сел и ощупал голову. Крови не было, но шишка образовалась порядочных размеров, а общее самочувствие было как нельзя хуже.
- Проклятая баба! - прошипел он сквозь стиснутые зубы, кое-как встал и поплёлся домой.
Его качало из стороны в сторону, поэтому прохожие обходили его, принимая за пьяного, тем более что с его уст так и сыпались врезавшиеся ему в память особо сильные выражения из репертуара капитана Линча. По пути он несколько раз то прислонялся к стене какого-нибудь дома, то попросту садился на землю. В таверну он вошёл через заднюю дверь и сразу сел в любимое кресло, наслаждаясь возможностью откинуть гудящую голову назад и не шевелиться.
Когда перед ним предстала жена, он очнулся от полузабытья.
- Что тебе надо, уродина? - осведомился он. - Ещё рано. Почему ты ушла от посетителей?.. Не рано? Так зачем ты, дура, меня разбудила?
Он хотел вновь закрыть глаза, но Исидора не уходила и делала ему какие-то знаки.
- Что ты пристала ко мне, скотина? - попытался он от неё отмахнуться. - Если встану, то пожалеешь.
Испанка упорно показывала ему в сторону моря, и мистер Паркер почувствовал неладное. Кроме капитана Линча, у него были и другие поставщики контрабанды, но никто из них не должен был прибыть сюда в это время. Его мысли так долго были заняты своим старым приятелем, что он поневоле подумал, не с Хьюго ли произошла какая-то неприятность.
- Моряк? - спросил он.
Женщина закивала.
- Черноволосый? Капитан Линч?
Вновь кивки и жесты в сторону моря.
- Да что случилось? Чёрт бы тебя побрал, немая скотина! Ты и объяснить ничего не можешь!
Он встал. Исидора поманила его за собой.
«Разбил о камни люггер, - предположил мистер Паркер. - Но почему не зашёл сам? Или Дора услышала что-то от посетителей? Может, увидела что-то на берегу?»
Испанка шла не по той тропинке, по которой обычно доставлялась контрабанда, а между камнями прямо к высокому краю берега, круто обрывающемуся прямо в море.
- Разбилось какое-то судно? - спросил хозяин таверны.
Женщина обернулась, кивая, и опять указала в сторону моря. Её супруг ничего не видел, но послушно шёл за ней, повинуясь властному зову тревоги и любопытства.
- И что? - осведомился мистер Паркер, не замечая ничего необычного. - Зачем ты меня привела сюда, идиотка?
И тут он заметил нечто необыкновенное - полыхающие жутким огнём глаза жены и её исказившееся от ненависти лицо. Ему стало жутко.
- Дора, что с тобой? Опомнись, Дора!
Что-то кольнуло его в грудь, тут же войдя глубоко в плоть, и он почувствовал, что падает. Совсем рядом он увидел страшные торжествующие глаза, потом он бесконечно долго летел куда-то. Последнее ощущение удара, и человека по имени Уильям Паркер не стало. Божья мельница мелет медленно, но верно. О, если бы она смолола это гнилое зерно раньше, когда зло ещё не было посеяно!
Испанка беззвучно засмеялась, глядя вниз. Она не видела тела, но представляла, как волны тащат его прочь, чтобы навсегда скрыть от людских глаз. Потом она повернулась спиной к морю и пошла обратно, сразу став как будто прямее и выше ростом. Дома она достала из известных ей тайников все деньги, золото и драгоценности, уложила самые необходимые вещи в дорожный чемоданчик, прошлась по таверне, прощаясь с местом, где так сильно любила и страдала, потом облила все полы маслом, набросала ветоши и всякого тряпья и подожгла. После этого она, сильно хромая, но быстро и решительно, пошла прочь от этого места, чтобы в скором времени уплыть из страны.
Когда много времени спустя Мэри и Годфри поджидали появления новой хозяйки дома, лакей вновь заговорил о прошедших событиях.
- Говорят, перед казнью мистер Дадли так и не раскаялся, - проговорил он.
- Мы этого не знаем, - возразила Мэри. - Известно лишь, что он так и не признался в убийстве своего дяди. А как заглянешь ему в душу?
