводил его в каюту и пожелал хорошо отдохнуть.
«А теперь пусть поработает Март, - подумал он. – Они с Диком вымотались, но мой мальчик сильный, он выдержит вахту. Кроме того, я надеюсь, что он достаточно умён, чтобы переложить всю её тяжесть на предателя. Впрочем, будем справедливы: это по отношению ко мне он предатель, а Френку он верен всей душой. А у меня дел невпроворот, потому что я кок. Пора накормить ребят. Как бы ни были они плохи, но сил потратили много и кусок солонины заслужили. Как-то там моя девочка?»
Подходя к камбузу, он увидел Мулата. Если бы на месте его друга оказался Дик, то, возможно, Хьюго рискнул бы перекинуться с ним парой коротких фраз и выяснить, что тревожит парня, но Мулату ему пока нечего было передать, поэтому он не стал вызывать ненужные подозрения и лишь помахал ему рукой, улыбнулся и закрыл за собой дверь.
«Значит, входить нельзя, - догадался тот. – И приближаться тоже».
Он оценил мудрость Хьюго, когда, повернувшись, увидел устремлённый на него взгляд Морехода. Следил ли он за одноглазым моряком или оказался здесь случайно, однако его следовало опасаться. Не понравилось Мулату и то обстоятельство, что неподалёку околачивались два праздных матроса. Создавалось впечатление, что шагу нельзя сделать, чтобы не натолкнуться на какого-нибудь соглядатая.
- Неплохо потрудились, - сказал Мулат.
Мореход кивнул. Френк велел ему и Марту следить, чтобы Линч, Тигр и Мулат не переговаривались наедине, поэтому задержался здесь, но мысли его были далеко. Он думал о том, что его спас Дик, которого он когда-то попытался убить, но вместо благодарности чувствовал к нему острую неприязнь, словно своим поступком тот подчеркнул подлость бывшего Палтуса. Трудно смириться с великодушием человека, которому причинил большое зло. Он очень хорошо понимал, что в его власти погубить Линча, и для этого стоит лишь в нужной форме рассказать о Джейн, а вместе с капитаном конец придёт и Тигру. Только стоит ли это делать? Линч может оказаться полезным как союзник против Френка, если тому вздумается всех обмануть. И, кроме того, неизвестно, как такой поступок отразится на его отношениях с Джейн. Раз она каким-то образом связана с Линчем, то может возненавидеть человека, из-за которого он погиб. Лучше пока хранить свой секрет, выжидать и действовать по обстоятельствам.
Если бы Мореход знал, в каком состоянии пребывает Дик, он почувствовал бы себя отомщённым, потому что молодой человек ощущал себя не кем иным как отцеубийцей. Это из-за его глупости Палтус остался жив и может рассказать Френку о тайне Джейн. И ведь ему не надо было даже убивать, ведь тот уже был смыт волной. Достаточно было просто не хватать его за руку и не удерживать в водовороте.
Хьюго тревожился за своего воспитанника и горевал из-за неудачи с Френком, но обладал счастливой способностью мириться с обстоятельствами. Он рассудил, что если бы с его парнем случилось что-то страшное, он бы показал это хотя бы знаком, так что особенно переживать не стоит. А Френк будет теперь больше доверять новому компаньону, очень полезному в управлении шхуной во время шторма и к тому же поддержавшему его, когда он падал. Нельзя требовать от судьбы всех благ сразу. Пока надо быть благодарным ей за то, что его положение упрочилось, и положение Дика – тоже.
Аксель и Френк отсыпались за весь длинный бессонный период. Первого преследовали кошмары, а второго – боль во всём тебе и особенно в плече.
Усталый Мартин завидовал отпущенному отдыхать Мореходу и попутно обдумывал, как избежать ловушки, которую Френк расставит при находке клада.
Салли казалось, что он пережил не шторм, а молотьбу, причём был не цепом, а снопом пшеницы. Теперь он с отвращением ко всему миру обходил пассажиров, изображая словоохотливую миссис Барлоу, а негодяй-профессор, вместо того чтобы, как все порядочные люди, страдать от морской болезни и неудобств существования во время сильной качки, спросил, нельзя ли чем-нибудь закусить, потому что он, поганец, вспомнил о пире, который заказал какой-то спятивший фараон или кто-то в этом роде, и из-за этого почувствовал зверский голод. Хорошо ещё, что его сестрица, навестив девушек и брата, вновь улеглась в постель.
