защитник».
- Бочка! – закричал он. – Задник!
Ему пришлось очень долго их звать, размахивая одной рукой, пока они не появились.
- Не отходить от меня! – велел он матросам.
Под этой надёжной охраной он осмелился встать возле капитана. Хьюго вопросительно глядел на него.
- Капитан болен и нуждается в помощи, - объяснил Френк. – Эти двое поддержат его, если понадобится.
«Проклятый негодяй! – чуть не взвыл Хьюго. – Перехитрил меня! Не Акселя ты защищаешь, а себя!»
Но ему ничего не оставалось делать, как только кивнуть.
Дальнейшее Френк воспринимал плохо. Последнее, что он помнил отчётливо, был контраст между красотой луны с одной стороны и чернотой, усиленной всполохами молний, с другой. Потом всё смешалось и казалось состоящим из больно хлещущих струй воды, кошмарного ветра, чуть не разрывавшего ему лёгкие, если он неосторожно поворачивался к нему лицом, воды, заливающей ноги, и хлещущих через борт волн. Несколько раз он оказывался под водой с головой, но не выпускал из рук опоры и, не успев понять, где он, на судне или уже за его пределами, вновь обнаруживал себя на палубе и бессмысленно глядел на больного капитана, спокойного, даже безмятежного, которого словно поддерживали невидимые духи, не давая упасть. Время от времени Линч подходил к Акселю и получал короткие указания, в которых, как понимал Френк, не нуждался. Бочка и Задник, мокрые и мрачные, стояли возле капитана, готовые подхватить его, если ему станет дурно, или казавшиеся готовыми это сделать.
Несколько раз Френк ловил на себе странный взгляд Линча, но не мог сосредоточиться и понять, что он означает. А Хьюго страстно мечтал перекинуть его через борт, но одновременно поражался его мужеству. Сухопутная крыса, страдающая от морской болезни, не способная шагу ступить в этом неистовстве стихии, не подавала виду, что боится, и крепко (к сожалению, крепко) держалась за опору. Приходилось смириться с горькой действительностью: во время этого шторма ни Хьюго не сможет избавиться от самого опасного врага, ни этот опасный враг по собственной оплошности не избавит его от себя.
У Дика намеченное страшное деяние тоже не ладилось. Морехода посылали работать с кем угодно, но только не с ним. Если бы удалось шепнуть словечко Мулату! Но и это было невозможно. И вдруг, когда молодой человек уже отчаялся, совершилось то, о чём он мечтал: их поставили вместе вытягивать шкот. Он-то воображал, что столкнёт напарника с мачты, а теперь ему предстояло оглушить его и скинуть за борт, пользуясь тем, что рядом нет свидетелей.
«Сейчас, - хладнокровно рассчитывал он момент. – Вот идёт волна, накроет нас, я его ударю, а волна сама унесёт его в море».
Он наблюдал, как над головой нависла жуткая водяная масса и словно застыла, помедлила, будто не решаясь скрыть готовящееся преступление, и обрушилась на них. Дик задохнулся, но не растерялся, а с мрачным спокойствием увидел, как Мореход выпустил из рук канат и, взмахнув руками в поисках опоры, понёсся мимо него к борту, крутясь в водовороте. Он смотрел на его последние секунды жизни, бессознательно схватившись за что-то тяжёлое, тянущее его самого за борт, грозящее унести со шхуны, вырвать из бытия. Ему бы разжать руку, чтобы уцелеть, выпустить эту смертельную тяжесть, потому что другая его рука уже отрывалась от каната, но он терпел и не сдавался. Это были страшные мгновения перед гибелью, казавшиеся часами.
А потом волна схлынула, оставив его лежать на палубе, одной рукой по-прежнему держась за канат, а другой сжимая руку спасённого им человека. И когда он осознал, что, вместо того чтобы убить Морехода, спас ему жизнь, он содрогнулся от ужаса и отчаяния, а из его груди вырвался вопль.
- Что с тобой? – прохрипел Мореход незнакомым голосом. – Вывернул руку? Меня самого словно скручивали в узел. Спасибо, Тигр.
