ты. Может, и им кто-то…
- Червяк? – перебил его Хьюго, нахмурившись. – Но его давно нет в живых. Нет, он не мог им рассказать. Сколько же лет надо было ждать, чтобы вдруг затеять поиски сокровищ?!
- Тогда не знаю, - огорчился Мулат.
«Филин, Один, мистер Паркер – вот кто их интересовал, - думал Хьюго. – Я им был нужен для того, чтобы что-то у меня узнать, как и у Мулата, в этом я почти уверен. Карта. Когда-то очень давно Червяк заговорил о татуировке. Это было… Дик был маленьким. Это было до того, как его ранили. Но Червяк разговаривал со мной. Даже если кто-то его и слышал, то это мои ребята и они все при мне, на «Французе». Ещё был, кажется, Палтус. Или это было до него? Нет, вроде, при нём. Впрочем, он погиб и не мог никому рассказать о татуировке. Может, Червяк связался с кем-то ещё? Раз он заговорил о ней со мной, значит, эта карта его заинтересовала. Но зачем ему рассказывать о ней кому-то ещё? Не может быть, чтобы он верил, что на ней указано место клада. А если бы верил, то держал бы это в тайне. Он был очень жаден. Впрочем, один он не решился бы отправиться на поиски. Может, он оговорил себе какую-то часть за предоставленные сведения? Но карта не у него, а на груди Одина. Как бы он до неё добрался? Или как бы до неё добрались другие?
- Слишком уж давно Червяка не стало в живых, - сказал Хьюго. – Если бы он рассказал Френку о карте на груди Одина, то почему тот так долго ждал?
- Не знаю. Может, его тоже носило по свету, как меня?
- А как они могли достать карту? Не везут же они Одина с собой?
Ему сразу же вспомнилось, как гадал Дик, какие же мужчина и женщина разваривали в трюме. Может, они прячут там Одина? Не из-за него ли Аксель стал так послушен?
- Мулат, кто был в соседнем отсеке трюма, когда вы прятались с Диком?
- Не знаю.
- Но это точно не была миссис Барлоу или, как ты его назвал, Салли?
- Нет. Голос был другой. Я бы скорее предположил, что он похож на голос Китти, но… Откуда ей здесь взяться? И зачем?
«Одина просто не взять. Его могли ранить, - рассуждал Хьюго. – Тогда за ним нужен уход. Наверное, с ним сидит эта Китти. Мулат ни о чём не знает, ведь его перевели к какой-то старухе перед тем, как вернулись из отъезда Френк, Салли и Мореход. Не привезли ли они с собой Одина?»
- Мулат, я был неправ, - сказал он. – Ты очень умный человек. Легкомысленный, доверчивый, но очень умный. Я не знаю, прав ты или нет, ведь это нелепо, но это единственное, что мы можем предположить.
Глава 4
Страшное обязательство
Хьюго шёл на очень большой риск, но у него не было другой возможности остаться на шхуне, а потому он обратился к своему другу:
- А теперь послушай меня, Мулат, и решай, как тебе поступить. Я хочу поговорить с Френком и предложить ему свои услуги.
- Ты решил действовать с ними заодно? – удивился тот. – Искать клад?
- Клад, если он и существует, никто не найдёт. Настоящая карта уничтожена. Но я хочу внушить Френку, что допускаю такую возможность. Мне нужно остаться здесь и войти в его команду. Потом обязательно появится возможность спасти людей. Может, во время плавания все перепьются, и мы завладеем шхуной, а может, представится удобный момент, когда мы будет на берегу.
- Понимаю, - согласился Мулат. – Ты командуй, а я всё сделаю, как ты скажешь.
- Но вдруг окажется, что Френк не захочет брать меня к себе, а тогда я не знаю, что меня ждёт. Он может высадить нас с Диком на берег, а может убить.
- Я буду рядом. Я ничего не помню, но я сильный и наверняка умею хорошо драться.
- А что толку в нашей смерти? Кому она принесёт пользу?
- Что же тогда делать?
- Мулат, сначала я хотел предложить тебе выбрать, показывать ли Френку, что ты на моей стороне, или оставить это в тайне. Зачем тебе рисковать жизнью?
- Ты так плохо обо мне думаешь? – встревожился матрос. – Разве прежде я был трусом?
- Нет, ты был неблагоразумен, но смел.
