его действия так сильно встревожили вора, что он решился на убийство, но, почему встревожили и где он спрятал камни, оставалось загадкой. Ещё непонятнее было, кто этот вор. Люди старательно искали камни, казались одинаково обеспокоенными, но кто-то из них украл бриллианты и пытался убить ребёнка. Капитан Линч предпочёл бы, чтобы этот негодяй ускользнул от расплаты, но выдал себя, чем подозревать каждого из своих людей. Он создал на «Французе» именно тот уютный мирок, в котором ему и другим было хорошо, и теперь кто-то его разрушил.
Вечером, когда Хьюго с Дедом вдвоём сидели в капитанской каюте, старик спросил:
- А тебе не кажется, что Дик уже не настолько слаб?
Хьюго засмеялся.
- Кажется. Давно кажется. Не мешай ему, Дед. Прежде он встречал так мало добра, что теперь хочет наверстать упущенное. Я грубый человек и тоже не был с ним особо ласков. Пусть же мальчик наслаждается сейчас. В детстве я сам, когда был болен, любил, чтобы вокруг меня хлопотала мать. Если бы не отчим, я в то время получил бы больше любви и тепла, и, может быть, стал бы совсем другим человеком, а не тем, что я есть теперь.
Дед слушал его внимательно.
- Ты много рассказывал мне о своей жизни, Хьюго, - заговорил он, - но я так и не понял, почему тебя прозвали Бешеным. Несколько раз я тебя видел таким или почти таким, но этого мало, чтобы заслужить такую кличку.
- Я в молодости и был бешеным. Меня вообще легко было вывести из себя, а я ещё сам себя подбадривал и иногда доводил до невменяемости. Глупо, как я теперь вижу, но тогда хотелось выделиться среди товарищей, а они были очень разными, многие были дурными людьми, не лучше меня, хоть я и считаю их своими друзьями до сих пор. Вот я и пытался показать, что я грубее и бездушнее, чем был на самом деле. Не знаю, что со мной случилось бы в дальнейшем, но мне очень помог Филин. Это он надоумил меня научиться сдерживать свой нрав. - Он помолчал. - Я совершил так много страшного, Дед, что теперь, когда этого можно избежать, мне хочется быть к людям добрее, если я ещё способен на это.
- И всё-таки «Эдем» ты вспоминаешь с удовольствием, - напомнил старик.
- Да, то были хорошие времена, особенно напоследок. Если бы наш капитан занимался только контрабандой, я бы не желал ничего лучшего. Это был очень хороший человек и сам страдал от того, что вынужден был делать. И на «Эдеме» он старался примирить людей, а ведь от прежнего капитана ему досталось тяжёлое наследство. Кое-кого невозможно было исправить, и, надо признаться, я очень помог ему с одним парнем. Мы и жили на нашем бриге совсем не так, как живут матросы на других судах. По-человечески жили, а он был нам не только капитаном, но и другом, хоть дисциплину умел поддерживать… Он родился в иной среде и должен был вести совсем другую жизнь. Я видел, что потерю «Эдема» и наше рабство он воспринял как расплату. Многому я у него научился и не хочу до конца дней своих творить мерзкие дела и переживать из-за этого. Контрабанда не в счёт: она никому не приносит вреда. Но уж к старому я не вернусь никогда. Как бы ни хотелось плавать на «Французе» до самой смерти, но придётся с ним расстаться и вновь наниматься матросом на чужие суда. Только теперь уж я не пойду куда попало, а сначала выясню, достаточно ли добропорядочен капитан. Я буду настоящим праведником. Почему ты смеёшься, Дед?
- Никогда не зарекайся, праведник. Я уже старик, но и то не могу поручиться, что со мной не произойдёт что-нибудь… эдакого. Вон жил себе в филинах, горя не знал, а теперь надо думать о будущем.
