лишь кок. К нашей удаче, конечно.
- А ты не боишься, что он попытается подчинить себе команду? – осведомился Салли.
- И отобрать у нас клад? – закончил Френк. – Пока я так не думаю. Я ведь предлагал ему стать помощником капитана, но он отказался. И сейчас он напомнил этому сброду, что они матросы, не для того, чтобы самому ими командовать, а ради своего Тигра. А ты можешь себе представить, в какое бы я попал положение, если бы не он? Я уверяю его, что эти скоты мне преданы, а они возражали бы мне на каждом шагу! Он быстро бы смекнул, что они нам не поддержка, и тогда пришлось бы честно делить клад на всех. Притом, это в лучшем случае.
- А в худшем?
- Быть готовыми к тому, что Линч, Тигр и Мулат захотят присвоить все сокровища.
- Их трое, а нас пятеро, - напомнил Салли.
- Рыжий лежит без сил в кубрике, и неизвестно, оправится ли он до конца плавания. Но дело здесь не в численном перевесе, а во внезапности. Мы не можем тронуть Тигра, потому что его знания нам сейчас необходимы и, кроме того, он контролирует действия припадочного, которому я не доверяю, а если мы причиним вред Линчу или Мулату, то Тигр перестанет нам помогать, превратится в опасного врага и на него нельзя будет рассчитывать. Пока нам все трое нужны, никого из них нельзя… тронуть, поэтому будем с ними друзьями.
- А потом?
- В конце пути с ними, как и со всеми людьми, могут случиться какие-нибудь несчастные случайности.
- Это хорошо, - одобрил его Салли. – А то я уж подумал, что наши доли уменьшаются почти в два раза. А как насчёт остальных?
- Пока ещё до конца не решил. Когда мы с тобой работали здесь вдвоём, то я не хотел делиться с ними, а теперь уже не знаю. Если клад достаточно велик, то мы разделим его честно. Я слышал, что золото ослепляет, но мне не посчастливилось самому такое испытать.
- Мне тоже, - засмеялся Салли.
- Надеюсь, что я сохраню рассудок.
- За себя я не ручаюсь, поэтому полагаюсь на тебя. Но как быть, если клад небольшой?
- Тогда Рыжий и Китти выйдут из игры. Это будет справедливо, потому что они присоединились к нам уже в конце. К тому же, Рыжий не работает, а отдыхает, да и Китти всего лишь сидит с сестрой капитана.
- А если клад окажется совсем маленьким?
- На двоих нам хватит.
Салли чуть заметно усмехнулся.
- А если тебе покажется, что не хватит? – осторожно спросил он.
Во взгляде Френка, устремлённом на приятеля, читалась симпатия.
- Мы с тобой слишком давние друзья, чтобы не суметь его разделить. Да ты не волнуйся. Какой смысл прятать сокровища, которых не хватит даже на двоих? Нет, Салли, золото не заставит меня тебя предать. Для этого нужно что-то гораздо большее. – Он задумался и заговорил скорее сам с собой, чем со своим собеседником. – Мне бы очень хотелось подавить в себе все чувства и вообще не иметь привязанностей. Они порабощают человека, лишают его свободы, а порой становятся для него бедой. Взгляни на нашего капитана Йенсена. Что ему в сестре? А зачем ему теперь дядя, раз он давно стал самостоятельным и не нуждается в его помощи? А из-за этих двух ненужных ему людей он готов терпеть любые унижения. А представляешь, что бы с ним было, если бы на месте его сестрицы оказалась его дочь, если бы она у него имелась? Вот я никогда не женюсь и не заимею детей, чтобы не подвергать опасности свою свободу, а если узнаю, что у меня где-то растёт сын или дочь, а может, сыновья и дочери, то поспешу сбежать от них и забыть об их существовании.
- А вдруг твоя дочь окажется красавицей, как мисс Лич? – спросил Салли с плотоядной улыбкой.
- Если это родная дочь, то не будет разницы, красивая она или нет, ведь… это же дочь, а не чужая девушка. Не хочу иметь детей и родных! Не желаю знать даже самых дальних родственников! Меня предавали люди, которые были близки мне по крови или считались друзьями. Три раза предавали! Но я всё ещё сохранял какие-то иллюзии.
