– Видели в руке у Сандерса нож, задремали…
- Я уже не хочу спать, Френк, - признался Аксель. – Прежде хотел, но не мог себе этого позволить, а теперь меня уже не тянет спать. Я чувствую, что держусь из последних сил. Мне помогает мысль, что пока вы ещё никого не убили. Именно поэтому я не должен покидать палубу. Но стоит мне только узнать, что кто-то умер, и мне сразу придёт конец. Я это чувствую. У меня не выдержит сердце. Иногда оно почти останавливается… А вы точно не убьёте меня, Френк? Я не должен умереть, пока не будут в безопасности несчастные, которые оказались в вашей власти из-за моей слабости, из-за моего страха за сестру и дядю. Вот тогда вы сможете достать свой нож… Что я говорю? Сестра! У вас в руках моя сестра и мой дядя! Я должен продержаться до их освобождения. Лишь тогда мне можно будет умереть.
- Я не собираюсь вас убивать, капитан! Что за мысли? Вы мне необходимы. И вы должны беречь себя, а не доводить пустыми страхами до приступа. Подумайте, что ваша жизнь нужна вашим родным. Что с ними будет, если вы умрёте? Ложитесь спать, а если не можете уснуть, то хоть дайте отдых ногам.
- Я никуда отсюда не уйду. Я должен следить, чтобы их никто не убил.
- Хорошо, пусть будет по-вашему, но хотя бы сядем вот здесь, где вы будете всё видеть.
«А может, я не вытаскивал нож? – подумал Френк. – Не начинаются ли у припадочного галлюцинации?»
Когда капитан Линч рано утром вышел из своей каморки и направился к камбузу, его глаза против воли скользнули по линии горизонта, проверили паруса, пробежались всему судну и остановились на двух фигурах, сидящих на палубе, привалившись друг к другу.
«Будь я на месте этого гадёныша, который следит только за нами с Диком, я бы так врезал по уху каждому из этих парней, что они до конца жизни больше не смогли бы заснуть на вахте. Но этот юнец их не трогает. А ведь какую однажды капитан Тенч вкатил затрещину дяде этого щенка, когда тот заснул на вахте! Один потом долго лечил у Филина свой нос. Сон на вахте – последнее дело. Жаль, что я здесь всего лишь кок».
Он обошёл спящих и брезгливо их оглядел.
«Ничего не понимаю. Это же Аксель со своим дружком Френком! Нашли место для отдыха! С ума все посходили, или это я брежу?»
Он бесшумно миновал группу и скрылся в своих владениях.
Спустя час или больше у двери камбуза раздался неприязненный голос Акселя:
- Вы уже здесь, Линч?
«Поспал и, вроде, стал чуточку посвежее, - подумал Хьюго. – И чего ему не спится в каюте?»
- Да, СЭР, - отозвался он. – Сегодня завтрак будет не таким противным, чем вчера. Уверен, что пассажиры это отметят.
- Через два дня, если ветер не переменится, мы придём на место, и Брайтон сойдёт со шхуны, - заговорил капитан.
- Да, СЭР.
- Вы пришли сюда вместе. Неужели вы так легко расстанетесь?
Хьюго насмешливо на него покосился.
- СЭР, вы необыкновенно добры и заботливы. Не означает ли ваш вопрос, что вы не хотите нас разлучать и предлагаете Брайтону остаться?
- Я предлагаю вам последовать за вашим молодым другом.
- Не могу, СЭР. Меня держат здесь уже три важных дела: ваши желудки, моё сердце и моя душа.
- Подумайте, Линч, - предложил Аксель, не обращая внимания на издевательскую манеру кока говорить. – У вас ещё есть время сообразить, что вам лучше уйти. Не подвергайте себя унижениям. Неужели вам приятно слышать, как вас ругают? И нам без вас будет спокойнее, ведь мы точно будем знать, что не придётся с опаской пробовать каждое блюдо, прежде чем найдётся что-то относительно съедобное. Ни один человек на шхуне не пожалеет о вашем уходе.
- Печально такое слышать, СЭР, - ответил Хьюго. – Но зато найдутся божьи создания вне судна, которым будет горько от моего ухода. Меня это поддержит.
- Что вы имеете в виду?
