вспомнить, а потом всё прошло. Это так мучительно…
- Погоди, - остановил его Салли. – Мне любопытно, что это за карта. Я никогда не видел таких татуировок. Как зовут человека, у которого эта татуировка?
- Надо вспомнить. Хьюго его называл, но я-то этого человека не помню. Да это и не имя вовсе… Как же это?.. А, вспомнил!
- Ну?
- Один. Чудно, правда? Словно какой-то бог. Только погоди… Как странно. Кажется, и Френк меня расспрашивал о каком-то Одине. Или я что-то путаю? Когда ничего не помнишь, всё в голове смешивается. Да ты сам спроси у Хьюго, если тебе интересно.
- Не так уж интересно… И вообще… Мне теперь опасно с ним много разговаривать.
- Опасно? Почему опасно?
- Влюблён, - горделиво ответил Салли.
- Ты в него влюбился? Но ты же не женщина.
Салли покатился со смеху.
- Не я в него, а он в меня. Ему невдомёк, что я не женщина, вот он и влюбился. Захотел меня обнять. Я-то знаю, как подцепить мужское сердце, но не думал, что дойдёт до этого. Теперь надо остерегаться. О, что я вижу!
- Что?
- Старшая мисс вывела на прогулку молодых мисс.
Мулат промолчал.
- А что у тебя с ней? – спросил Салли.
- Ничего.
Салли хорошо изображал грубоватых кокетливых женщин, но при этом оставался настоящим мужчиной и интересовался, часто излишне, противоположным полом. Вот и сейчас он незаметно следил за прогулкой пассажирок, уделяя особое внимание юной красавице.
«Да, Хьюго прав, - с болью думал Мулат. – Они не отпустят его дочь и остальных тоже». Он удивился, что прежде не думал об этом, поглощённый лишь своей бедой и веря каждому слову мнимых друзей. Сейчас перед ним отчётливо проступала фальшь, в которой он жил.
Салли был истинным мужчиной, но одна черта в нём была чисто женская, а ещё вернее – бабская: особое коварство, проявляющееся в умении стравливать людей, которых он считал полезным рассорить.
- Будь с ней осторожен, - посоветовал он благожелательным тоном.
- А что? – насторожился Мулат.
- Это женщина твоего приятеля. Он плывёт здесь из-за неё.
Мулат знал, из-за кого плывёт здесь его друг, но всё-таки ему было неприятно слышать про то, что Хьюго имеет виды на мисс Фэрфакс.
- Почему ты так думаешь? – спросил он.
- А ты посмотри, куда она сразу же направляется. К камбузу. Она всё время туда ходит. Вроде, прогуливается с девицами, а сама перемигивается с коком. А иначе зачем ей туда идти? Разве пошла бы она к камбузу, если бы там был неизвестный ей кок? О! Видел, как она кивнула ему?
Салли с удовольствием понаблюдал, как потускнел Мулат, и оставил его, чтобы сообщить Френку, что Линч пытался говорить со своим потерявшим память приятелем о татуировке. Он мог поздравить себя с тем, что посеял раздор между двумя друзьями, а также с тем, что неожиданно выяснил о том, что Хьюго всё-таки что-то известно о карте. Френк будет доволен и теперь подумает, что делать дальше.
Мулат мрачно наблюдал, как мисс Фэрфакс водит девочек мимо камбуза, и несколько раз подметил, что она бросила взгляд внутрь. Многие на его месте почувствовали бы муки ревности, но не Мулат. Он не помнил, что всегда подчинялся товарищу, но привычка к этому в нём осталась. Он подумал, что лучше спросить у самого Хьюго о его отношениях с леди и вовремя отступить, как это ни трудно. От чего отступить? Он не задавался таким вопросом.
Прогулявшись, пассажирки направились к каютам и должны были пройти мимо него. Он ждал.
- Добрый день, мистер Сандерс! – радостно приветствовали его девочки.
- Здравствуйте, мисс, - ответил он, смущённый более чем всегда.
Он с ужасом смотрел на немыслимо красивую дочь Хьюго. И её он должен будет убить, если не удастся её спасти, причём, убить первую. Как он на это решится?