- Что сохранял? – спросил Салли, у которого был немалый практический ум, но весьма ограниченный запас слов.
Френк его не слышал.
- Три раза! Но после четвёртого все иллюзии исчезли, и я почувствовал себя опустошённым. И тогда я понял, что лучше быть одному, чем ждать нового предательства.
- А вернуть их уже нельзя? – спросил Салли.
- Конечно, нет. Да и зачем? – с горечью проговорил поддавшийся чувствам Френк. – Это были иллюзии, а раз меня освободили от них, я не хочу возвращаться к прошлому. Я один.
- Нет, Френк, с тобой я, - напомнил Салли. – Не жалей о своей потере, как бы ни была она велика, ведь мы плывём за кладом. Ты во всём можешь на меня рассчитывать.
- Я это знаю, - с теплотой в голосе заверил его Френк. – Ты единственный человек, которому я всё ещё верю. Когда мы с тобой вновь встретились, я понял, что всё время по тебе тосковал. Оказывается, я всё-таки не могу обойтись совсем без привязанностей. Наверное, без этого люди перестают быть людьми. Ты мой друг, Салли, и я рад, что мы снова вместе.
- Спасибо, Френк, - умилённо поблагодарил Салли. – Я тоже тебя люблю. Я всегда уважал тебя и ценил.
Френк криво улыбнулся и несколько высокопарно продолжал, воодушевлённый собственным красноречием:
- И я надеюсь, что мне не придётся когда-нибудь сказать тебе: «И ты, Брут!»
Салли восхищался умением друга говорить так гладко и красиво, но сейчас вынужден был его поправить:
- Френк, тебе и не придётся говорить мне это, ведь я не Брут. Среди моих имён нет такого. Я Сайрес Джон, но никак не какой-то Брут. Я ещё не встречал парня с таким именем.
Френк очнулся.
- Пошёл к чёрту, Салли! – вскричал он. – Ты же очень умный человек, но нельзя быть таким невежественным! Как я терпел тебя всё это время?! С тобой ведь невозможно говорить по душам!
- Почему? – не понимал поражённый этой вспышкой Салли. – Я тебя не обманываю. Не Брут я, а Сайрес Джон. Да какой гад сказал тебе, что я Брут?
Френк попытался призвать на помощь здравый смысл. Салли был невежественным человеком, но имел острый практический ум и был ему хорошим помощником, а это перевешивало его недостатки.
- Ты только не волнуйся, - не дожидаясь ответа, говорил Салли. – И всегда помни, что тебя может обмануть кто угодно, но только не я. Слушай, а на какую сумму у тебя их стянули?
- Что стянули?
- Ну, этих… иллюзий.
Френк только косо на него глянул и ушёл.
«Да что с ним такое произошло? – недоумевал Салли. – Чем я ему не угодил? Может, не надо было спорить? Какая мне разница, кто я: Сайрес Джон или Сайрес Джон Брут? Может, сказать ему, что я согласен быть даже просто Брутом, если ему так хочется? Или лучше подождать, пока с него не схлынет? Такое с ним иногда бывает. Но что же у него были за иллюзии такие? И на какую сумму? Видно, обчистили дочиста, раз он всех так возненавидел. И ведь четыре раза обокрали! Как он позволил?!»
Френк вернулся к капитану и кивком отпустил Морехода, дежурившего возле него. Аксель ничем не выразил, что заметил смену тюремщика. Он стоял, навалившись на борт и закрыв глаза.
- Вам плохо? – спросил Френк.
- Не хуже, чем всегда, - прошептал больной. – Я постараюсь дожить до освобождения сестры, дяди и пассажиров.
Френк всё ещё был во власти горького чувства от сознания, что он, человек образованный, имеет единственного друга, на которого может почти во всём положиться, и друг этот катастрофически невежествен. Не с кем перемолвиться словом, если хочется не просто поговорить, а побеседовать. Он посмотрел на Акселя.
- Капитан, а вы всё ещё сохранили иллюзии? – не удержался он от вопроса.
- Трудно определить, что в этом мире реально, а что иллюзорно. Полагаю, что у меня больше нет иллюзий. Вы украли их у меня, Френк, - еле слышно ответил больной. – Вы начали, а Линч и Брайтон закончили.