- Во-первых, тех несчастных, к кому я попал бы коком, если бы покинул вас, СЭР. Они бы горько сожалели о моём уходе с этой шхуны. Во-вторых, рыб. Раз никто не может есть мою стряпню, а её почти не остаётся, то, значит, ею кормят рыб. Ведь я не могу поверить, что она исчезает сама по себе.
Аксель вышел, не ответив.
«Нашёл с кем спорить, щенок!» - засмеялся Хьюго.
Он не ожидал увидеть Джейн сегодня, полагая, что она будет ещё несколько дней привыкать к морю, но после завтрака мисс Фэрфакс вывела на прогулку обеих девочек. Они чувствовали себя лучше, и Эстер решила, что свежий воздух и движение помогут им быстрее избавиться от неприятных ощущений, вызванных качкой.
Хьюго сейчас же передвинулся к самой двери, делая вид, что поглощён своим занятием. Дочь слегка побледнела, но от этого её красоте прибавилось ощущение воздушности. Проходя мимо двери, мисс Фэрфакс еле заметно наклонила голову, и Джейн сделала то же самое. По её лицу было видно, что по собственному желанию она бы с коком не стала здороваться.
Когда пассажирки в третий раз проходили мимо камбуза, Эстер внезапно остановилась.
- Девочки, - негромко сказала она, - вы не находите, что у матросов очень выразительные лица?
Роза и Джейн недоумённо переглянулись. Они бы предпочли, чтобы эти лица были менее выразительными или выражали бы что-нибудь другое.
- У некоторых, - с запинкой согласилась Роза.
- По-моему, у многих они выражают… - Джейн не договорила, но было ясно, что она бы хотела, чтобы упомянутые лица не так ясно выражали отсутствие благородных помыслов.
- Здесь попадаются просто исключительные лица, - продолжала Эстер, словно бы не замечая, что стоит напротив открытой двери камбуза. – Посмотрите вон на того одноглазого матроса с белыми волосами. Какое же у него одухотворённое лицо!
И мисс Фэрфакс проследовала дальше.
«Удалось», - подумал Хьюго, посмеиваясь.
- Я его не вижу, - сказала Джейн.
- Где он? – спросила Роза.
- Должно быть, отошёл куда-нибудь, - ответила Эстер, скрывая смех.
Мулат в это время обучал Мартина и Морехода сложному приёму карточного обмана и не подозревал, что служит предметом разговора пассажирок.
Сегодня Мисс Фэрфакс не предполагала ещё раз продемонстрировать перед коком-капитаном свой интерес к переодетому принцу, но пришлось, причём во время той же прогулки.
Сначала она заметила, что её подопечные обменялись быстрыми взглядами, словно что-то друг другу безмолвно сообщили. Догадываться об их секретах не пришлось: неприятный капитан Йенсен вновь отчитывал Тигра, а тот слушал спокойнее, чем всегда, словно примирился со своей участью. Женщине стало жаль молодого матроса, подвергавшегося несправедливым гонениям. А что касается юных дурочек, которых привлекала внешность капитана (хотя сама Эстер находила, что им должна бы броситься в глаза измождённость и болезненность), то им будет полезно ещё раз увидеть, как груб этот человек. Поэтому она приветливо поздоровалась с Акселем, вынудив его прекратить разнос и вежливо ответить. После этого он замолчал, намекая пассажиркам, что желал бы, чтобы они шли дальше. Но Эстер не собиралась понимать намёк, а остановилась и с приятной улыбкой обратилась к нему.
- Какая у вас трудная работа, капитан! Я ничего не могу понять в этих бом-грот-брамселях и фока-бушпритах.
Френк, которого пассажирки не заметили, но которого видел Аксель, подумал, что и он не может в них разобраться.
- К этому надо привыкнуть, мисс, - ответил капитан и вновь попытался дать понять назойливой женщине, что пора оставить его заниматься своими делами.
- Для меня всё это звучит каббалистическими заклинаниями, – продолжала Эстер как ни в чём ни бывало.
«Сейчас Тигр услышит нечто такое, о чём обязательно расскажет своему капитану-коку», - подумала она.