Гофри с удивлением посмотрел на преобразившуюся горничную.
- Пышечка моя, уж не жалеете ли вы этого преступника?
- Нет, Годфри. Не думаю, что его жалеет даже миссис Дадли.
- Она думала, что получит огромное состояние, - усмехнулся лакей, - но я своими ушами слышал её разговор с мисс Тейлор. Она сказала, что у мужа оказалось много долгов, на уплату которых ушло две трети полученных денег.
- Она и с оставшимися деньгами сумеет неплохо устроиться на новом месте, - возразила Мэри. - Я видела её всего четыре раза, но она показалась мне очень приятной и разумной женщиной.
- А зачем ей понадобилось уезжать? - спросил Годфри. - Никто её не осуждал, наоборот, её даже жалели. Потом о её муже перестали бы судачить, и она жила бы себе здесь спокойно.
- Ты глуп, Годфри, - вздохнула Мэри. - Она уехала не ради себя, а ради дочери. Какое будущее ждало бы здесь дочь убийцы? Кто из её окружения захочет взять в жёны девушку, у которой отец совершил страшное преступление?
- Я об этом совсем не подумал, - признался Годфри. - Вы очень умны, обворожительная Мэри. Но что-то вы в последнее время погрустнели.
Горничная опомнилась и строго посмотрела на него.
- Предупреждаю тебя, парень, чтобы ты оставил свои заигрывания. Мисс Тейлор этого не потерпит, а я не хочу терять своё место.
Лакей вздохнул и устремил было на неё умильный взгляд, но тут его мысли приняли другое направление.
- Интересно, куда он мог спрятать эту обезьянку? Меня три раза спрашивали, когда я видел её на месте в последний раз, а я на неё никогда не смотрел.
- Меня тоже спросили, но я-то могла указать точное время, ведь я стирала с неё пыль.
Годфри засмеялся.
- Что с тобой? - не поняла Мэри.
- А помнишь, моя очаровательница, как Джейн всегда опасалась, как бы эту зверюшку не съел тигр? Вот была умора! Хотелось бы мне знать, зачем девчонку забрал отец. Здесь она стала бы приёмной дочерью сэра Роберта. А что с ней станет при пьянице-отце? Неужели в нём так неожиданно заговорили родительские чувства?.. Что с вами, моя милашечка?
Мэри напряжённо выпрямилась. Что-то не давало ей покоя. Не то мысль, не то воспоминание брезжило в мозгу. Что-то, связанное с исчезнувшей обезьянкой и Джейн. Потом перед ней встала картина прошлого, теперь уже казавшегося отдалённым, картина которая не вспоминалась ей даже при допросе: она смахивает пыль с обезьянки, а девочка кричит от страха, что зверька столкнут в лапы тигра. А что, если…
- Сиди здесь, Годфри, и не вздумай уйти: мисс Тейлор появится с минуты на минуту.
- А куда вы, моя прелесть? - осведомился лакей.
Но Мэри ему не ответила. Она побежала вверх по лестнице, миновала знакомые до мельчайшего предмета комнаты и приблизилась к гобелену с белой обезьяной. Женщина почувствовала почти ужас при виде этого симпатичного животного, с которым было слишком много связано и которое, возможно, скрывало за собой ещё одну тайну. Она отогнула гобелен, открыла тайник и достала маленького фарфорового зверька.
Обвинение слишком сильно подчёркивало роль исчезнувшей обезьянки и металлического штырька, на котором она держалась, поэтому, если бы вовремя выяснилось, что это Джейн спрятала фигурку, а следовательно, обронила на ступеньку и штырёк, то возможно, защите удалось бы доказать, что поскольку слуги не видели, как мистер Дадли толкал своего дядю с лестницы, то они неверно истолковали его движение и жест. Но теперь было уже поздно задаваться такими вопросами, потому что для мистера Дадли земная жизнь закончилась.
Мэри долго разглядывала маленькую обезьянку, а потом положила её обратно в тайник. Пусть правда так и будет похоронена здесь, раз она никому уже не поможет.
