Карта Филина. Части 3 и 4

здесь одни? Я верю, что вы хорошие матросы, но ведь управлять этим кораблём вы не сумеете.
- Только ты не горячись, Френк, - попросил Мореход.
- Я совершенно спокоен. Если я позволю себе сорваться, то попросту стану буйным помешанным.
Бессознательная улыбка Морехода бесила Френка, и он отвёл глаза.
- Давайте задержим здесь помощника капитана, - предложил Мартин. – Ты же говорил, что он влюблён в сестру Йенсена. Зная, что она у нас, он будет послушен, как и её брат, только дело обойдётся без припадков.
Френк покачал головой.
- Это не такой человек. Знаешь, что он сделает? Он согласится со всеми нашими требованиями, и мы будем уверены, что он кротко везёт нас туда, куда мы ему велели. А опомнимся мы лишь тогда, когда выяснится, что он привёл корабль совсем в другое место и мы в ловушке. Он сильный и мужественный человек с твёрдым характером, а не припадочный слабак. Чем мы можем его припугнуть? Всего лишь некрасивой девушкой, которую он любит. Любовь остывает быстро. Аксель ему такого наговорил, что, наверное, он уже отказался от его сестры. Возможно, он чувствует к ней теперь не любовь, а отвращение. А для Акселя это родная кровь, и он не рискнёт её жизнью или честью. И не забывайте, что он убеждён в том, что где-то в надёжном месте мы держим его дядю, так что, предай он нас, ему до Одина не добраться. Два дорогих ему человека в заложниках делают его беспомощным и безвольным. Так что мы должны беречь его жизнь и рассудок. Лучше, ребята, думайте, как нам заставить Линча уйти вместе с его Тигром.
- Если он здесь из-за этой бабы, то по доброй воле он не уйдёт, - сказал Мореход. – Мы уже придумали, как избавиться от пассажиров, но он-то не знает, что она покинет судно.
«Вряд ли она покинет судно», - подумал Френк, ещё не знавший способа избавиться от прочих пассажиров, а мисс Лич задержать, но убеждённый, что девушка от него не ускользнёт.
- Линч любит пройтись по кабакам, - сказал Мартин. – Можно отпустить его на берег часа на три-четыре, а ребят, которые сойдут вместе с ним, предупредить, чтобы они тотчас же вернулись. Пока он будет гулять, мы отчалим. Ведь и с пассажирами мы собираемся проделать такую штуку.
- Хороший план, - одобрил Мореход, вопросительно глядя на Френка.
- И, пожалуй, единственно возможный, - согласился тот.

Глава 22
Одной заботой меньше

Большинство людей, окажись они на месте капитана Линча, потеряли бы покой или, наоборот, приобрели бы его, едва выяснилось, какую игру ведёт Аксель. Легко мириться с такими явлениями, как старые матросские штаны в супе для пассажиров, если у тебя есть надёжный тыл в виде любимого «Француза» и верных людей, поэтому вместе с этими штанами, извлечёнными из супа, Хьюго извлёк и возможность подшутить над матросами, слишком усердно выполняющими приказ капитана изводить кока. Возможно, до Египта ему представится немало сходных случаев повеселиться, и он был к этому готов. Зато он совершенно не был готов к потрясению, которое должен был вскоре перенести.
Хьюго всё ещё посмеивался, вспоминая случай со штанами, и обдумывал, каким блюдом загладить вину перед пассажирами, которую чувствовал и о которой они не подозревали, когда вышел из камбуза, чтобы высыпать за борт золу из плиты. Он привычно оглядел горизонт, проверил направление ветра, взглянул на паруса и повернулся, чтобы вернуться к себе, но тут его взгляд упёрся в человека, бодро шагающего навстречу. Тот тоже увидел кока и резко остановился, намереваясь повернуть назад.
- Стой!
Хьюго приблизился, не веря своим глазам.
- Мулат?!
Несчастный понял, что не уберёгся и что ему сейчас может придти конец. Он-то радовался, что быстро проскользнул мимо камбуза, и не ожидал, что коку вздумается расхаживать по палубе. Он огляделся и заметил, что Рыжий, дежуривший возле капитана Йенсена, издали смотрит на них. Это его несколько приободрило.
