с Яном, он тобой руководил, но стоило тебе остаться без присмотра и ты вляпывался в одну историю за другой. Но я это прекращу. Теперь ты будешь со мной.
Мулат растерялся. Френк и остальные его друзья уверяли, что не бросят его, а теперь Хьюго не хочет с ним расставаться. Но при этом Френк предупреждал его, что кок опасен, точнее, может оказаться опасным для потерявшего память убийцы. Но ведь раз так только может оказаться, то не обязательно окажется. Почему-то с первой же встречи с этим коком у него стало немного легче на душе. Хьюго смотрел на него с такой радостью, что частица её, наверное, передалась и ему, и он уже не чувствовал себя таким потерянным.
- А я неожиданно обнаружил, что умею хорошо играть в карты, - сообщил он.
Хьюго захохотал.
- Да неужели? – переспросил он. – А ты заодно не вспомнил свои шулерские штучки?
Мулат смущённо кивнул.
- Я был шулером?
- Да я вот этими самыми руками столько раз тебя колотил, пока ты не усвоил, что нельзя обманывать товарищей, что у тебя всё тело заноет, если ты вспомнишь об этом. Ты был не просто шулером, а выдающимся шулером.
- Я был ещё и шулером, - упавшим голосом проговорил Мулат. – Ты хорошо меня знал?
- Ещё бы!
- Тогда скажи, я когда-нибудь был священником или как-то по-другому связан с церковью? Мне часто снится, будто я сижу в церкви и слышу звуки органа. И мне хочется уйти, но почему-то я не могу этого сделать.
Хьюго закашлялся.
- Ты? Нет. И в церковь тебя никогда не тянуло. Я знаю, что ты католик, но сам ты никогда об этом не вспоминал, кроме того случая, когда тебе навязывалась в жёны индианка. Вот тогда тебя осенило, что по твоей вере тебе нельзя будет развестись, потому что эта девица непременно хотела креститься и венчаться по всем законам твоей веры. Ты к этому готов не был и смылся.
- Индианка? Жениться? Может, я уже женат?
- Нет, ты не женат.
- А какой веры была она? Ты говоришь, что я путешествовал по Индии и даже попал там в рабство, но я ничего не помню. Какая у них вера? Вроде, есть Кришна, Брама. И мусульмане тоже.
- Тебя хотели женить не в Индии, а в Америке.
- Я и в Америке был? Ах да, в Бразилии.
- Нет, - еле сдерживая смех, ответил Хьюго. – Это было уже потом, через много лет. Из Южной Африки ты возвращался в Англию, но по дороге тебя занесло в Северную Америку.
- Ты издеваешься надо мной? – спросил Мулат дрожащим голосом. – Я потерял память, но не надо этим пользоваться и внушать мне всякий бред.
Хьюго удержал рванувшегося к выходу друга.
- Но это правда, Мулат. Просто тебя обманули. Тебя всегда было очень легко обмануть, если дело не касалось карт. Ты устроился на судно, думая, что оно увезёт тебя на родину, а оно туда не шло. В конце концов, ты попал в Америку, как всегда связался с какими-то негодяями, искал вместе с ними золото, а потом тебя с пробитой головой подобрали индейцы.
- Там я тоже был рабом? – недоверчиво спросил матрос.
- По-моему, нет. Но ты удрал от них, когда дело чуть было не дошло до свадьбы.
- У меня в голове полная неразбериха, - пожаловался Мулат. – Мне кажется, что мне было легче, когда я вообще ничего о себе не знал.
- Постепенно ты освоишься, - успокаивал его Хьюго. – Перечислить всё, что ты пережил, сразу невозможно, но я буду понемногу рассказывать тебе о твоей жизни, и ты, если и не восстановишь всё в памяти, то хотя бы будешь знать о своём прошлом. Жаль, что мы расставались и я плохо знаю о том периоде, когда вы были с Яном.
Френк понял, что из-за Мулата ему не надо беспокоиться. Раз Линч почти не знал, что его приятель делал вместе с каким-то Яном, то можно говорить этому легковерному потерявшему память дурачку, что их дружба зародилась именно в это время.
- Спасибо тебе, Хьюго. Я буду часто к тебе заходить.
