очень интересно, что за птицы попали в их руки в этот раз.
Гордый доверием наставника Франтишек сначала просчитал в уме до шести-десяти (другой стороне этот срок показался вечностью) и только после этого ла-конично сказал:
Предъявите документы.
Только настоящий профессионал умеет с толком произнести эти магические слова. Здесь нужна интонация, в которой не чувствуется насилие, и просьба тоже не должна проскальзывать. В этих словах должна звучать одна лишь неотврати-мость, и ничего сверх того. Так всегда делал Гавличек, и молодой человек полно-стью копировал его ухватки.
Документы были предъявлены при гробовом молчании. Тревогу с лиц задер-жанные при всём желании так и не смогли убрать. Куда уж убрать! Она только нарастала.
Почти коллеги, значит, разочарованно констатировал Франтишек, про-должая копировать Гавличека. Рад вас видеть. Приветствую вас на нашей дру-жественной земле, и всякое такое. Не буду задавать вам нескромных вопросов, но некоторые формальности нам всё же придётся соблюсти. Давайте сюда ваши предписания.
По белым лицам пробежала судорога.
Предписаний не было. Старший из приезжих в отчаянии стиснул ручку чемо-данчика так сильно, что косточки пальцев побелели.
И тогда Франтишек, всё разом уразумев, самым будничным голосом произнёс коронную реплику Гавличека:
Если вас что-нибудь обременяет, прошу выложить на стол. Или вы предпо-читаете вульгарный личный досмотр?
Всё было проделано в самом лучшем виде, и голос молодого следователя зву-чал так, словно речь шла о совершеннейшем пустяке. Такая манера разит наповал, потому что никакого спасительного варианта не предлагает.
Зарубежные гости обменялись тоскливым взглядом (так в балете Прокофьева умирающий Меркуцио смотрит на Ромео), после чего старший нехотя, но очень почтительно поставил чемоданчик на стол.
Франтишек сумел заставить себя не шелохнуться. Он просто стоял и просто смотрел насквозь, в даль. А уж какие горизонты в тот миг открывались его взору, можно было только догадываться.
Помявшись, старший достал из внутреннего кармана пузатый футляр для оч-ков и положил рядом с кейсом.
Это всё, печально сказал он.
Откройте чемоданчик.
С большой неохотой открыли.
То, что представилось взору допрашивающего, заставило его проглотить слюну, но огромным усилием воли он и на этот раз сумел на какое-то время со-хранить олимпийское спокойствие (если бы вы знали, чего оно ему стоило!).
Молодой сыщик положил руку на чемоданчик и спросил насколько возможно небрежно:
Сколько здесь?
Двести пятьдесят тысяч.
Даже самая закалённая сталь имеет свой предел прочности. Франтишек под-скочил, бросился к двери, одним ударом ноги распахнул её и заорал:
Шеф! Сюда!
Зачем столько эмоций? бросил входя Гавличек. Однако, заглянув в чемо-данчик, и сам на короткое время замер от избытка чувств и лишился дара речи. Но всё же сумел взять себя в руки.
Я так и думал.
Франтишек бросил на него изумлённый взгляд.
А сейчас посмотрим, что у нас здесь, в футляре, продолжал старый детек-тив. Ага, алмазы. Примерно этого я и ожидал.
Конечно, Гавличек так не думал и не ожидал, но это были несущественные в данном случае детали.
Самым великолепным оказался конец спектакля.
Господа, объявил детектив задержанным, все эти симпатичные сувени-ры вам придётся здесь оставить. Сами же вы свободны. Прощайте. Советую вам получить максимум удовольствия от созерцания красот наших чудесных окрест-ностей. Если же у вас вдруг возникнет острая нужда в небольших средствах суще-ствования, то здесь рядом строят новый терминал, и им постоянно не хватает раз-норабочих, потому что плохо платят.
Окаменевшие от горя Кусоцкий с Воевудским не нашли в себе сил поблаго-дарить за хороший совет.
Не нужно так сильно расстраиваться, напутствовал их добросердечный детектив. Помните, что блаженнее дающий, чем принимающий. Beatus est dare quam accipere.
Подошёл проснувшийся Пиварник.
Что, что здесь происходит? стал встревожено расспрашивать он.
Ничего особенного, ответил Гавличек, но зато ожидается большая вы-пивка. Устраивает?
Ещё бы! ответил обрадованный коллега.
Когда ехали к Дубовцу, Франтишек виновато сказал:
Шеф, вы можете забыть, всё, что я вам раньше наговорил? Потому что я бесконечно преклоняюсь перед вашей интуицией.
Постараюсь, великодушно пообещал Гавел.
Только объясните мне, почему вы их отпустили?
Если бы я их арестовал, то потом пришлось бы их выдать ихним же властям вместе со всем этим достоянием. В таком случае алмазы короны к нам не скоро вернулись бы опять, если бы вообще вернулись.
Вы гений, шеф!
Франтишек снова допустил перебор. Но на этот раз Гавличек не обиделся.
Чего только на свете не бывает? рассуждал великий детектив. Ведь я просто решил разыграть Франтишека, подсунув ему первых двух попавшихся на глаза проезжих. И вот что из этого вышло. Всё-таки интуиция великая вещь! А если бы парень меня заранее не разозлил, то уже сегодня эти очаровательные ка-мешки оказались бы в Амстердаме. И никакая наука тут бы не помогла.
Это был тот редкий случай, когда нам не захотелось оспаривать скептический взгляд Гавличека на науку.
