мистер Паркер».
Теперь Палтус не страдал от посещений Джейн, а делал вид, что рад её видеть. Подобраться к оставшимся в ящике камням он не мог и думать, но смирился с этим. Да и положение бы всё равно не изменилось, если бы он продолжал втайне скрежетать зубами при виде Джейн. Зато она будет ему очень полезна.
Дед первым обратил внимание на странную дружбу необщительного матроса и ребёнка.
- Капитан, что-то Джейн не отходит от камбуза, - сказал он. - Как ни посмотрю - она всё там.
- Внутрь её не пустят, - ответил Хьюго рассеянно.
С ним произошла перемена: он стал не так угрюм, но всё чаще о чём-то задумывался.
- А всё-таки обрати на это внимание, - настаивал старик. - Палтус не такой парень, чтобы просто так развлекать ребёнка.
Хьюго подошёл к камбузу в тот момент, когда девочка, стоя на пороге, рассказывала о том, сколько книг у её дедушки, а матрос задавал вопросы, говорящие любому взрослому человеку, что эта тема его совершенно не интересует и он лишь подлаживается к болтовне ребёнка. Ничего плохого капитан здесь не усмотрел.
Он (к величайшему неудовольствию Дика) погладил девочку по голове, и указал ей на Коротышку, после чего она (на этот раз к удовольствию мальчика) ушла.
- Ты, я вижу, подружился с Джейн, - сказал Хьюго.
- Ей хочется поговорить, капитан, а я её слушаю, - отозвался Палтус, забеспокоившийся, как бы девочке не запретили сюда приходить. - Она мне не мешает, а внутрь я её не пускаю.
Хьюго подумал, что Палтус никогда не был так любезен с ребёнком.
- Тебе интересно с ней разговаривать? - спросил он, присматриваясь к лицу матроса.
Палтус догадался, что ему ответить, чтобы его беседы с Джейн не показались капитану странными, а главное, чтобы никто не догадался, что у него есть план, в котором девочка должна была сыграть главную роль.
- Не скажу, что интересно, капитан, но это интересно ей. Мне очень жаль её, ведь она до сих пор скучает по дому. Она думает, что скоро туда вернётся.
Хьюго ничего не ответил, а резко повернулся и ушёл, но матрос заметил, как нахмурились его брови и каким мрачным стал взгляд. Дик, как хвостик, поплёлся за ним.
После этого капитан не докучал Палтусу своими посещениями и не мешал его разговорам с девочкой.
Благодаря страшным ранам на ногах Питера, его заместитель смог к приходу на удобную для его планов стоянку окончательно приручить Джейн. Теперь пора было приступать к основным действиям.
- … А когда мы приедем домой, я позволю тебе поиграть с нами в мяч, - закончила Джейн.
Круг её интересов в доме сэра Роберта был не слишком велик, поэтому её разговоры были довольно однообразными.
- Бедная Джейн, - вздохнул Палтус. - Скорее всего, ты не вернёшься домой.
- Почему? - удивилась девочка. - Капитан говорит, что мы плывём домой.
Матрос заметил, что у неё задрожали губы, и испугался. Если она заплачет, сюда сразу же сбегутся люди, и девочка расскажет, что её напугало.
- Тише! - шепнул он. - Это секрет
Джейн замерла.
- Если ты мне поможешь, я спасу тебя. Только об этом не должен знать ни один человек.
- Даже Коротышка?
- Ни он, ни капитан, ни Дед, ни кто-то другой. Поклянись, что никому не расскажешь то, что я тебе сообщу.
- Клянусь, - пообещала Джейн, дрожа от волнения.
- Тебя везут не домой, а в очень страшное место, где много матросов…
- А они умеют корчить рожи, как Обезьяна? - спросила нисколько не испугавшаяся девочка.
- Нет. У них лица неподвижные, а глаза не видят, потому что эти матросы мертвы. Тебя привезут к ним, и они начнут тебя душить и пить твою кровь, так как они очень не любят живых девочек.
- Капитан и Коротышка не отдадут меня им, - возразила испуганная Джейн. - Они добрые. А Мышонок их всех убьёт.