Аксель видел, что Френк смотрит на Джейн, а та будто чувствует его взгляд, и ей очень не по себе, и мечтал, чтобы скорее миновали два долгих дня и красивая юная девушка вместе со своей застенчивой подругой и её родными покинула шхуну. Он боялся лишь того, что Френк не сдержит слова и не отпустит их.
- Я только что говорила девочкам, что у ваших матросов очень выразительные лица, - продолжала щебетать Эстер. – Мой брат не может представить их на древних египетских судах и считает, что они хорошо смотрелись бы на галерах.
- Я с ним согласен, мисс, - ответил Аксель чистосердечно.
- А я думаю, что и на финикийских судах могли попадаться такие типы. Вы не скажете, как зовут одноглазого матроса с белыми волосами? Он сильно отличается от остальных.
- Сандерс, мисс, - ответил Аксель и повернулся к Дику. – Иди, Брайтон, и хоть напоследок прояви усердие.
Молодой матрос ушёл, ещё раз украдкой посмотрев на Джейн.
Эстер сочла бы свою задачу выполненной и могла бы уйти, если бы не слова неприятного капитана.
- Разве этот матрос уходит?
- Да, мисс. К сожалению, он покидает шхуну.
- Я что-то слышала и о вашем коке…
- Он тоже уходит.
- Жаль, - с улыбкой сказала Эстер, в душе очень удивлённая и даже озадаченная. – Он хороший повар.
«Но ведь он капитан, - подумала она об отце Джейн. – Наверное, ему нельзя надолго покидать свой корабль».
Аксель слегка поклонился пассажиркам и отошёл. Его вновь резанул по сердцу вид трогательной девочки, с обожанием глядевшей на него испуганными глазами. Только бы ей и красавице мисс Лич вырваться отсюда!
Дик сейчас же заглянул к отцу.
- Капитан, она спрашивала у Акселя, как зовут Мулата, - сообщил он.
- Дик, ты хоть два дня продержись и не называй меня капитаном, а капитана – Акселем. Да, я уже знаю, что она им заинтересовалась. Странно, что такая умная женщина попалась на мою шутку. Посмотрим, как дело пойдёт дальше. Тебя опять ругал капитан Йенсен?
- Как обычно.
- А смотрел он на тебя при этом добрыми глазами?
- Я бы не стал этого утверждать, мистер Линч. Наверное, вы правы, капитан: мне просто померещилось. Только теперь я терпеливее сношу все его придирки.
«Начинается, - подумал Хьюго с удовольствием. – То добрые глаза, то появилось терпение. Что мой парень придумает дальше?»
- Я рад, что ты так благоразумен, Тигрёнок, а ещё больше рад, что через два дня тебе уже не придётся проявлять терпение. Когда вернёшься на люггер, поймёшь, насколько там приятнее. А потом и мы с Мулатом туда придём.
- Конечно, капитан, - охотно согласился Дик. – А пока вас не будет, мы с Дедом и Мистером Диксоном будем пить кофе и вспоминать о вас.
- Ты не слишком много себе позволяешь, Дик? – поинтересовался Хьюго.
- Простите, капитан, но ведь это правда. Я уверен, что сейчас Дед и Мистер Диксон говорят о нас. А когда я вернусь, мы все вместе будем думать о вас с Мулатом. Как же они удивятся, что он жив! Капитан, а вдруг мисс Фэрфакс в него влюбится?
- Не болтай глупости, Тигрёнок. Она леди и, к тому же, умная леди. Скоро она поймёт, что наш Мулат не тот, за кого она его принимает.
- А если не поймёт?
- Такого не может быть. Но на крайний случай существую я и объясню, что она ошиблась. Но эта леди умна, и мне не придётся вмешиваться. А пока пусть интересуется Мулатом…
- … а не вами, капитан, - докончил Дик, уходя.
«И он заметил, что мисс Фэрфакс слишком часто появляется возле камбуза, - подумал Хьюго. – Здорово я придумал про Мулата!»
Он засмеялся и сделал несколько своеобразных одобрительных замечаний.
Профессор в этот момент тоже подумал о сестре. Он только что в деталях представил себе обычный день рядового ювелира времени восемнадцатой династии и вернулся мыслями на шхуну «Александрия».
«Сестре надо было бросить работу раньше, - пожалел он. – Как-нибудь прожили бы. Вся её
