выглядел дураком!»
- Это точно, - согласился Френк, смеясь. – Ты ещё спрашивал у меня, не моя ли это женщина и не буду ли я против, если ты за ней приударишь.
О том, как ещё Хьюго её охарактеризовал, он умолчал.
- Извини, Хьюго, но ответить на твои чувства не могу, - сообщил Салли, наслаждаясь своим триумфом.
В эту минуту он частично и ненадолго простил капитану Линчу свою сломанную челюсть.
- А пассажиры не подозревают, что их обслуживает не горничная? – спросил Хьюго, думая о дочери.
- Мне легче обманывать мужчин, - честно объяснил Салли. – Я ведь сам мужчина, поэтому знаю, как зацепить мужские чувства.
«Не мужские чувства, а чувства мужчин такого сорта, как ты сам, - мысленно поправил его Хьюго. – Меня ты не прельстил, и Дик тоже находил твоё поведение странным для горничной».
- С женщинами сложнее, - рассуждал Салли. – Но молодые мисс слишком простодушны, а мисс Фэрфакс не может придти в голову, что капитан Йенсен приставит к ним мужчину.
«Ненавижу Акселя, - думал Дик. – Ненавижу и презираю. Из-за страха за себя и своего дядю он допустил, чтобы в руках этих негодяев оказалось столько людей. А моя сестра! Она ведь думает, что ей прислуживает женщина».
- И ты свободно входишь к ним в каюты? – вырвалось у него.
«Молчи, Тигрёнок! – мысленно заклинал его Хьюго. – Мы должны подделываться под них».
Но вопрос Дика пришёлся неожиданно кстати. Салли настроился на игривый лад.
- Если бы! – с сожалением ответил он и даже причмокнул губами. – И рад бы посмотреть на них в более естественном виде, особенно на красотку, но эта старая стерва не позволяет мне входить к ним запросто. Сначала стеснялась и старалась отделять меня от них незаметно, а потом осмелела и прямо заявила, чтобы я к ним без неё не входил. И ведь ничего не подозревает, а словно что-то чувствует.
- Умерь своё красноречие, Салли, - посоветовал Френк.
- Чего? – не понял тот.
- Иными словами, заткнись. Чем меньше ты будешь думать о красотках, тем тебе же будет лучше. Я запретил тебе распускаться. Подожди с этим до возвращения.
Он понял, что проговорился, но надеялся, что никто этого не заметил.
- Не могу, - признался Салли. – Но ты не волнуйся, я не делаю ничего такого. Я даже не очень-то смотрю на них, то есть смотрю, но не так. А мисс Фэрфакс боится за своего братца. А вдруг я его соблазню?
Все представили, как известный учёный признаётся в любви к Салли, и зафыркали.
- Вернёмся к нашему делу, - сказал Френк. – Сейчас все наши мысли должны быть только о кладе. Раз он существует на самом деле, раз была настоящая карта и Филин помнил её наизусть, то нас может ждать успех, но надо усердно думать над знаками, а Хьюго и Мулату надо вспоминать, что ещё говорилось о камнях или о чём-нибудь ещё.
«Если Филин знал её наизусть, - скептически подумал Хьюго. – Мог знать, а мог и не помнить. А уж накалывать знаки Одину он не стал. И Ян их не обнаружил, а я ему верю».
- Пойдёмте к кубрику, - пригласил Френк. – Я думаю, что нам не надо спускаться туда, чтобы капитан не вообразил, что мы решили вас там убить. Я вызову Марта и Морехода наверх.
Хьюго мог только приветствовать такое решение.
Все пятеро вышли из камбуза и проследовали на бак. Томящийся Рыжий проводил их страдальческими глазами, но в Хьюго он жалости не вызвал, а изнурённый вид больного капитана сразу напомнил ему просьбу Джо приглядеться, что происходит с его сильно изменившимся любимцем.
«Совсем плох, - подумал капитан Линч. – Его нельзя волновать. Но и показывать, что он небезразличен мне, тоже нельзя».
- Прошу меня извинить, СЭР, - сказал он, проходя мимо. – У меня важные дела, а кастрюли могут подождать.
