должны были выглядеть.
Чем платить будешь? повернулся к нему сидевший рядом с шофёром не-старый, но совершенно седой мужчина с породистым лицом.
Камешком, ответил Петро и поёрзал. Седой ему совершенно не понравил-ся. На уголовную личность явно не тянул.
Чего, чего? переспросил Аристократ.
Такое обидное словечко сразу пришло на ум Петру. Как все примитивные особи он всем нутром решительно не любил аристократов.
Очень хорошим камешком, добавил Петро.
Камешек в сорок кусков это любопытно, вежливо засомневался белого-ловый. Хотелось бы взглянуть.
И мне хотелось бы на кой-чего взглянуть, в ответ бросил ему Петро, на-бираясь привычной наглости.
Конечно, конечно, согласился Аристократ, открыл бардачок и передал Петру пакет.
Это была и впрямь прекрасная работа. Такие документы даже просто подер-жать в руках уже приятно. Особенно мила была невеста на свадебной фотогра-фии. Она с необыкновенной любовью смотрела на Петра (простите на Демидова Вячеслава Андреевича или на Галявина Алексея Александровича, отличившегося выпускника электро-механического техникума), который в этот торжественный момент почему-то смотрел не на неё, а прямо в фотокамеру. Судя по штампу в паспорте эта славная парочка обустроила своё уютное гнёздышко в доме, адрес которого не должен был вызывать сомнений.
А что вы нам покажете? деликатно напомнил седой.
Подъезжайте к Южному вокзалу, скомандовал Петро. Настроение у него резко пошло вверх. Даже Аристократ не казался ему сейчас таким возвышенно-неприятным.
Подъехали.
А теперь пусть один из вас спустится вслед за мной ко входу в камеру хра-нения. Но внутрь пускай не заходит.
Всё-всё продумал Петро. На самом деле эту предусмотрительную схему он ещё раньше видел в кино. Там всё так здорово получилось!
И в этот раз почти всё получилось. Только в тот момент, когда гражданин Демидов, он же Галявин, передавал Аристократу завёрнутый в носовой платок драгоценный кристалл, чётко щёлкнули наручники. Сначала на одной руке, а по-том и на другой, которую сзади грубовато подломил чуть ли не к самой шее его сопровождающий.
Всё внутри Петра оборвалось. Не столько от боли в плече, сколько от созна-ния, что всё, о чём мечталось, в этот момент кончилось. И не будет теперь ни шальной музыки в сверкающем ресторане, ни состоятельного Вячеслава Андрее-вича или благополучного Алексея Александровича, а будет один лишь надрыв-ный лесоповал и сдуру попавший туда на долгие годы Петька Савченко в аре-стантской робе.
А теперь давай код, деловито сказал седой.
Молчание.
Дать ему в нюх, в пятак, что ли? спросил один из конвоиров.
Успеется, ответил седой. Так какой у нас код?
Один, девять, шесть, четыре, сто двадцать девятая, вяло сказал Петро. У него больше не было желания ни жить, ни бороться.
Сходи, повернулся Аристократ к одному из помощников.
Через минуту тот вернулся с пластиковым пакетом, заклеенным скочем.
Вот всё что было, доложил он.
Седой раскрыл пакет, вытащил кисет, заглянул внутрь, нервно дёрнулся и сразу же, резко смяв кулёк, сунул его к себе на грудь.
В управление, коротко бросил он водителю.
Вот так они и поехали.
Тем, кто не слишком торопится переступить порог Управления по надзору, предоставляется возможность по мере приближения предаться созерцанию этого Управления вначале издали, а потом и вблизи и поразмышлять, насколько удался замысел архитектору этого строения. Это было массивное сооружение серого цвета, занимавшее целый квартал, и весь облик его был бесконечно мрачен. Такой впечатляющий эффект создавали и корявая гранитная облицовка здания, напоми-нающая шкуру вымершего динозавра, и мощный цоколь, облицованный чёрным лабрадоритом, вполне уместным на городских кладбищах, и узкие сплошь заре-шёченные окна, и высокие тяжёлые двери при входе, и строгие часовые, одной лишь своей неподвижностью способные отпугнуть любого, желающего противо-правно проникнуть в запретный для постороннего дом.
Сюда и везли бедного Петю.
В том кисете, что так неосмотрительно вытащил из-под фикуса бедный Вася, было ровно сто два алмаза.