«Вот и у меня их давным-давно украли, - сказал себе Френк. – А ты, дурак, всё ещё не растерял их до конца».
Он вспомнил Салли.
- И на какую сумму я их у вас стянул? – осведомился он и засмеялся.
Аксель не распознал в этом смехе горечь.
«Какой страшный человек!» - подумал он.
Через несколько минут Френк прогнал воспоминания и вновь стал холодным, жестоким, расчетливым преступником.
- Я дал вам хорошего помощника? – поинтересовался он.
- Какого? Линча?
«Опять заговаривается», - подумал Френк.
- Нет, Брайтона, - поправил он.
- Это тот парень, который бегал за матросами и распугал их? – утомлённо спросил Аксель, поднеся руку к горлу и два раза прерывисто вздохнув. – Мне показалось, что он немолод, а сейчас возле меня молодой. Откуда он взялся?
- Это неважно, капитан, - ответил Френк, решив не тратить силы на бесполезные объяснения. – Я говорю сейчас о молодом, о Брайтоне. Он знающий моряк?
Аксель понимал, что ответить утвердительно означает подписать себе и близким смертный приговор. Ему повезло, что молодой матрос, высказывающий во многих вопросах хорошую осведомлённость, не распознал его обман и очень не уверен в себе, поэтому боится взять на себя ответственность управлять судном.
- Со временем будет хорошим капитаном, - признал он и добавил. - Если его не успеют повесить раньше. Только я не понимаю, почему он так ужасно ругался? Он никого не убил?
- Нет. Все живы, капитан.
- Я очень устал, - прошептал Аксель. – Этот человек, которого вы ко мне приставили, сумеет без меня справиться, а пассажиров я уже видел. Можно, я уйду в свою каюту и лягу?
Френк испугался. До сих пор припадочный держался очень мужественно и стойко боролся с усталостью. Сейчас он впервые захотел лечь, а это означало, что ему очень плохо. И пассажиров он сегодня не видел. Очевидно, у него всё путается в голове.
- Тигр! – закричал он. – Иди сюда!
Дик подбежал к Френку и лишь потом вспомнил, что ему надо соблюдать достоинство.
- Что случилось? – с беспокойством спросил он.
- Ты сможешь справиться один, без капитана?
«Неужели он всё-таки не верит, что Аксель необходим? – заволновался Дик и решил прямо сейчас повторить, почему нужно беречь больного, а тот пусть поймёт, что тоже должен бороться за свою жизнь.
- Френк, я же тебе говорил, что у меня нет достаточных знаний. Я не заблужусь в океане, смогу проверить правильность курса, но сам привести шхуну туда, куда нам нужно, не сумею.
- Значит, капитану нельзя пойти к себе и лечь? – растерялся Френк.
- Так вот что ты имеешь в виду! – воскликнул Дик. – Пусть ложится и выходит сюда как можно реже. Мне здесь без него приятнее, а ему лучше поберечь силы. Мне нужны лишь чёткие указания, а остальное я сделаю сам.
«У Акселя такой полоумный вид, что я не уверен, понял ли он меня», - подумал он, и у него зародилась мысль, что у больного не было никакого плана спасения, а судно он вёл, уклоняясь от нужного курса, лишь потому, что у него мутилось в голове. Молодой человек сейчас же похвалил себя за сдержанность. Если бы он дал понять полусумасшедшему капитану, что у него есть союзники, тот мог бы выдать их при очередном припадке.
- Пойдёмте, капитан, - позвал терпеливый надзиратель, кивнув Дику. – Сейчас я провожу вас в вашу каюту и дам вам в помощь кого-нибудь из матросов… Чего тебе, Задник?
- Послушай, Френк, - начал тот, но при взгляде на капитана словно почувствовал ещё раз мощный пинок и заговорил с ним. – Капитан, можно к вам обратиться?
- Говори, - глухо разрешил больной.
- Скажите коку, чтобы он не оскорблял людей.
- Больше он не будет это делать, - пообещал Френк.
- Меня зовут Задник, а он сказал, что я Подошва, да ещё прибавил, что протёртая, дырявая или какая-то