Глава 43
Предоставлен самому себе
Хьюго никак не мог освоиться с мыслью, что у него есть дочь. И какая дочь! Красавица-дочь! Она не была похожа ни на него, ни на Элизабет, но всё-таки, когда он припоминал её кукольное личико, ему представлялось, что он узнаёт в ней черты её матери. Он много думал о том, как бы ему устроить её судьбу. Для него было очевидно, что он должен забрать девочку из семьи честного ремесленника, потому что Элизабет была настоящей леди и её дочь тоже должна вырасти леди. Но что делать с Джейн, когда она окажется у него? Вряд ли у неё будут манеры матери, если она будет слышать высказывания Херувимчика или других матросов. Да и что ей здесь делать? Придётся думать, как пристроить её на берегу. А кто будет о ней заботиться там? Бросить своё занятие и осесть на земле, чтобы быть с ней? Но как он сможет обеспечить её, себя, Деда и Дика? Ещё себя, Деда и Дика он бы смог содержать, но дочь Элизабет не должна жить в бедности, почти в нищете.
Как-то вечером, удобно откинувшись на спинку дивана в кают-компании и поглядывая на Деда, Мистера Диксона и Дика, он принялся размышлять вслух, тем самым приглашая присутствующих (взрослых, разумеется) высказать своё мнение.
- Подумать только! Эта прелестная девочка - моя дочь! Я буду заботиться о ней. Я сделаю всё, чтобы она ни в чём не нуждалась. Я воспитаю из неё леди.
Дед положил руку на плечо собравшегося сбежать мальчика и с сомнением посмотрел на мечтателя.
- Чтобы сделать из неё леди, капитан, надо самому быть джентльменом, а твои манеры хороши только для кубрика и кое-как подходят для нашей кают-компании.
- Да, девочка не вырастет леди, слушая твою ругань, - степенно подтвердил Мистер Диксон.
Хьюго спустился с небес на землю.
- Её мать была леди, - пояснил он.
- Хорошие манеры не передаются по наследству, - возразил его помощник. - Это благоприобретённые свойства.
Капитан Линч в детстве учился мало и впоследствии набирался премудрости от окружающих, поэтому очень ценил образованных людей, в том числе и Мистера Диксона.
- Её мать сумела бы воспитать Джейн, как нужно, но её нет, и я должен сделать это за неё, - сказал он.
Хьюго встретил пристальный взгляд Деда и понял его значение.
- Иди сюда, Дик, - позвал он. - Садись рядом. Одна голова - хорошо, а две - лучше. Давай думать вместе.
Мальчик чувствовал руку отца на своих плечах, но знал, что все его мысли направлены на дочь, а на долю сына остаётся лишь эта рука. Ему было очень горько, однако он прижался головой к плечу капитана, чтобы получить хоть частицу, хоть крошечный кусочек его внимания.
- Если ты хочешь, чтобы она была воспитана как леди, то предоставь её воспитание тем, кто умеет воспитывать леди, - туманно посоветовал Мистер Диксон.
- Кому же это?
- Отдай её в приличный пансион. Только здесь есть одна трудность.
- Какая?
- Хватит ли у тебя на это денег, капитан? У нас сейчас положение не самое завидное.
- Хватит, - со всей решимостью объявил Хьюго. - Для своей дочери я добуду столько денег, сколько будет нужно.
От этих слов Дику захотелось заплакать, и он теснее прижался к нему. Хьюго положил руку ему на голову, сам того не замечая, просто по привычке.
Мистер Диксон и Дед с сомнение переглянулись.
- Хотелось бы мне знать, где, - сказал старик.
- Ограблю своего компаньона, - пошутил капитан.
- Сдаётся мне, что пока грабит он, - заметил Дед. - А под каким же именем ты её туда поместишь?
Хьюго и сам об этом подумал. Он не был о себе очень плохого мнения, тем более что давно отошёл от прежних дел, но приходилось учитывать, что дочь Элизабет должна была стать истинной леди, а для леди предосудительно иметь отца-контрабандиста с тёмным прошлым. Такое клеймо, если слухи о нём каким-то образом просочатся, не позволит ей занять в жизни достойное место.
- Под именем… Джейн Лич, - решил он, отбросив одну