«Ничему не удивляться, - повторил Дик. – Прежде отец таким способом давал Акселю отпор, но раз он и сейчас поступает так же, то, значит, это нужно. Я тоже буду открыто показывать, как мне неприятен этот трус. Из-за себя или Одина…» Он представил, что не Аксель, а он сам оказался в руках Френка и его сообщников. Он бы вытерпел любые избиения. А если ему пригрозят, что его отец будет медленно и мучительно умирать под пытками? Смог бы он сопротивляться?
Он оглянулся на Акселя. Может, Один так же дорог этому человеку, как отец – ему самому? Ему очень не захотелось быть на месте пленённого больного капитана. Но уж безвольно торчать на палубе, ничего не предпринимая, он бы точно не стал.
- Хьюго, а ведь с капитаном может случиться припадок, если он узнает, что ты с нами, - усмехнулся Френк.
- Не случится. Зато ему не надо будет изнурять себя, охраняя нас с Тигром. Может, ему даже станет лучше, когда он сможет отдыхать.
Френк не ответил, обдумывая, что будет лучше: сделать Хьюго капитаном и освободиться от почти совсем сошедшего с ума припадочного или всё-таки поберечь Акселя.
- Позови ребят, Мулат, - велел Френк, но сейчас же спохватился. – Нет, стой! Сначала их надо подготовить к этой встрече. Я пойду сам.
Едва он ушёл, как миссис Барлоу, принявшую привычный всем жеманный облик, сразу окружили матросы, и на неё посыпались неприличные шуточки.
- Бесстыдники! – ахала она. – Хорошо, что у меня есть защитники! Что бы я делала, окажись здесь одна?!
- Ребята, держитесь подальше от моей женщины, - посоветовал Хьюго.
Теперь насмешкам подвергся уже он.
А в кубрике разыгралась настоящая драма.
- Френк, ты должен был сначала посоветоваться с нами, - выговаривал ему Мореход, от страха потерявший всякую осторожность.
- Друзья, обычно все решения мы принимаем сообща, - примирительно ответил Френк. – Я с вами всегда был честен и ничего от вас не утаивал. Но так уж получилось, что советоваться было некогда. Линча надо было или прикончить, или принять в нашу команду.
- Лучше бы прикончить, - поёжился Март. – Он не будет счастлив меня увидеть.
- Прикончить никогда не поздно, а мёртвого уже не вернуть к жизни. Капитан мог бы сдохнуть, обнаружив, что его драгоценный кок убит.
Мореход и Мартин сейчас больше беспокоились о собственных жизнях, поэтому довод их предводителя не произвёл на них впечатления.
- Но самое ценное – то, что Линчу и Мулату известно кое-что о карте.
- Мулат ничего не помнит, - сейчас же заявил Мартин.
«Они ещё ничего не знают!» - удивился Френк, для которого полтора-два часа, проведённых за напряжённым разговором, показались вечностью.
- К Мулату вернулась память, - сообщил он. – Теперь он и Линч нам очень нужны. Похоже, без них мы ничего не сумеем найти. И не волнуйтесь, ребята: я уже рассказал ему о вас, и он пообещал не поминать прошлое. Тебе, Март, вообще бояться нечего, а Мореходу повезло, потому что, похоже, он не подозревает, что это ты стянул камни. Я сказал ему, что ты жив, а свою гибель подстроил, и он принял это известие спокойно.
Мореход теперь не опасался за свою целостность, но Френк бы удивился, узнай он, что матроса мучило больше, чем возможная расплата. Никто бы не смог этого заподозрить.
«Сказал или не сказал? – с ужасом думал Мореход. – По виду Френка не похоже, что сказал, но Френк может притворяться».
Однако, какие бы страхи не отягощали чьей-либо души, а события шли предначертанным им чередом, и оба матроса вслед за своим вожаком покорно вышли из кубрика.
- Чуть не забыл! – остановил их Френк. – Не заикнитесь, что здесь сестра капитана. Запомните, что мы здесь держим не её, а Одина. Для Линча так будет лучше. Пусть думает, что его дружок жив и спокойно плывёт с нами. Он не особо о нём беспокоится, но всё-таки так будет надёжнее.
Наверху он обнаружил зубоскалящих матросов.
- Ребята, оставьте в покое бедную женщину и её ухажёра и отойдите подальше, - приказал он.