- Капитан сам не знает, кому тебя отдадут. Он должен отвезти тебя к очень плохим людям, но он не знает, что они плохие. А отвезти тебя к ним он обязан, хоть очень этого не хочет. А Коротышка ничего не знает и не должен узнать, иначе ему будет очень плохо. И ни один матрос не должен узнать то, что знают капитан, я и теперь ты. Я сам узнал всё случайно, а теперь хочу тебя спасти.
Джейн боялась даже заплакать.
- Как? - прошептала она.
- Мы убежим, - ответил Палтус. - Когда все будут заняты погрузкой, мы с тобой потихоньку убежим, и тогда я смогу отвезти тебя к дедушке. Только не проговорись, иначе тебя уже ничто не спасёт, а меня убьют.
Палтус надеялся, что девочка, так и не выдавшая тайну горничной и дыры в стене, сумеет промолчать и теперь. В крайнем случае, он решил отвечать, что пожалел ребёнка и хотел вернуть его родным. Он видел, как меняется лицо капитана при каждом намёке на то, что он увёз Джейн от родных, и надеялся, что при таком ответе Хьюго не убьёт его на месте. Но его опасения оказались напрасны, а надежды оправдались: девочка никому не рассказала об их сговоре, а он потихоньку продолжал её запугивать подробностями из жизни этих мёртвых матросов и потихоньку учить, что ей надлежит делать, когда побег состоится.
Вся трудность для Палтуса заключалась в том, что заранее выбрать время побега было невозможно. Когда он мог улизнуть, Джейн оказывалась под наблюдением, а когда девочке была предоставлена свобода, кто-то из матросов находился рядом с ним.
- Ребята, мы простоим здесь два дня, - сообщил капитан, вернувшись после отлучки на берег. - Если будете вести себя разумно, я позволю вам погулять, но недолго. Херувимчик, с тобой я не расстанусь и на час, поэтому не гляди так жадно на эту грешную землю.
Красивый матрос обвёл мечтательным взглядом своих томных глаз люггер, товарищей, потом взглянул на берег, вздохнул и открыл рот для ответа, забыв, что Хьюго запретил ему что-либо произносить при ребёнке.
Мистер Диксон страшными глазами глядел на своего беспамятного подчиненного.
- А я поняла, - обрадовано заявила Джейн Коротышке.
Хьюго страстно захотелось испортить Херувимчику внешность.
- Он спросил: «Почему?» - перевела девочка. - Остальное он сказал на своём языке, ведь он иностранец. Он никак не научится говорить по-нашему, но понимает всё.
Херувимчик готов был провалиться сквозь землю, а моряки дружно хохотали.
- Принимай вахту, иностранец, - велел Хьюго, уже не испытывая желания его побить. - Здесь ты уже дрался, так что побереги силы и здоровье до следующей стоянки.
Палтус пришёл в отчаяние, когда в первой группе назвали его имя. Сначала он даже захотел уступить кому-нибудь своё место, но не решился привлекать к себе внимание. Потом он подумал, что во второй группе на берег сойдёт Коротышка, а значит, надзор за Джейн будет не таким строгим. Кроме того, вторая группа придёт назад уже в потёмках, а уйти незамеченным в темноте или хотя бы в полутьме легче, чем при свете. Ему в первый раз захотелось поскорее вернуться на судно, однако пришлось добросовестно отбывать назначенное капитаном время.
- Ты первый, - заметил Мистер Диксон, тоже собравшийся сойти на берег.
Палтус томился в ожидании, но наконец все матросы вернулись и Хьюго разрешил сходить второй партии.
- А мы с тобой будем вместе ждать Коротышку, - сказал Дед девочке.
Молодой матрос испугался, что старик не отпустит от себя ребёнка, но скоро Джейн стала расхаживать по люггеру без присмотра.
Время шло, сумерки сгущались, а Дед не покидал палубы, следя за порядком в отсутствие помощника капитана. Скоро должны были вернуться матросы, и Палтус решил, что побег придётся отложить до следующей стоянки, но теперь он опасался, что и в другой раз повторится то же самое.
- Возвращаются, - объявил старик.
Капитан присмотрелся к отчалившей от берега шлюпке.