Он вспомнил то старое ощущение, когда его нож вошёл в тело ребёнка, и с удивлением посмотрел на молодого человека. Неужели Дик, который по всем правилам должен был тогда умереть, выжил для того, чтобы спасти жизнь своему несостоявшемуся убийце?
Первыми словами, дошедшими до сознания Френка, когда гроза пронеслась, а шторм умерил свою силу, было замечание Линча:
- Ну, Френк, и набрал же ты команду!
- Плохая? – догадался тот.
Язык у него заплетался, ноги подкашивались, и он всё ещё не верил, что выдержал этот ад.
- Сказав «плохая», ты их похвалил. Где ты ухитрился раздобыть этих ослов? Мало того, что они плохо соображают и не понимают, что же я от них требую, так четверо вдобавок не могли работать из-за морской болезни, а ещё трое еле ковыляли по палубе, словно первогодки. Не знаю, что бы мы делали, если бы не было Мулата, Дика, Марта и Морехода. Пришлось бы мне стать матросом, как в былые времена, а я был лихим парнем. А ты молодец. Не ожидал, что ты будешь так хорошо держаться.
Френк понял, что похвала была искренней, а сознание, что он перенёс бесконечные страдания без единой жалобы, подсказывали, что она была ещё и заслуженной.
Шхуну всё ещё швыряло в волнах, но по сравнению с тем, что было в разгар шторма, её рывки и крутые наклоны казались покоем. Френк осмелился выпустить из затекших рук опору, и его тотчас куда-то потянуло. Хьюго с удовольствием предоставил бы ему возможность разбить голову, но самое большее, что грозило потерявшему осторожность негодяю, - очередной синяк, поэтому кок великодушно и даже заботливо удержал его и вернул на прежнее место.
- Держись крепче, - со смехом велел он. – Этак мы останемся без главаря.
«Чего, к сожалению, не удалось осуществить», - с горечью добавил он про себя.
- Френк, ты… это… цепляйся за что придётся, - подал голос Бочка.
«А что ж вы с Задником стояли, как соляные столбы? – раздражённо спросил тот про себя. – Если бы не Линч, я мог бы покалечиться, если не хуже».
- Как вы себя чувствуете, капитан? – обратился Хьюго к стоявшему с полузакрытыми глазами Акселю.
- Вы хорошо потрудились, мистер Брайтон, - ответил тот. – Кажется, мы договаривались, что вы поработаете матросом, но я рад видеть вас рядом. Не знаю, что бы я без вас делал. Кажется, я болен. Надо сказать мистеру Митчеллу, чтобы он сменил вас. Не понимаю, почему он не показывался во время шторма.
«Бедный Джо! Бедный Один! – с ужасом думал Хьюго. – Кого я вам доставлю, если Аксель доживёт до своего освобождения? Потерявшего рассудок больного? Но ещё вопрос, в каком состоянии я найду самого Одина».
- Вы сейчас пойдёте к себе и ляжете, капитан, - ласково заговорил Френк. – Мистер Брайтон справится один, а потом его сменит мистер Митчелл.
Если прежде Френк пытался переубедить больного, доказать, что он заблуждается, на что уходили все жизненные соки, то потом он решил, что легче по возможности ему не перечить и соглашаться со всеми его бреднями. Сам он сейчас держался не из последних сил, потому что их у него уже не было, а благодаря последним усилиям воли. Во многом его поддерживал пример Акселя. Долг заставлял этого больного, почти умирающего человека управлять шхуной во время шторма, и сознание своей незаменимости и ответственности словно вдохнуло в него частицу жизни. Сейчас капитан уже начал заговариваться, но всё равно выглядел свежее, чем в начале шторма. У него даже исчезла страшная чернота вокруг глаз. Синяки остались, но не такие жуткие. К сожалению, эта вспышка энергии быстро угасала и не способствовала выздоровлению, а, напротив, могла погубить больного.
Аксель потёр себе лоб дрожащей от слабости рукой и недоумённо посмотрел сначала на Френка, потом на Линча.