- Вот как раз тебе и не нужно ни о чём беспокоиться, - возразил Хьюго. - Я сумею позаботиться о вас с Диком. Пристрою вас в таком месте, где часто смогу навещать, и будете вы с ним жить, горя не зная. А у меня, вроде, будет на берегу семья. Дурака свалял мой дружок, что отказался взять мальчишку с собой. Считался бы его отцом. И Дик был бы счастлив, и Мулату вреда бы от этого не было, наоборот, самому бы понравилось. Но, к сожалению, он всегда был глуповат. Только как бы мне сказать Дику о том, что у него нет отца по имени Сэмюэл Брайтон? Я-то думал, что он быстро забудет Мулата, а он в бреду всё время его звал. Придётся подождать ещё. Может, на берегу ему легче будет его забыть? Как думаешь, Дед?
Старик покачал головой. Он и сам не понимал, что заставляло мальчика всё время помнить о мнимом отце, которого он так недолго знал.
- А жаль будет расставаться с ребятами, - вновь заговорил Хьюго. - Мы хорошо плавали вместе. Надеюсь, что они иногда вспомнят обо мне… по-доброму вспомнят.
Когда ребёнок был на грани жизни и смерти, ему было безразлично, потеряет он свой люггер или нет, но теперь, когда Дик выздоравливал, капитана охватывала всё большая горечь от утраты судна.
- Да, я последую примеру Джо и начну честную, просто безупречно честную жизнь, - заявил он, подбадривая сам себя.
- Говорю тебе: не зарекайся. Заниматься контрабандой в нашем положении совсем неплохо, лишь бы попутно не промышлять чем-то другим.
- Нет, - упорствовал Хьюго, воодушевляясь. - Если уж придётся менять свою жизнь, то полностью и бесповоротно. Хорошо было бы встретить Джо. Он славный малый и, наверное, согласился бы замолвить за меня словечко перед своим капитаном. Плавали бы мы с ним вместе. Жаль, что Мулат теперь богат и не наймётся на судно простым матросом, а на большее он не способен, не то можно было бы его разыскать и перейти под начало Джо вдвоём.
- Втроём, капитан, - поправил его Дед с саркастической усмешкой. - Я тоже хочу наняться на то же судно, что и ты с Мулатом. У меня ещё достаточно сил, чтобы справиться с работой, но если меня не возьмут матросом, то я прикинусь коком. Мы и Дика постараемся пристроить юнгой или чем-то вроде этого.
Оба засмеялись, предаваясь приятным, хоть и несбыточным, мечтам. Однако появление Мистера Диксона развеяло всё очарование.
- Хьюго, ты подумал о том, что нельзя будет и дальше держать людей на люггере во время стоянки? - спросил он, входя в каюту.
- Если камни не будут найдены, то нужда в этом отпадёт, а если будут найдены, то, тем более, отпадёт.
Помощник капитана удобно уселся в кресло.
- Почему? - осведомился он. - Я имею в виду первое.
Хьюго улыбнулся с тем бесшабашным видом, какой придаёт отчаяние.
- А зачем отдавать люггер вместе с людьми, словно они его принадлежность? Раз камни не найдены, то никому не будет интересно знать, спрятаны ли они на судне, лежат ли у кого-то в кармане или выброшены в море. Нет камней - нет «Француза», а значит, и ребят можно отпустить на все четыре стороны.
- Думаю, что будущему владельцу будет как раз очень интересно узнать, что камни на судне, - возразил Дед. - Может, разобрать люггер на части?
- Пока мы будем его разбирать, камни благополучно перейдут к вору. Уж он-то обязательно окажется там, где они хранятся. Да и где мы будем его разбирать? Нет, пусть уж он остаётся целым и невредимым. Один раз я уже прощался с Французом, и теперь вновь придётся прощаться с «Французом».
Капитан только при старике и своём помощнике позволял себе подобные разговоры, всем же остальным старался показать, что совершенно спокоен. Матросы прекрасно понимали его состояние, потому что испытывали сходные чувства, но делали вид, что ничего не замечают и до самого прибытия на место не прекращали поисков.
Когда люггер вошёл в знакомую крошечную бухточку и встал на якорь за камнями, Хьюго объявил:
- Продолжать поиски бессмысленно, ребята. Я отправляюсь для переговоров о передаче «Француза», а вы готовьтесь или к переходу к его новому владельцу, или к поиску других мест службы. Когда вернусь, я сообщу вам новости, а пока судно не покидать никому. Потом буду отпускать вас на берег, как обычно.