- Кажется, Мистер Диксон опять не в своём виде, - сказал он, а через некоторое время уточнил со смехом. - Как раз в своём виде. В своём первозданном виде. Не думаю, что его мать умилилась бы сейчас так, как, наверное, умилялась лет тридцать пять или сорок назад.
Он оглянулся и увидел молодого матроса, смотревшего на шлюпку, растянув губы.
- Палтус, уведи куда-нибудь Джейн, - велел он. - Ей не надо видеть выгрузку моего помощника. Дик, а ты отправляйся в свою каюту и сиди там.
Матрос подозвал Джейн, и та подбежала к нему в радостном ожидании, что сейчас состоится побег и её отведут к дедушке, не думая, что при этом ей придётся расстаться с понравившимися ей людьми. Мальчик тоже послушно покинул палубу, но сделал это с великим сожалением.
Мистер Диксон был совершенно голым, если не считать маленького золотого крестика на цепочке, висевшего у него на груди. Когда его шумно поднимали на борт, он кричал, что напрасно волшебница Цирцея превратила его в поросёнка и хочет нашпиговать устрицами. Так как в это самое время он оказался лицом к лицу с тащившим его вместе с остальными капитаном, то он погрозил ему пальцем, вызвав общий хохот. Едва он очутился на палубе, как заявил, что хочет составить завещание в свою пользу, и потребовал перо и бумагу.
- Пойдём в каюту, наследник, - уговаривал его Хьюго. - Там ты напишешь своё завещание.
Но Мистер Диксон упёрся.
- Я вас всех лишу наследства, - пригрозил он. – Я всё оставлю себе.
Пришлось насильно тащить его вниз, и это захватывающее зрелище отвлекло внимание всех, даже Деда.
- Пошли, - шепнул Палтус девочке, подбежал к борту, поднял её и вместе с ней спустился в шлюпку, не переставая шептать, чтобы она молчала.
Джейн была наполовину запугана его страшными рассказами, наполовину увлечена новыми впечатлениями и послушно не открывала рта. Матрос грёб не прямо к берегу, а наискось, чтобы скрыться за камнями, но побег заметили до того, как он достиг укрытия.
- Палтус, назад! Убью!- орал капитан, не принимая во внимание, что вряд ли такое обещание соблазнило бы кого-нибудь вернуться.
Пока матросы спускали на воду вторую шлюпку, Хьюго кричал:
- Убирайся ко всем чертям, но верни ребёнка!
- Видишь, я был прав, - сказал Палтус девочке. - Ты им нужна, чтобы передать страшным людям, которые отдадут тебя мертвецам.
Джейн напугали крики, страшная ругань капитана, суета, слова матроса, качание лодки на бурунах возле камней.
- А теперь не бойся, - предупредил Палтус, понявший, что уйти ему не удастся и остаётся лишь крайне рискованный способ осуществить задуманное.
Он умело направил шлюпку на валун. После сильного удара её так накренило, что матросу потребовалось сделать совсем небольшое усилие, чтобы её перевернуть. Джейн дико закричала и скрылась под водой, но Палтус сейчас же вытащил её на поверхность. Бороться с волнами и держать ребёнка было тяжелее, чем он предполагал, потому что в этот день волнение на море было сильным. Он грёб к берегу, ушибаясь о камни, каждую минуту опасаясь, что очередная волна с такой силой швырнёт его на них, что разобьёт насмерть, но сумел благополучно пробраться между ними и дать выбросить себя и Джейн на берег. Он изнемогал от усталости и понимал, что мысль перевернуть шлюпку на глазах у команды была безрассудной, что даже при умении хорошо плавать он чудом избежал смерти. Джейн была перепугана почти до потери сознания, но мало пострадала от камней, потому что все удары принял на себя матрос. А он только сейчас, немного отдышавшись и уняв дрожь во всём теле, удивился, почему не бросил ребёнка в тот ужасный миг, когда гибель казалась неизбежной. Однако надо было бежать дальше, иначе незачем было и затевать это опасное дело.
- Всё хорошо! - приговаривал он, успокаивая девочку. - Всё хорошо! Ты
