распущенной командой, а в довершение всего – воскресший Мулат. Если бы не ради дочери, то ради этой встречи с другом стоило поработать коком. Однако, когда вечером он шёл к себе, его мысли были заняты в основном Диком. Ведь, едва они останутся одни, парень начнёт упрашивать его переменить решение.
«Нет, Тигрёнок, - мысленно готовил он ответ, - ты вернёшься к нам. Здесь ты будешь только страдать от несправедливости поганого щенка, то есть капитана. Он не успокоится, пока не избавится от тебя, а ты или вышибешь из него мозги, а это, кажется, не представляет труда, или будешь терпеть, подавляя в себе ярость, и к концу плавания сойдёшь с ума…»
Он произносил про себя целые речи, красочные и убедительные, и, когда пришёл Дик, был готов к серьёзному разговору.
- Капитан, вы уже видели Одноглазого? – спросил молодой человек. – Мне показалось, что он стоял у камбуза.
- Видел и говорил с ним.
- Это… Мулат?
Хьюго пересказал весь разговор.
- Тяжело чувствовать себя чужим для близкого друга, но я всё равно счастлив. Может, он что-то вспомнит, когда будет приходить ко мне поболтать. Я надеялся, что поможет имя Яна, но он и его не помнит.
- Мистер Диксон как-то говорил про такой случай, - сказал Дик. – Только это было очень давно. Девушка потеряла память, а потом, когда каталась на лошади, упала, стукнулась обо что-то головой и сразу всё вспомнила.
- Опасный способ возвращать память, - заметил Хьюго. – Конечно, голова у Мулата выдерживала всякие невзгоды, но я не решусь врезать ему, чтобы у него всё там внутри встало на место, потому что он может не понять, что его бьют для его же блага.
Успокоившись и вытирая слёзы, Дик подумал, что никогда ещё не смеялся так много, как на этой чёртовой шхуне. Отец словно сбросил два десятка лет и кажется сейчас молодым, задорным, позволяет себе дурачиться, зная, что об этом никогда не узнают его матросы.
- Ничего страшного, если даже к Мулату память так и не вернётся, - сказал Хьюго. – Постепенно он ко мне привыкнет, поймёт, что я желаю ему только добра, а потом я заберу его с собой на «Француза», и он почувствует себя там в полной безопасности.
- Вы тоже заметили, что он чего-то боится? – спросил Дик.
- Конечно. Он очень насторожен.
- Но почему? Он же видит, что мы ему рады, называем его своим другом. Почему он нас боится? Почему так долго нас избегал?
- Я не могу ответить на такой вопрос, Тигрёнок, потому что никогда не оказывался в его положении. Представляешь, что он пережил? Очнулся внезапно и не знает, ни кто он, ни как его зовут. Смотрит в зеркало – пожилой человек. Есть ли у него дом и семья? Что он умеет делать? Чем занимался прежде? Вокруг ни одного знакомого лица, никого, кто мог бы ему рассказать о нём самом. Куда идти? Денег нет, обратиться за помощью не к кому. Хорошо, кто-то подсказал ему, что он моряк.
- А кто ему мог это подсказать? – задумался Дик.
- Доброжелатель, - объяснил Хьюго. – В хорошем смысле доброжелатель.
- Но как? Значит, этот человек его знал?
- По походке, Тигрёнок. Стоит увидеть, как он идёт, любой дурак скажет, что он моряк. Это голова у него всё забыла, а тело помнит, как держаться на палубе, чтобы не упасть.
- Ему повезло. Если бы он был каким-нибудь… профессором, как мистер Фэрфакс, то никто не смог бы догадаться, кто он.
- Уж это точно.
Дик так и не заговорил о своём желании остаться на шхуне, и, ложась спать, Хьюго почувствовал лёгкую досаду. Он думал, что парень больше к нему привязан, а, оказывается, он с радостью бросает его, чтобы мчаться к Деду. Возможно, это было естественно, ведь старик проводил с ним больше времени, но обида от этого не проходила.