Он спустился в шлюпку, а достигнув берега, уверенно зашагал по тропинке. Дед молча стоял на палубе, провожая его глазами. Он решил не уходить отсюда до его возвращения, чтобы проследить, не попытается ли кто-нибудь из матросов или даже сам Мистер Диксон полезть туда, где ему делать нечего. А помощник капитана, не подозревая, что и за ним наблюдают, тоже остался на палубе с той же целью, только старика в круг своих интересов он не включал, но ещё больше его заботило, как матросы будут сходить на берег: не проявит ли кто-нибудь чрезмерного чувства, будь то торопливость, озабоченность или радость.
- … Держись!.. - услышал Дед за своей спиной.
По грязной и бессмысленной брани, окутавшей это слово, каждый бы сообразил, что это Херувимчик.
Старик быстро обернулся и успел заметить, как матрос подхватил вышедшего на палубу мальчика.
- Что с ним? - испугался Дед.
Красивый матрос перевёл на него томные глаза и ответил так, что только тренированное ухо могло отделить от ругани несколько слов, разъясняющих суть, которая сводилась к тому, что ребёнку стало плохо.
- Умолкни, - велел старик, принимая Дика у него из рук.
- Мне хорошо, - ответил тот. - Просто закружилась голова. - Спасибо, Херувимчик.
Матрос хотел ответить что-нибудь дружеское и подбадривающее, но решил не рисковать и только кивнул.
- Это хорошо, что ты встал, - сказал старик, - но пока тебе надо быть осторожным. Через несколько дней ты уже будешь бегать, а сейчас обопрись о мою руку, и пойдём вон туда. Посиди немного.
Хьюго только внешне был спокоен, а на самом деле шёл к своему компаньону как на казнь. Он смирился с потерей судна, как смиряются со смертью близкого человека, но заранее тосковал по нему. В общий зал таверны он вошёл с безразличным видом, словно для того лишь, чтобы выпить стаканчик, и сейчас же встретился взглядом со жгучими чёрными глазами.
«Дьяволица», - подумал он.
Исидора сразу же определила, что горе, которое мучило этого симпатичного ей человека в прошлый раз, прошло, но его одолевает другая забота. Однако она могла лишь со стороны наблюдать за переменами, которые происходили в нём, и жалеть, что её муж ненавидит его. Пока же она пошла сообщить своему повелителю, что моряк, которого он ждёт, появился.
- Вот и вы, капитан! - воскликнул мистер Паркер. - Удачно ли прошло плавание? Что пожелаете заказать?
Он сам принёс бутылку вина и стаканы и выпил с гостем за встречу.
- Люблю принимать у себя моряков, - громко заявил он. - Людям, посещающим дальние страны, есть что рассказать, но и капитаны каботажных судов ведут интересную жизнь, не то что такие сухопутные крысы, как я. Всегда завидовал вам. - А тихо шепнул. - Посиди здесь не меньше получаса, а потом подходи к задней двери.
- Наш хозяин совсем перестал заниматься делами, - сообщил один из посетителей соседу, когда мистер Паркер, любезно улыбаясь клиентам, скрылся за внутренней дверью.
- Он имеет жену, которая занимается этим за его, - ответил сосед.
- Я несколько раз видел его в городе.
- Я тоже бываю в городе, - пошутил сосед. - Да и вас, мистер Уилкс, я там видел.
Сказать на это было нечего. Оба выпили по глотку и продолжили разговор о видах на урожай.
Капитан Линч не знал, почему он должен сидеть здесь не меньше получаса, и думал, что это вызвано присутствием в таверне кого-то постороннего, с кем его компаньон тоже вёл дела, а потому в продолжение указанного времени лениво цедил вино, наливая по трети стакана, и наблюдал за испанкой, стараясь отгонять от себя мысли о потере «Француза», которые упрямо лезли в голову.
Мистеру Паркеру незачем было оттягивать встречу с