- Раз я уже сделал выбор между тобой и ими, то я буду с тобой открыто, а не тайно.
- Вот этого я как раз и не хочу, - заявил Хьюго. – Если мне не повезёт и от меня тем или иным способом избавятся, то ты останешься здесь и уже в одиночку будешь ловить благоприятный случай помочь этим несчастным женщинам.
- Хьюго, я не могу. Я не сумею.
- Сможешь. Ты должен это сделать.
- Я тебя понял, но мне может не повезти.
- Тогда, если ты поймёшь, что сделать уже ничего нельзя, а это случится уже в конце плавания, когда они не будут бояться потерять капитана, то ты…
- Что?
- То ты их убьёшь.
- Кого? – испугался Мулат.
- Женщин. И мисс Фэрфакс и девочек. Так для них будет лучше. Только постарайся сделать это очень быстро и… начни с моей дочери. Я видел её сегодня, представил, как они будут над ней издеваться и… мне хотелось плакать.
На Мулата было больно смотреть.
- А если я не смогу?
- Сможешь. Обязан смочь. Вспомни… Ты этого не помнишь. Когда тонул «Эдем», то мы перестреляли женщин, которых везли, чтобы избавить их от более мучительной смерти. Ты не стрелял, ты был на плоту. А я, капитан, Ян и Джо в них палили. Теперь это предстоит сделать тебе, но лишь в крайнем случае. Если я погибну, то ты сделаешь всё для их спасения, но осторожно, чтобы тебя не убили и ты смог выполнить последний долг перед ними.
- То, что ты требуешь, ужасно.
- Мулат, ты мой друг. Спаси мою дочь. Или спаси ей жизнь, или убей, но только не допусти, чтобы она досталась этим подонкам. И её подружку убереги от такой участи. А мисс Фэрфакс… Наверное, ты сам не захочешь увидеть её среди Бочек, Крабов и Задников.
- Я понял, - тихо проговорил Мулат. – Я сделаю всё, что можно и… нужно. Только постарайся убедить Френка принять тебя в команду. Я не умею решать сам, мне легче, когда мне указывают, что надо делать.
- Это в моих интересах. И не только в моих. Но меня беспокоит Дик. Как бы с ним не случилось чего-нибудь плохого. Я дам понять Френку, что парень ничего не знает об их планах. Мой мальчик! Надеюсь, они высадят его на берег живого?
- Он мужчина, Хьюго.
- Конечно, он уже давно взрослый мужчина, но для меня-то он мальчик, который рос у меня на глазах. Он мне как сын.
- Не думай сейчас об этом. Тебе надо убедить Френка, что ты ему полезен. Придумай что-нибудь такое… Скажи ему, что ты знаешь знаки на карте. Салли говорил о знаках. Вот и скажи, что ты их знаешь.
- Но там нет знаков.
- А ты их выдумай.
- Мулат, а ты хоть представляешь, о какой карте идёт речь?
- О какой?
- О той, что наколота на груди Одина. Они везут его с собой. Он у них в трюме, а твоя Китти за ним ухаживает. Наверное, он ранен, а может, ему дают какие-то вещества, которые одурманивают: опиум, кокаин, гашиш.
- Я об этом не подумал. Так это хорошо. Значит, нас уже больше.
- Одина тоже надо спасать, Мулат. Он беспомощен и, может быть, без сознания.
- Возможно, - покорно согласился одноглазый моряк. – Но на живом теле ты сумеешь найти какие-нибудь отметины, которые выдашь за знаки.
- Вероятно, - задумался Хьюго. – Но… Я сделаю ещё лучше, Мулат. Я скажу, что могу попробовать распознать место клада на берегу по каким-нибудь приметам… Камни… Пусть будет хотя бы так: там есть камни, притом стоят они определённым образом. На настоящей карте они ясно отмечены, а на татуировке… Всегда можно найти какой-нибудь шрам, под которым плохо виден рисунок. Один ловил ягуаров и кайманов в Бразилии, потом был охотником, рыбаком. Не мог же он не получить ни царапины. А сказал мне о тех камнях Филин.
Мулат готов был одобрить любую идею друга.
- Это должно заинтересовать Френка, - решил он. – Мне пытались вернуть память для того, чтобы о чём-то меня расспросить. И за тобой гонялись по той же причине. Наверное, им нужны были сведения о карте.