- Но ведь это не мистер Брайтон, а кок, - сообщил он. – Может, у меня мутится в голове? Почему вы оказались здесь, Линч? Ваше место на камбузе. Я помню, что вас хотели убить.
Его полубезумный взгляд обратился на Френка, и тому стало страшно.
- Конечно, капитан, - бодро откликнулся Хьюго. – Сейчас позову мистера Брайтона и приступлю к своим обязанностям. У меня заготовлена для ребят славная солонина. Кое-кто её заслужил, а остальные поедят за компанию.
«А ведь я совсем как сэр Чарли, - вспомнил он прежние времена на «Эдеме». - Штормовой помощник, а в промежутках между бурями – кок. Только я не падаю от усталости, когда шторм стихает, и иду не на койку, а на камбуз. Впрочем, с годами появится и это».
Френк думал о том, что припадочный стоял совсем рядом с ним, не делая попыток отойти (что было бы естественно для капитана, следящего за выполнением команд) и словно желая быть от него не дальше расстояния вытянутой руки. Что бы произошло, если бы не присутствие Бочки и Задника? Смерть! Аксель словно выбирал момент, когда его можно убить. Видно, этот полоумный не соображает, что только Френк способен поддерживать порядок, а без него начнутся хаос и дикая оргия. Он попытался собрать осколки впечатлений, мелькавших в голове, и вспомнил странное выражение, с каким Линч поглядывал на них с капитаном. «Он чувствовал, что припадочный готов меня убить, - подумал он. – И он только что поддержал меня, не дал упасть, а капитан стоял спокойно и ждал, когда я сломаю себе шею». Он ощутил благодарность к коку и решил, что до прихода на место ему можно полностью доверять, но при поисках сокровищ надо будет держать ухо востро. И ни в коем случае не следует позволять ему совещаться с Тигром и Мулатом. А припадочный ещё пожалеет, что замышлял убийство. Видно, он начал забывать, что его сестрица путешествует с ними.
- Отдайте необходимые распоряжения, капитан, и идите к себе, - мягко проговорил он. – Вы должны лечь и отдохнуть. Бочка, побудешь с капитаном.
- Кому я должен отдавать распоряжения? – угасающим голосом спросил Аксель. – Коку или своему помощнику?
Капитан Йенсен пытался догадаться, кто такой этот Линч. Было очевидно, что он не кок, хотя со своими обязанностями справляется хорошо. Он капитан или помощник капитана, это ясно. Но зачем он устроился сюда коком? Потерял судно? С Френком он прежде не был знаком, присоединился к его шайке лишь теперь, значит, у него были другие причины плыть на «Александрии». Чего же он хотел? Переманить на свою сторону команду, захватить шхуну и начать пиратствовать?
- Тигр! - хотел закричать Френк, но голос у него сорвался.
- Тигрёнок! – гаркнул Хьюго. – Иди скорее сюда!
Но шторм ещё продолжался, хотя и сильно ослаб, и коку пришлось послать за Диком. Он повернулся к Заднику.
- Ты…
- Я Задник, - вызывающе объявил матрос, решив отстаивать своё человеческое достоинство. – Не Подошва, а Задник.
- Разве я возражаю? – спросил удивлённый Хьюго. – Сбегай за мистером Брайтоном, Задник, и приведи его сюда.
- Вот именно! – запальчиво выкрикнул тот, приготовившись к сопротивлению и не успев осознать, что враг капитулировал.
- Что это с ним? – не понял поражённый Хьюго, глядя ему вслед.
Френка стремительно покидали силы, и ему было не до психологии. Всё же он пояснил:
- Ты его обозвал Подошвой, вот он и возмутился.
- Да неужто? Чем же он недоволен? Радовался бы повышению. Подошва основательнее задника.
- Сейчас день или ночь? – спросил Френк.
Хьюго засмеялся.
- Да, парень, трудно тебе пришлось. День. Конечно, день. Ничего, часа через два посветлеет.
- Я сейчас умру, - признался Френк.
«Если бы!» - мысленно вздохнул кок.
«Только не сейчас! – подумал Аксель. – Дотерпи до виселицы».
Дик не мог придти в себя от несчастья,