«Они все его слушаются. Кажется, здесь нет таких, кого можно было бы привлечь на свою сторону. И это сколько же человек? – думал Хьюго. – Один мерзавец сломал себе шею. Осталось тринадцать. Да ещё Френк, Салли, Рыжий, Март, Мореход. Китти можно не учитывать. Восемнадцать. Много. Слишком много. Силой их не одолеть. Придётся ловить подходящий момент. Наверное, он подвернётся, когда мы прибудем на место».
- Привет, Март, - поздоровался он. – Ловко же ты меня провёл!
- Так уж получилось, капитан, промямлил тот.
-Теперь я тебе не капитан, поэтому зови меня просто по имени. Так будет лучше. Хьюго.
- Непривычно, но… Хорошо, Хьюго.
- А где же мой старый знакомый, так называемый Мореход?
Френк слегка удивился, но сообразил, что прошло слишком много времени, поэтому Хьюго не может узнать своего бывшего матроса.
- Перед тобой, - ответил он, указывая на нужного человека. - Не узнаёшь?
Мореход был ни жив ни мёртв.
- Что ты! Это не он, - возразил кок.
- Не он?
- Совершенно точно, не он.
- Да ты вглядись, - посоветовал Френк, начавший подозревать, как бы это ни было нелепо, что Мореход им всем лгал.
- Что мне вглядываться? Я этого парня не знаю. Он ещё молод, а мистеру Паркеру было бы сейчас лет пятьдесят.
Френк шумно выдохнул.
- Так ты имел в виду мистера Паркера?
- А ты кого имел в виду?
- Другого твоего знакомого, которого ты считал мёртвым. Только помни, что месть сейчас неуместна.
- Дай приглядеться к покойничку, - сказал Хьюго.
«Они ещё не знают, - соображал Мореход. – Как сделать, чтобы не узнали?»
Он выступил вперёд.
- Здравствуйте, капитан. Вы знаете меня под другим именем, но сейчас меня зовут Мореход.
До сих пор он следил за собой, но в данную минуту все его мысли были направлены на то, как бы ему сохранить свою тайну, поэтому его губы расползлись в ненавистной бессмысленной улыбке.
«Да это же Палтус! – ошеломлённо подумал Хьюго. – Живой и здоровый. И так же противно улыбается. Вот поганец!»
- Вы узнаёте меня? Меня зовут МОРЕХОД.
Хьюго обратил внимание на то, что Палтус дважды подчеркнул, что он Мореход, и понял, что больше всего он боится не расплаты за кражу бриллиантов, а того, что все узнают, какую кличку он носил на люггере. Как разнообразны человеческие тревоги! У него самого сердце разрывается от страха за дочь, её подружку, мисс Фэрфакс и даже профессора, а этот парень трепещет от мысли, что его назовут Палтусом. И ведь это будет для него настоящим горем. «Если я произнесу его старую кличку, то приобрету лютого врага, - размышлял он. - Если же я утаю её, то… друга не заполучу, но и ненавидеть меня он не будет. Только бы Дик, если он помнит Палтуса, не брякнул лишнее».
- Вспоминаю, - заговорил он. – Ты очень изменился, Мореход. Возмужал.
У бедного Палтуса отлегло от души.
- А как его звали раньше? – поинтересовался Салли.
Мореход помертвел.
Хьюго, словно в растерянности, взглянул на Дика, но тот понял, что ему приказывают помалкивать.
- Как его звали? Не помню. Что-то рыбное. Ты, Тигрёнок, был ещё маленьким и не можешь мне подсказать. Как же тебя звали тогда, Мореход? Не то… Что-то, связанное с акулой. Зря ты сменил имя. Я не помню прежнее, но оно, кажется, было выразительнее и мужественнее. Героическое прозвище. Но «Мореход» тебе подходит. Ты был хорошим матросом.
За эту короткую речь Мореход прошёл все круги ада, но к концу её понял, что теперь ему не надо опасаться, как бы капитан не произнёс вслух его прежнюю ужасную кличку. Но зачем он так его мучил?
- А ты в юности, очевидно, был лихим парнем, - сказал Френк. – Акула – это серьёзно.
Глава 9
И Аксель цел, и Тигрёнок в безопасности
«А Дика словно не замечают, - подумал капитан Линч, и в душу его закралось нехорошее предчувствие. – Парня тоже должны были представить новым товарищам, но Френк,