- Мулат! – повторил кок, но в его голосе уже не было вопросительных ноток. – Я глазам не верю. Дик говорил мне, что это должен быть ты, но я был убеждён, что ты погиб.
Мулат видел, что стоявший перед ним человек совершенно ошеломлён, подумал, что сумеет отойти от него на безопасное расстояние, стал продвигаться назад и уже поздравил было себя со спасением, но тут почувствовал сильный удар в плечо и решил, что пришёл его конец.
Рыжий, наблюдавший эту сцену со стороны, содрогнулся, когда не помнящий себя от радости Хьюго дал выход своему восторгу, дружески хлопнув по плечу чудесным образом обретённого друга.
«От такого тычка он или окочурится, или обретёт память»,- подумал он и повернулся к Акселю.
- Вам придётся стоять здесь, капитан, и ждать меня, - сказал он. – А я подберусь поближе к этим дружкам. Не вздумайте подойти к своему помощнику или к Тигру!.. Да успокойтесь, я не причиню им вреда. Все хорошо, капитан. Я только послушаю, о чём они будут говорить. А ваш кок спокойно доберётся до стоянки. Ну? Лучше вам? Стойте здесь и ждите меня. Но помните, что я за вами наблюдаю.
Рыжий опасливо пригляделся к больному капитану, убедился, что он перестал порывисто дышать, и встал за углом камбуза, поглядывая то на Акселя, то на Линча с Мулатом.
- Да ты что? Не узнаёшь меня? Совсем сдурел?
Мулат, болезненно охнувший и уже готовый дать сдачи, увидел, что чёрные глаза кока сияют от неподдельного счастья.
- Разве мы встречались прежде? – спросил он.
У Хьюго вытянулось лицо, но он ни на миг не усомнился, что перед ним настоящий Мулат, хотя и выглядевший странно.
- Да что ты такое говоришь? Ты ослеп? У тебя один глаз, но он видел прекрасно. Я же Хьюго Линч. Бешеный.
Именно про Линча говорили Мулату друзья, заклиная его быть осторожным и ничего не рассказывать. Несчастный внимательно смотрел на кока, думая подловить скрытое коварство, но ничего, кроме радости от встречи, не видел, и радость эта казалась искренней.
- Прости, но я не помню тебя, Хьюго, - сказал он.
- Мулат, что с тобой произошло?
Теперь в голосе кока звучали недоумение и тревога.
- Я пойду, - сказал матрос.
- Нет, подожди, - остановил его кок, хватая за плечи и заглядывая в лицо. – Ты как будто не притворяешься. Ты, в самом деле, меня не узнаёшь? Я же твой друг Бешеный Хьюго.
Лицо Мулата стало очень несчастным, но он только покачал головой.
- Ты и Дика не узнал, - упавшим голосом сказал Хьюго.
- Дика Брайтона? Тигра? Да, он говорил, что мы были знакомы.
- Да, вы знакомы. Давно знакомы. Да что с тобой, Мулат? Мне не надо было оставлять тебя в Лондоне одного. Я как чувствовал, что с тобой что-то произойдёт.
- В Лондоне? – беспомощно спросил Мулат.
- Что случилось, когда мы с Диком уехали?
- Я не знаю, - пробормотал Мулат.
- Ты был у нотариуса?
- Какого нотариуса? Разве я должен был составить завещание? По-моему, у меня нет денег. Впрочем, не знаю.
- Ты получил большое наследство.
Мулат был поражён.
- Значит, я богат? – спросил он.
Хьюго был в затруднении.
- Разве ты ничего не помнишь?
Его несчастный одноглазый друг покачал головой. Он чувствовал себя растерянным, не представлявшим, что делать, что говорить, но печаль и тревога в глазах кока внушали доверие. Никто из его друзей никогда не смотрел на него с такой жалостью.
- Я потерял память, - признался Мулат. – Мне сказали, что меня ударили по голове. Но я этого не помню. Ты был моим другом?
- Был? – переспросил Хьюго. – Это ты потерял память, а не я. Я никогда не перестану быть твоим другом, помнишь ты меня или нет. Мы столько пережили вместе! Ты совсем не помнишь «Эдем»?
- Эдем – это, вроде, рай? – медленно проговорил Мулат. – Так я где-то слышал. Но при чём здесь рай? Разве мы умирали, а потом воскресли?