- Я сойду со шхуны в Египте, - сообщил Хьюго решительным голосом. – И ты сойдёшь вместе со мной.
Мулат послушно кивнул, словно подчиниться распоряжению этого человека было для него естественно.
- А что мне делать в Египте? – вдруг осенило его.
- Оттуда мы вернёмся ко мне на люггер.
- Ты хочешь нанять меня матросом? – догадался Мулат.
- Ты мой друг. В матросах я не нуждаюсь, у меня их больше, чем нужно, а вот команда друзей никогда не бывает полностью укомплектована. Мы с тобой ещё поговорим об этом.
Мулат уходил от кока с головой, почти больной от обилия сведений, но он чувствовал к нему доверие, ничем не подкреплённое, но помогающее жить.
- Стой, Мулат! – крикнул Хьюго, высовываясь из камбуза, и Френк едва успел спрятаться. – Я, кажется, понял, почему тебе снится церковь.
- Почему?
Мулата так мучили эти сны, что он обрадовался возможности их разгадать.
- Когда-то очень давно ты рассказывал, что твои родители были людьми бедными, но честными и очень религиозными.
- И они часто водили меня в собор?
- Очень часто, даже слишком. И они не спускали с тебя глаз, не позволяли тебе совершить ни одного поступка, не посоветовавшись с ними, подсказывали тебе каждый твой шаг, не разрешали играть с детьми, которые, по их мнению, были грешниками.
- А что с ними стало? Почему я оказался моряком и шулером? Они умерли?
- В то время, когда ты от них удрал, они были в добром здравии. Но ты не мог больше выносить их опеки. А когда оказался предоставлен самому себе, то растерялся. Ты слишком привык, чтобы тобой руководили, и так до конца и не смог привыкнуть к самостоятельности. Хорошо ещё, что ты после не очень долгих приключений попал к нам, а то неизвестно, что бы с тобой сталось. Вот потому, наверное, тебе и снится церковь и орган. Это тоже твоё прошлое. Твоё детство. Может быть, если тебя привести в церковь и дать услышать орган, то ты что-нибудь вспомнишь. Мы обязательно сходим с тобой в церковь, когда покинем шхуну.
«Какое счастье, что здесь нет и не может быть органа!» - подумал Френк.
Хьюго был почти счастлив. Всё забывший Мулат тянется к нему, словно никакая потеря памяти не может перечеркнуть их давней дружбы. Теперь его жизнь омрачала только радость Дика, предвкушавшего возвращение на люггер.
- Всё в порядке, ребята, - объявил Френк своим подельникам. – Память к Мулату не вернётся, а о нас он ничего не скажет. Кроме того, Линч мало что знает о нескольких годах его жизни. Вот в это время мы будто бы и были с ним и с Яном. Я понятия не имею, кто такой этот Ян, но, когда Мулат начнёт спрашивать о подробностях, смело отвечайте ему, что, пока к нему не вернулась память, ему лучше об этом не знать. А в остальном говорите то же, что и прежде. Только помните, что с нами был Ян, который оставил Мулату наследство. Впрочем, про наследство мы можем и не знать. Так будет проще. Но Линч крепко вцепился в своего дружка и даже хочет забрать его к себе на корабль.
- Да пусть забирает хоть сейчас, - сказал Мартин. – Какой нам прок от Мулата, если он ничего не помнит и не может помочь нам отыскать клад?
- Линч собирается плыть до Египта, а там сойти. Понятно, почему. Раз мисс Фэрфакс там сходит, то здесь ему уже нечего делать. Но придётся ему покинуть шхуну раньше. Я ещё не решил окончательно, надо ли отпустить с ним на берег Мулата? Есть малая доля вероятности, что к этому дураку может вернуться память, а тогда мы вытянем из него сведения о карте. Поэтому мне бы не хотелось с ним расставаться. Но эта вероятность мала, а зато с Мулатом Линча не будет тянуть вернуться раньше времени на шхуну. Наверняка они проводят Тигра и пойдут в какой-нибудь кабак. А когда вернутся, нас вместе с кораблём уже не будет.
- Представляю их рожи! – засмеялся Мартин.