Из всех, кто был способен мыслить, лишь Мулат был преисполнен светлыми чувствами. К нему вернулась память, а одно это способно окрылить человека. Тяжёлые переживания из-за необходимости думать и принимать решения для спасения пассажиров сменились уверенностью, что теперь эту задачу взял на себя Хьюго, а ему надо лишь ловить каждый его взгляд или жест и пытаться понять намёки. Но главное, он впервые переживал настоящую любовь, и предметом этой любви была не потаскушка из таверны, не дикая индианка, а леди, причём леди удивительной доброты. Чем бы ни закончилась эта любовь, она останется самым светлым чувством в его жизни.
Глава 18
Буриданов осёл
Лишь через день Френк, расслабившийся от сознания, что его могут заменить Мартин и Мореход, вернулся к прежней деятельной жизни. Плечо болело, но он уже приноровился двигаться осторожно, чтобы меньше его тревожить. Хьюго воспринял это выздоровление с чувством лёгкой грусти. Он думал, что поиздевался над ним сильнее и уложил его в постель на гораздо больший срок. К сожалению, помощники у Френка были бдительными и не дали возможности им с Диком поговорить, а парень о чём-то сильно тревожился. Кому, как не Хьюго, вырастившему его, это видеть?
Если бы капитан Линч знал, как знал Дик, что его жизнь, а значит, и жизнь тех, кого он спасал, зависит от бывшего Палтуса, он бы понял, почему у его воспитанника порой мелькает в глазах странное выражение.
Мореход тоже уловил то, что подметил Хьюго, но хорошо знал, что это ни что иное как страх. Он внушал Тигру ужас, и было приятно чувствовать свою власть над ним. Они не сказали о Джейн ни слова, но новоявленный помощник капитана сникал в присутствии человека, способного их всех погубить. Упоительное чувство власти над живыми существами, а тем более – человеческими существами, доставляло Мореходу наслаждение. Он продолжал размышлять, рассказать ли Френку правду или подождать, но пока выбрал последнее. Он будет помалкивать, а при случае можно даже намекнуть Линчу, что он должен благодарить своего бывшего матроса за скромность.
Мореход ждал, когда же Джейн выйдет на обычную прогулку. Когда он перед штормом приходил в каюту, там было слишком много людей и им не удалось объясниться хотя бы глазами, да и на палубе девушка никогда не бывает одна, но он постарается попадаться ей на пути и, если она ещё не почувствовала того, что ощущал он, то постепенно до неё дойдёт её принадлежность ему, предопределённая много лет назад.
- Мореход, ты хорошо следил, чтобы Линч не разговаривал ни с Тигром, ни с Мулатом? – спросил Френк.
- Конечно. А ты ему совсем не доверяешь?
- Здесь, на корабле, доверяю. Он доказал, что на него можно положиться. Я перестану ему доверять, когда дело дойдёт до сокровищ. Не такой это человек, чтобы ограничиться малой долей. А для того, чтобы он не обманул нас, нельзя позволять этой тройке друзей сговориться. Нам повезло, что они не успели это сделать заранее.
«Как бы он не обделил не только Линча, но и всех нас», - подумал Мореход и спросил:
- А ты всё-таки собираешься отдать ему обещанное?
Если бы Френк сказал что-то определённое, например: «Да, он заслуживает награды» или «Нет, он присоединился к нам слишком поздно, не стоит дробить клад», - то Мореход сразу бы перестал колебаться и решил, что тайну Джейн раскрывать нельзя и надо придержать её, для того чтобы легче было заключить союз с Линчем. Однако Френк, всё ещё преисполненный благодарности к Хьюго, но знающий, насколько преходяще это чувство, ответил откровенно, чем сбил Морехода с толку:
- Что тебе сказать? Прежде я твёрдо знал, что если клад не настолько велик, чтобы без ущерба для себя разделить его на всех, кто пожелает к нам примкнуть, то Линч, Мулат и Тигр не получат ни единой монеты. Теперь я в этом не уверен. Человек непостоянен и легко меняет своё мнение. Я видел, как работал Хьюго во время шторма и как он следил, чтобы припадочный не прикончил меня при благоприятном случае, не забыл, как он не дал мне расшибиться, когда я начал падать, поэтому сейчас считаю его достойным награды. Он нам очень полезен, Мореход. Я и предположить не мог, насколько он окажется необходим. Разве не заслуживает такое усердие небольшой части сокровищ?
- Значит, ты решил взять его в долю? – пожелал уточнить Мореход.
- Не могу этого утверждать. Сейчас мне кажется так, а потом я могу передумать. Сначала нас было только трое, затем стало четверо, шестеро, а теперь уже девять человек. Девять – большое число. Если бы Линч был один, без Тигра и Мулата,