У Джейн во время этой прогулки уже был неприятный момент. Когда она проходила мимо капитана, рядом стоял высокий моряк, и она вновь ощутила на себе его ужасный взгляд. Из-за этого она была сейчас восприимчива к любой мелочи и заметила, что родственник какой-то из знакомых тёти Эстер посмотрел на неё очень странно, но ничего похожего на взгляд того страшного человека не было, скорее он смотрел, как капитан Йенсен, с тревогой и даже страхом.
Мулат с ещё большим ужасом подумал о Розе. Джейн была юной красавицей, наполовину девочкой, наполовину девушкой, а Роза выглядела совсем ребёнком. Неужели ему придётся убить это трогательное существо?
- Что с вами, мистер Сандерс? – участливо спросила Эстер. – Вы нездоровы?
- Да, немного, - солгал Мулат. – Пойду, отдохну.
«Чудесная женщина, - думал он. – Редкая женщина. Милая, умная, добрая. Как я смогу?»
- И нам пора идти, - сказала Эстер, улыбаясь, чтобы скрыть, как встревожил её совершенно больной вид несчастного моряка. – Девочкам, конечно, не хочется возвращаться в каюту, но мне надо работать.
Она ласково кивнула ему, прощаясь, и увела своих подопечных.
«Работать, - мысленно повторил Мулат. – Опять работать. Они думают о каком-то никому не нужном древнем Египте и не знают, куда они угодили и что с ними может произойти. Профессора просто убьют, а их замучают. Лучше быстрая и лёгкая смерть, но… как я смогу? Что же делать? Вся надежда на Хьюго».
Глава 5
Долгожданное событие, которое произошло не вовремя
Хьюго не терял надежды на то, что Дика всё-таки не тронут, если сам он погибнет. За еле теплящуюся жизнь Акселя очень боялись, поэтому парня, который ничего не знает о том, что здесь происходит, не имело смысла убивать. Зачем им лишний раз волновать больного, если такое волнение способно его погубить? Конечно, они предпочтут высадить Дика на берег. Но если вместе с ним высадят и Мулата, то никто не сможет спасти его Джейн. Хьюго поспешил прогнать эту мысль.
Когда мисс Фэрфакс, в тайне желающая сделать коку приятное, медленно провела Джейн мимо камбуза, дав девочкам сигнал вежливо и чинно поздороваться, Хьюго почувствовал, что у него разрывается сердце. Сейчас женщин защищает от жуткой участи болезнь Акселя, но когда капитан уже не будет нужен, то их ничто и никто не спасёт. На Мулата можно положиться, но только если его оставят на борту. Как бы тяжело ему ни было, а он выполнит своё обещание, если сам будет жив. Однако нужно приложить всё силы, чтобы до этого не дошло.
На камбуз заглянул Дик.
- Что нового, мистер Линч? – с тревогой спросил он.
«Я ему ни о чём не скажу, - решил Хьюго. – Может, его спасёт именно неведение».
- Тигрёнок, не удивляйся ничему, что случится, - заговорил он. – Я не знаю, как повернётся дело. Мулат с нами, но пока не говори с ним об этом. Будь настороже и, если я буду жив, сам ничего не предпринимай. Если я погибну, то отвечай всем, что тебе неизвестно, что делается на судне. Ты не догадываешься, что судно захвачено. А если мне удастся войти в команду Френка, то мне придётся вести себя совсем по-другому, чем ты привык. Что бы я ни говорил, не ужасайся и во всём ищи скрытый смысл.
- А нельзя мне… - начал Дик.
- Нельзя. Если то, чего я боюсь, случится, то тебе лучше не знать о нашем с Мулатом плане, а если этого не произойдёт, то ты не останешься в неведении.
Дик взглянул ему в глаза и понял, что мысленно отец с ним прощается. Как он желал открыть свою тайну, сказать, что он сын ему, но он подумал, что капитану будет легче, если он не узнает об этом. А в глубине души он боялся, что капитан Линч ему не поверит.
- Иди, мой мальчик, и помни: я хочу, чтобы ты жил.
Дику хотелось обнять отца, как бывало в детстве, особенно после ранения, но он сдержался.
- Вы можете во всём положиться на меня, мистер Линч, - только и сказал он. – Что бы ни случилось, я вас не подведу.
После этих слов, сказанных твёрдым голосом, он вышел, но сейчас ему хотелось плакать, а не геройствовать.