- А всё-таки Мулат был выдающейся личностью, - задумчиво проговорил Френк. – Я уже пересказывал вам то, что о нём говорил Линч старику Джо, но даже то малое, что он повторил сейчас Мулату, заставило того предположить, что нам ним смеются. Это же невероятно! Одиссея Мулата.
- А что такое эта… Одиссея? – спросил Мореход.
- Примерно то же, что и необыкновенные приключения во время очень долгого путешествия, - объяснил Френк.
- Так бы и говорил, - проворчал Мартин. – А то только путаешь.
Френк со снисходительной жалостью решил не продолжать урок мифологии.
- Так что, друзья, готовьтесь представить Линча и Мулата с разинутыми от изумления ртами, - сказал он, всё ещё колеблясь и думая, не задержать ли на всякий случай Мулата на шхуне. – Или одного Линча. Мне очень не хочется отпускать Мулата.
- И пассажиров, - напомнил Мартин. – А их багаж останется у нас. Шмотки меня мало интересуют, а тем более бумажная рухлядь, а вот денежки у профессора должны водиться. Не возьмёт же он их все с собой на прогулку.
Для Френка это была очень неприятная тема.
- А зачем тебе его деньги, если ты будешь осыпан золотом? – спросил он, уходя от опасной темы избавления от пассажиров.
- А помощник капитана? – спросил Мореход.
- Сам он не уйдёт, и Аксель давно задумал отправить его с каким-нибудь поручением на берег. Так что мистер Митчелл присоединится к прочим, стоящим на пустой пристани.
- И мы с Мореходом наконец-то выйдем из этого проклятого кубрика, - мечтательно сказал Мартин.
- Да помещение жуткое, - согласился Френк. – Мне оно долго будет сниться в страшных снах.
- Этот кубрик плох?! – воскликнул Мартин. – Этот?! Да здесь чудесно! Да, Мореход?
- Здесь хорошо, но при условии, что не сидишь в нём безвылазно, - согласился тот.
- А что, у Линча хуже? – спросил Френк.
- Теснее, - ответил Мартин, и Мореход кивнул.
- Как же можно по собственной воле годами жить в таких условиях? – спросил Френк. – А от Линча люди не уходят.
Моряки лишь переглянулись, усмехаясь.
- Френк, а как вы с Рыжим будете теперь справляться вдвоём? – спросил Мореход.
- В каком смысле?
- Прежде вы следили в основном за капитаном, менялись, чтобы иметь возможность отдохнуть, а сейчас надо подслушивать, чтобы Мулат не сказал лишнего. Он ведь теперь так и повадится на камбуз.
Френк задумался.
- Осталось несколько дней, - сказал он.
- За несколько дней можно ноги протянуть, - резонно заметил Мартин. – А несколько дней могут затянуться, если ветер не усилится.
- В какой-то мере нам даже выгодно занять Линча Мулатом, - заговорил Френк, обдумывая ситуацию вслух. – Он перестал беспокоиться о своей еде и начал присматриваться к тому, что делается на корабле. Я видел, как его удивило, что капитана не послушался матрос. Хорошо, что наш припадочный восстановил его против себя постоянными придирками, а не то он смог бы что-нибудь заподозрить. Мулат отвлечёт его от наших дел. Теперь он будет думать не только о мисс Фэрфакс, но и о своём дружке. Этого достаточно, чтобы дотянуть до стоянки.
Вошёл Мулат, и Френк отметил, как изменилось выражение его лица. В этого потерянного человека словно вдохнули надежду.
- Ты говорил с коком? – спросил Френк.
- Да. Он уверял, что он мой друг, и очень много рассказал о моей прошлой жизни. Я поражён.
- Может, он, правда, твой друг? – предположил Френк. – А может, и нет. Жаль, что его не было с нами, когда мы работали вместе с Яном. Но всё-таки не расслабляйся, Мулат. Ничего не говори ему о нас и наших делах, а то он может докопаться и до того… до убийства парня. Вдруг это всё-таки его приятель? Помни, Мулат, что мы с тобой и никогда тебя не бросим.
- Спасибо вам, ребята, - поблагодарил Мулат.
Это были его друзья, которые заботились о нём с самого начала постигшего его несчастья, но радость в глазах кока и его широкая искренняя улыбка заслоняли все их заслуги.
- Ребята, вы