- Интересно, почему за мной перестали гоняться? – задумался Хьюго. – От кого они получили все нужные сведения?
- Может, они решили, что сами во всём разберутся? – предположил Мулат.
- Всё может быть. Но может быть и другое, и это ужасно.
- Что другое?
- Что они понятия не имеют о татуировке, а Филин, Один и мистер Паркер нужны им по какой-то другой причине.
- Что же тогда делать? – растерялся Мулат.
- Попробую заговорить с Френком об этой карте осторожно, - рассуждал Хьюго вслух. – Если увижу, что он меня не понимает, то прекращу разговор и просто попрошусь к нему. Скажу, что мне нечего делать, что я… Чёрт! Они знают, что у меня люггер. Всё равно скажу, что нуждаюсь в деньгах и, если мне заплатят, готов работать под его командой, что бы он ни затеял, тем более, что у меня здесь друг.
- А когда ты думаешь с ним поговорить? – спросил Мулат.
- Сразу после ужина. Но ты держись подальше. Я скажу, что сам всё понял, а я ведь, действительно, сам сообразил, что шхуна захвачена, и попрошу не мучить тебя расспросами, потому что я не говорил с тобой об этом, ты ничего не знаешь, не помнишь и вообще несчастен.
- Хорошо.
- И помни об обязательстве, которое на себя взял.
- Разве об этом забудешь? Я представить не могу… Нет, мы обязательно сделаем что-нибудь, чтобы этого не допустить.
- Всё, Мулат, пока иди. На всякий случай загляни ко мне до ужина. Вдруг я ещё что-нибудь придумаю? И приободрись как-нибудь. У тебя сейчас вид, как у побитой собаки.
- Хуже, - возразил несчастный.
Впрочем, он постарался напустить на себя безразличие, словно его ничто не беспокоит. Выйдя из камбуза, он огляделся и не заметил ничего подозрительного. Не заметил он и миссис Барлоу, которая подошла сзади.
- Что приуныл, Мулат? – спросила она, бегло посмотрев по сторонам.
Моряк получил такую встряску, что в нём проснулись зачатки предприимчивости. Хорошо было бы сперва посоветоваться с Хьюго, но не просить же Салли подождать.
- Побывай на моём месте, тогда поймёшь, почему я приуныл. Со мной сейчас было такое…
- А что с тобой было? – заинтересовался Салли, принимаясь оправлять передник, чтобы со стороны казалось, будто это горничная кокетничает с матросом.
- Такое! Хьюго рассказывал мне о моём прошлом, а я слушал, как обычно. Я ничего этого не помню, но ведь знать о себе нужно.
- Я думаю, - согласился Салли, посмеиваясь над растерянным видом Мулата.
- И тут со мной что-то случилось.
- Ты что-нибудь вспомнил? - оживился Салли.
- Мне показалось, что я вот-вот что-то вспомню. Хьюго заговорил о татуировке у нашего общего друга. Очень интересная татуировка. Он хотел, чтобы я что-то вспомнил, а я… Что-то подступило, словно я готов вспомнить… Это такое мучение! Ничего не получилось. Так это чувство и исчезло.
- А что это за татуировка? – спросил Салли. – Я люблю хорошие татуировки. У тебя красивая.
- Это мне Филин сделал. То есть исправил. У меня и до него были наколки, а Хьюго сказал, что Филин возмущался, когда накалывал мне рисунок.
- Ты заговорил о каком-то друге с татуировкой, - напомнил Салли.
Мулат подметил, как жадно он вцепился в его рассказ об Одине.
- Да я же ничего не знаю, - возразил он. – Не помню. У этого парня татуировка в виде карты, а я не помню ни его, ни татуировки. Хьюго всё расспрашивал меня об этой карте, задавал какие-то странные вопросы. Но я-то всё забыл. А самое интересное, что это копия с настоящей карты, на которой указано место клада. Чудеса, правда? Вот бы мне всё вспомнить!
- А как ты думаешь, кок видел настоящую карту?
Мулат сообразил, что до сих пор правильно говорил, но теперь пора остановиться. Сейчас начались расспросы о деталях, и он может навредить своему другу, если начнёт выдумывать самостоятельно.
- Откуда мне знать? Но ты представь моё состояние! Я готов был