Мулат, как и было условлено, заглянул перед ужином.
- Мы были правы, - сейчас же сообщил он. – Их интересует именно эта карта. Я не знаю, правильно ли я поступил, но я намекнул Салли, что тебе кое-что о ней известно.
Хьюго испугался. Что мог наговорить его друг, и прежде не отличавшийся особым умом, а теперь и вовсе потерявший память?
- Что ты ему сказал?
Мулат кратко передал свой разговор, и Хьюго задумался. Ничего страшного не произошло, и самодеятельность приятеля не принесла вреда.
- Может быть, это к лучшему, - задумчиво проговорил он. – Френк теперь предупреждён, что мне что-то известно о карте. Раз он до последнего таскал тебя за собой, то он рассчитывал, что ты ему что-то расскажешь, если к тебе вернётся память. А раз этого не произошло, то он захочет получить сведения от меня.
- А почему он сразу не хотел тебя допросить? – поинтересовался Мулат. – Раз ты здесь, то это так легко сделать.
- Не уверен, но думаю, что они считают, что сами смогут во всём разобраться, а допросить меня боятся из-за капитана. По доброй воле я бы не стал говорить, а если ко мне применят особые методы, то Аксель может этого не выдержать. Не забывай, что он очень болен. Если нам удастся наш план, то мы должны попытаться сохранить ему жизнь. Хотя бы ради Джо. Пока для тебя это просто имена – Джо, Один, но потом ты поймёшь, почему я беспокоюсь о них.
- Я рассчитывал дать понять Салли, что сам я ничего не знаю, не помню и не понимаю, - принялся объяснять приободрившийся Мулат, - но что тебя эта карта вдруг заинтересовала. Получается, что ты обо всём догадался, хотел расспросить меня, но потерпел неудачу.
- Это умно, если твой Салли так и поймёт. В любом случае ты придумал хорошо. Только особо не увлекайся и, если всё пройдёт гладко, слушайся меня.
- Конечно, Хьюго.
- Да, ещё одно. Возможно, что мне придётся что-то говорить или делать, не предупредив прежде тебя. Так ты не удивляйся открыто, а во всём поддерживай меня. Вдруг возникнет такая ситуация, когда нельзя будет о чём-то сказать прямо, а останется лишь намекнуть.
- Это сложнее, - признал Мулат. – Намёк можно не распознать или не так понять.
- Это на крайний случай.
- Ясно.
- После ужина не заходи. Я сам позову Френка и поговорю с ним. Ты должен держаться в стороне, словно ни о чём не знаешь.
- Я помню. Хьюго, можно задать тебе один вопрос?
- Конечно.
- Что у тебя с мисс Фэрфакс?
- Ничего. Уверяю тебя, что ничего. Моя дочь дружит с её племянницей, и она часто берёт Джейн домой на праздники, а теперь взяла в плавание. Моя любовь умерла много лет назад, оставив мне на память дочь.
- Значит, мисс Фэрфакс – не твоя женщина?
- Нет.
- И я могу спокойно с ней разговаривать?
«О чём он думает?! – удивился Хьюго. – Уцелеет ли эта женщина?»
- Можешь, раз это приносит тебе утешение. Только она не для тебя, Мулат. Она леди, но главное – она не молодая девушка, готовая бросить всё и идти за тобой. И молодые редко на это решаются. Мы с тобой простые моряки, грубые, невежественные, не ладящие с законом. Не вздумай в неё влюбиться.
- Нет, я не влюблён. Но мне всё равно приятно, что она свободна. Она так хорошо говорит со мной… Я не допущу, чтобы она досталась этому сброду. Мы их спасём, Хьюго. Вот увидишь, что нам это удастся.
- Как странно, Мулат: мы в таком опасном положении, можно сказать на краю могилы, а ты так спокоен.
- И ты спокоен.
- Я – дело другое. Но ты!
- А что я должен делать? Плакать?
Хьюго невесело рассмеялся.
- Если бы ты смог вспомнить, как ты перетрусил у двери нотариуса! Ты готов был отказаться от наследства, лишь бы не входить.
- Не помню. Но я всё-таки туда вошёл?
- Мы вместе вошли. Сам бы ты не решился. Но условные слова пришлось сказать мне.
- А что это за слова?
-