Дик и в последующие дни не попросил отца оставить его на шхуне, и тот, когда его ничто не отвлекало, чувствовал уже не просто обиду, а горечь и даже боль. Похоже, он оказался одинок. Парень от него с удовольствием уходит, а Мулат, вместо того чтобы при первой же возможности спешить на камбуз, по-прежнему избегает встречаться с ним и с Диком.
Аксель, видно, не мог придумать, как досадить коку, но уже не решался посылать своих приспешников, чтобы те подкинули что-нибудь в кастрюлю. Он продолжал заходить и высказывать желчные замечания о неумении Линча готовить, но как-то вяло, без прежнего пыла. Лишь Дика он продолжал изводить, но уже не осмеливался обзывать его при пассажирках.
В течение двух скучных дней только дочь доставляла Хьюго немного радости. Мисс Фэрфакс, словно повинуясь чьему-то внушению, неизменно по многу раз проводила своих подопечных мимо камбуза, и отец исподтишка наблюдал за Джейн и прислушивался к тому, что она говорила своей подруге и её тётке. Он ожидал от своей затеи не этого. Он мечтал, что Джейн будет всё время у него на глазах, а он станет наблюдать за ней, лучше поймёт её характер, может быть, узнает её желания и мечты, на деле же оказалось, что общение с ней ограничивается лишь мимолётными взглядами на неё во время её прогулки. Пока его отвлекали козни Акселя, он этого так остро не чувствовал. Но прогулка заканчивалась, и коку уже ничто не могло доставить удовольствие. После случая со штанами матросы преисполнились к нему почтительности и лишь хохотали, когда он говорил, что сегодня обед будет ещё хуже, чем обычно. А ведь скоро его покинет Дик, и он совсем затоскует.
Однако Хьюго недолго оставался в меланхолии, потому что вскоре события последовали одно за другим. Сначала ему нанесла ошеломляющий удар дочь.
Джейн уверилась, что мисс Фэрфакс притягивает пожилой черноглазый кок, имевший дерзость наблюдать за пассажирками, но ей оставалось лишь потешаться в душе над странным пристрастием сестры профессора и наблюдать, что из всего этого выйдет. Однако у неё было другое дело, требующее от неё известной доли изобретательности: привлечь внимание неприятного капитана к её невзрачной подруге. При тёте Эстер невозможно было ничего предпринять, ведь она ясно сказала, что не хочет, чтобы девочки видели в нём человека, достойного их любви. Незаметные попытки в виде нескольких вежливых слов при встречах с капитаном и обращения к Розе, чтобы она поддержала её мнение, не имели успеха: капитан с тайным испугом смотрел на Джейн, но на вторую девушку почти не глядел. Необходимо было избавиться от мисс Фэрфакс и выйти на прогулку вдвоём с Розой.
- Тётя Эстер, мы с Розой устали сидеть в каюте. Нам скучно. Пойдёмте на палубу, - сказала она, выбрав момент, когда женщина разрывалась между переписыванием труда профессора и розысками каких-то листков, которые брат куда-то сунул и не мог найти.
Мисс Фэрфакс с трудом собралась с мыслями.
- Гулять? Но мы ведь уже гуляли, Джейн.
- Это было давно, - возразила девушка, принимая вид обиженного ребёнка. – Мы с Розой скоро с ума сойдём от болтовни миссис Барлоу.
Это был ловкий ход. Джейн знала, что мисс Фэрфакс не нравятся частые визиты горничной к девушкам, поэтому лишнее напоминание об этом должно было помочь затее.
- Я так сейчас занята… - растерялась Эстер.
- Мы можем погулять и одни, - подсказала Джейн. – Что с нами случится? Матросы к нам не подойдут, а сейчас на палубе мистер Митчелл. Под его присмотром нам ничего не страшно.
Это был второй ловкий ход. Девочка знала, как доверяет мисс Фэрфакс помощнику капитана.
«А, в самом деле, что с ними может случиться? – подумала Эстер. – Море спокойное, мистер Митчелл приглядывает за командой, и к девочкам никто не осмелится подойти, а этот противный капитан Йенсен рад был бы вообще не разговаривать с пассажирами, если бы это было возможно. И уж Роза его точно не интересует. Он и от Джейн стремится поскорее отделаться, а та, глупенькая, пытается с ним заговаривать».