При всём нашем уважении к науке, при всей нашей неприязни к лженаукам, расплодившимся, как кролики в Австралии, в этот раз мы вынуждены признать, что везение стоит выше всех научных истин. Есть в нём нечто иррациональное, уму неподвластное и потому величественное и внушающее редкое уважение.
Конечно, с более широкой точки зрения, охватывающей весь мировой поря-док как единое целое, никаких особых чудес тут нет. Просто везение одного в точности компенсируется невезением другого. Мы вместе с вами только что убе-дились в этом сами на неопровержимом примере. Теперь уже не представляет труда точно сформулировать один из основополагающих законов человеческой природы:
Везение одного человека в точности компенсируется невезением другого.
Кто за? Кто против? Есть воздержавшиеся? Нет? Тогда принято!
Закон сохранения количества везения универсален, и исключений из него быть не может.
Счастью Дубовца почти не было предела. И при всех стараниях Гавличеку на этот раз не удалось ускользнуть от смачного поцелуя мокрых губ.
Франтишек тоже отведал свою порцию начальственной ласки. Ему очень не нравились мужские поцелуи. Но сказать об этом министру он не решился вос-питание не позволило.
Зато добрый Пиварник чувствовал себя в объятиях министра, как соскучив-шаяся одалиска в объятиях султана. Это было видно по его лицу.
Потом все вместе выпили и развеселились, затем снова выпили и снова разве-селились. Смущало лишь то, что алмазов оказалось всего только сорок. А где же остальные? Для полного счастья не хватало ровно ста десяти штук.
Главное начало успеху было положено.
Шеф, спросил Франтишек, которого уже слегка развезло. Почему все люди так стремятся к богатству?
Это стремление записано у них в генах.
Пиварнику это объяснение показалось просто нелепым. Наверное потому, что он не знал что такое гены. Но и подвыпивший министр Дубовец тоже такой ответ принять не пожелал. Ему всегда хотелось казаться лучше, чем он был на самом деле, и он важно заявил, что за других ручаться не берётся, но вот в его личных генах наверняка ничего такого не записано.
Не обольщайтесь у всех записано, отмахнулся великий детектив. И в ваших тоже. Потому что нашему далёкому пращуру слишком трудно доставались средства к существованию. Чуть самой малости не хватило и конец твоему бы-тию. Переплатил немного лишнего за каменный топор, и уже нечем будет распла-титься за оленью ногу или хобот мамонта. Тут и помирай от недоедания. А вот богатство оно одно в те времена давало человеку немалый шанс на выживание. И понимание этого так прочно отложилось в нашем сознании, а со временем и в наших генах, что вытравить оттуда этот спасительный момент уже невозможно.
После этих слов всем стало ясно, что любовь к богатству умрёт только вместе с человеческим родом.
Бескорыстные вымрут первыми. Так учит теория, восходящая к Дарвину.
Глава четырнадцатая
История открытия
И снова наш путь лежит в пределы другой державы.
На другой день после геройской гибели Аристократа очередной дежурный по Управлению, ознакомившись с донесениями за предыдущий день, посчитал нуж-ным ещё раз проверить, насколько надёжно хранится бесценное содержимое сей-фа. А, может быть, просто любознательность в нём разыгралась и самому посмот-реть на чудесные камни захотелось.
Ничего у него не получилось: ключ, который к этому сейфу всегда безотказно подходил, на этот раз вдруг открывать не стал. Крути, не крути не крутится, не подходит. Это было странно и даже более чем странно. И тогда бесконечно удив-лённый дежурный позвонил по служебному номеру своего начальника генерала Куцего.
Секретарь поднял трубку и ответил, что тот ещё из дома не выезжал. А что что-то срочное?
Очень срочное!
Куцего, раз такое дело, известили, но всё равно он долго в Управлении не по-являлся. А когда приехал, то внушительно сказал (или процитировал?), что такого не может быть, потому что не может быть такого, и всё тут.
Ну сами извольте посмотреть, настаивал дежурный.
Генерал соизволил и посмотрел. Даже сам немного потыкал ключиком, но и у него ничего не получилось.
Тогда дежурный после долгого раздумья велел позвать коменданта, у которо-го хранился другой ключ. Этих ключей было всего два.
Вот таким образом и начался в Управлении тот памятный переполох, кото-рый сразу же усилился после того, как с полнейшей готовностью примчался ко-мендант и выяснилось, что его ключ тоже не хочет открывать. В этой ситуации вдруг сразу сильно озаботившийся случившимся Куцый стал возмущаться беспо-рядком, а потом позвонил в оперативный отдел и попросил прислать кого-нибудь из офицеров, тех что покрепче.
В кабинете теперь собралось уже много народа. Все по очереди подходили к злосчастному сейфу и пробовали повернуть ключ. Но тот поворачиваться ни в ка-кую не желал.
Пришлось позвать управленческого слесаря. Это был большой специалист и вообще необходимейший человек, безвозмездно чинивший многочисленному на-чальству всю домашнюю сантехнику и всякую мелочь.
Увы, и этот отзывчивый слесарь ничего не смог поделать, хотя и приложил всё своё исключительное умение.
Тогда догадались привести недавно взятого с поличным «медвежатника». Пришлось ему, конечно, много чего пообещать. Маэстро оказался совсем не мстительным. Только и попросил для поднятия духа принести ему хороший обед из ресторана, а ещё обязательно доставить его инструменты, изъятые при аресте в качестве улики.
Доставили и одно и другое.
Потом долго смотрели как «медвежатник» не спеша, со вкусом обедает.
Окончив десерт и вытерши белоснежной салфеткой губы, задержанный от-крыватель секретных