- Это название нашего брига, - ответил Хьюго, еле сдержав смешок.
- Мне говорили, что я был моряком, - согласился Мулат.
- А может, вспомнишь наших ребят? Француза, например.
- Француз? А кто я? Вроде, англичанин? Я хорошо говорю по-английски.
- Ты англичанин. А Француз был испанцем.
- Француз был испанцем? Как это понимать? То есть, у него кто-то из родителей испанец, а кто-то француз?
- Это прозвище. Ведь мы и тебя прозвали Мулатом именно потому, что ты такой светлый.
Рыжий забеспокоился, что имена людей, о которых не имели понятия они с Френком, вызовут у Мулата какие-то воспоминания. Если это случится и к нему вернётся память, он сразу же поймёт, что ему лгали, и расскажет своему другу обо всём, что с ним произошло и что ему известно о делах охотников за кладом, а тогда сразу надо будет прикончить из обоих, пока их не поддержали Тигр, мистер Митчелл и, возможно, больной капитан, если у него остались силы. Френк очень умён, но при подборе людей для команды он перемудрил. Ни на кого из этих тупых скотов нельзя положиться, и в случае открытого столкновения они не вмешаются и не поддержат своих нанимателей, а будут со стороны наблюдать, как пятеро будут драться с пятерыми.
Рыжий нащупал в кармане пистолет, вытащил его, заткнул за пояс, прикрыв полой куртки, а рукоятку ножа сжал в ладони. Если бы удалось выскочить внезапно и успеть прирезать их обоих, не поднимая шума! И надо же этой встрече случиться именно теперь, когда Френк в кубрике и некого за ним послать!
- Я назвал свой люггер по имени нашего погибшего друга, - говорил Хьюго.
- У тебя есть люггер? – удивился Мулат.
- Есть, и ты на нём плавал перед отъездом в Лондон. И почему ты не вернулся на него вместе с нами?
- А почему я не вернулся?
- Потому что тебе захотелось иметь свой дом и пожить жизнью богатого человека.
- Значит, у меня есть дом? Я богат? – недоумённо спрашивал Мулат.
- Был богат. Нашли тело человека с изуродованным лицом и думали, что это ты, ведь ты исчез. По твоему завещанию, деньги перешли к твоему наследнику.
- У меня есть родные?
- Кажется, уже нет. Ты завещал их Одину. Ты помнишь Одина?
- Нет.
Друзья спрашивали Мулата об Одине, Филине, капитане Линче, мистере Паркере, но он не стал говорить об этом незнакомому коку, называвшему себя его другом.
- А Филина помнишь?
- Нет.
- Капитана Тенча?
- Не помню.
Хьюго улыбнулся с победоносным видом.
- Сейчас кое-кого вспомнишь. Этого человека ты вспомнишь точно.
Рыжий украдкой от Акселя вытащил нож и приготовился к нападению.
- Ян! – выпалил кок.
- Нет, мне неизвестно это имя.
Хьюго помрачнел.
- Он был твоим самым близким другом. Я ушёл, звал тебя с собой, но ты предпочёл остаться с ним.
- А где он теперь? – спросил Мулат, у которого всё мешалось в голове от отрывочных сведений из его прошлого, о котором он ничего не помнил.
- Умер. Это он оставил тебе наследство, которое потом перешло к Одину, а он разделил деньги между племянниками.
Мулат сжал руками виски.
- Я ничего не помню. Мне неизвестны эти люди, - прошептал он.
- А Дика Брайтона помнишь? – спросил Хьюго.
- Тигра?
- Нет, того Дика Брайтона, который был с нами на «Эдеме», а потом в Бразилии, когда мы надрывались на полях.
- Мы работали на полях? – потерянным голосом спросил Мулат. – А зачем? Разве мы не моряки?
- Нас захватили и держали в рабстве. Мы работали больше, чем чёрные, ведь их берегли для перепродажи. Ты помнишь сэра Чарли?
- Не мучай меня, Хьюго. Я верю, что ты был моим другом, но я ничего не помню из того, что ты мне рассказываешь. Когда я очнулся, я ничего не помнил из своего прошлого. Я даже не знал, кто я и как меня зовут, чем я занимался. Я родился заново вот таким, какой я есть сейчас, уже взрослым. Как меня зовут? Мулат – мой прозвище,