Это соображение чуть было не заставило её отказать девочке, но та, даже не заметив этого, помогла сама себе, когда сказала:
- Только вы меня извините, тётя Эстер, но мне бы не хотелось видеть этого неприятного капитана. Можно мы не будем к нему подходить? Мы же с ним уже здоровались утром. Это не будет невежливым?
У мисс Фэрфакс отлегло от души.
- И не надо к нему подходить, - подхватила она. – Это очень нелюдимый молодой человек. Ему не понравится, если вы будете приставать к нему с разговорами. Если он сочтёт нужным, он сам у вас о чём-нибудь спросит, но не думаю, что это произойдёт. Хорошо, Джейн, я рискну отпустить вас одних. Но не подходите к носу корабля, потому что там всегда много матросов. Они живут там в этом… помещении для них. В кубрике. Держитесь ближе к этой… корме.
- Конечно, тётя Эстер, - с готовностью согласилась Джейн. – Мы бы не решились подойти к носу. Как можно! Там эти люди собираются всей гурьбой и так безобразно и грубо горланят. Извините, что употребила это слово, но иначе не скажешь. Фу! Мы, наверное, не решимся отойти от кормы.
Мисс Фэрфакс вернулась к брату, а Джейн потащила Розу на прогулку.
- Знаешь, а я понимаю тебя, - зашептала она. – Мне капитан не нравился, но я к нему присматриваюсь и убеждаюсь, что он очень симпатичный.
Роза не подала виду, как её огорчило это признание. Прежде Джейн говорила, что капитан в неё влюблён, а ей самой это лишь смешно, а теперь, оказывается, и она поняла, насколько он хорош. Роза напомнила себе, что она давно смирилась с тем, что он никогда не обратит на неё внимания. Но почему же ей так грустно?
- Если бы ты не была моей самой близкой подругой, то я бы, наверное, не устояла и влюбилась бы в него, - щебетала Джейн, - но раз его любишь ты, то для меня он как бы под запретом. Теперь нам надо, чтобы он заметил, что ты очень симпатичная, а то он смотрит только на меня.
Она с удовольствием убедилась, что колкость не прошла мимо цели, и глаза Розы стали очень печальными.
- Но мы это исправим, - ободрила она подругу.
- Я на это не надеюсь, - ответила Роза. – Ни один мужчина не заметит меня, когда ты рядом. А если заметит, то решит, что я уродина.
- Напрасно ты так говоришь. Умный мужчина тебя заметит и оценит. Надеюсь, что наш капитан – умный человек. Тёте Эстер не понравится, если мы будем приставать к нему с разговорами, но ещё больше ей не понравится, если мы проявим невежливость и покажем ему, что мы его избегаем, поэтому мы подойдём к нему так, словно просто проходим мимо, прогуливаясь, и скажем ему несколько ничего не значащих слов о погоде. Это будет началом. Постепенно мы его так приручим, что он сам будет бежать к нам при нашем появлении.
Обе девушки засмеялись, испытывая волнение и лёгкий страх. Затеянное ими обращение к капитану с несколькими вежливыми словами казалось им настоящим приключением.
Хьюго, выглянув из камбуза в надежде увидеть Мулата, заметил их и удивился, что мисс Фэрфакс нет рядом. Да и время для прогулки было необычным. Впрочем, он не усмотрел в этом ничего особенного. Девочки соскучились и решили пройтись, а леди занята и не может их сопровождать. Только он предпочёл бы, чтобы без неё они не спускались на палубу.
Однако капитан Йенсен был как раз на палубе и следил за ему лишь ведомым порядком, поэтому и девушки неторопливо спустились и направились в ту же сторону. Мистера Митчелла не было видно. По-видимому, он отдыхал.
- Он всё поймёт, - испуганно шептала Роза. – Как стыдно!
Если бы Джейн испытывала к капитану хоть малую долю любви, которой была охвачена её подруга, она тоже была бы в смятении и страхе, но для неё это была лишь игра и не более того.
- Веди себя