В кисете, который вынес Савченко из камеры хранения, их оказалось почему-то меньше: всего восемьдесят два. А что произошло с теми камешками раньше и что случилось с ними потом, совершенно невозможно догадаться, но в итоге на стол дежурного начальника Управления по надзору за общественным спокойст-вием легли только шестьдесят кристаллов необыкновенной красоты. Ну кто раз-берётся в этой диковинной арифметике?
Так сколько при тебе было алмазов? всю ночь ласково спрашивал рано поседевший оперативник у опухшего от дружеских прикосновений Петра.
Поначалу Пётр Ионыч необдуманно уверял, что было их восемьдесят два, но ближе к рассвету его сознание прояснилось и он вспомнил, что кристаллов было ровно шестьдесят. И ни одним меньше или больше.
Ты их, любуясь, раскладывал на три кучки по двадцать штук, не так ли? всё время подсказывал Аристократ.
Трудно было не согласиться с тем, что трижды двадцать будет ровно шесть-десят.
А что ещё интересного было прошлой ночью? Припоминай. Колись.
И Пётр начал припоминать.
Оказывается, интересного было много.
В кабинет заглянул коллега Молотов, тощий, высокий, с маленькой змеиной головой. В руке он держал распечатку фотографии, только что полученной по факсу.
Здорово, Седов! крикнул он. Ты что, конь в ночном?
А потом присмотрелся к Петру и сразу же заулыбался:
Ну и молодцы! Во работаем! Только получили на него оперативку, а он уже у нас сидит! Чудеса и только!
А что за ним? поинтересовался седой.
Однако мокруха, торжественно сообщил Молотов. Натворил делов. С ним теперь Струков будет работать.
Струков в планы Аристократа никак не входил. Пётр Савченко должен исчез-нуть незамедлительно.
Коллега ушёл, а седой подошёл к окну и пошире распахнул его, потому что в комнате становилось душно. Этот кабинет отличался от других тем, что в его ок-нах никогда не было решёток.
Через несколько минут догадливый Петя Савченко выбросился головой впе-рёд с шестого этажа.
Глава двенадцатая
Геройская кончина Аристократа
Седов обладал подвижным умом и поэтому умел быстро представлять воз-можное развитие событий. Обычная операция задержания преступника по навод-ке верблюдистого осведомителя обернулась совершенно незаурядным происше-ствием. Ещё бы целая груда алмазов!
И ещё каких!
Такое случается не каждый день.
Такое не случалось ещё никогда.
Вот теперь-то всё и начнётся.
Когда эти необыкновенные камни попадут начальству, тогда Седова, так бли-стательно добывшего их, сразу же начнут трясти, и если даже ничего непозволи-тельного в его действиях не найдут, то всё равно останутся при сильных подозре-ниях.
Человеческая природа так слаба, и эти подозрения так естественны! Если бы их не было, это было бы более чем странно.
И, конечно, закончат внутреннее расследование (бог ведает, когда закончат) тем, что обязательно предпишут удачливому майору навсегда забыть обо всём, что имело отношение к этим алмазам. Так что рассчитывать на большую награду никак не приходится.
При такой безвыигрышной ситуации совсем не грех самому о себе позабо-титься.
Поэтому ещё в машине, сидя с нейтральным видом на переднем сидении, Се-дов решился на несложную хирургическую операцию. Для этого он незаметно просунул правую руку через прореху в кармане куртки к груди (вот видите, и прореха может пригодиться), а затем двумя пальцами осторожно пролез внутрь кулька. Ровно двадцать две ходки успели сделать шаловливые пальчики команди-ра, перекачивая алмазы по одному из кулька в правый карман, а оттуда в сумку, небрежно брошенную на пол салона около правой ноги.
Никто ничего не заметил. Двое на заднем сидении всю дорогу пытались от-воевать у широкозадого Петра хоть немного жизненного пространства, а води-тель, не отрываясь, с самым сосредоточенным видом смотрел на дорогу.
Никому не интересная хозяйственная сумка седого так и осталась до утра, как обычно, валяться в салоне машины. На этот раз владелец оставил её там с болью в сердце. Но этого требовала элементарная техника безопасности, а майор её очень уважал. С рассветом, закончив дознание, быстренько написав рапорт и сдав ука-занную в нём добычу, Аристократ на том же автомобиле поехал домой вместе со своей дорогой сумкой. Метро ещё не ходило. В таких случаях разрешалось вос-пользоваться служебным транспортом. Тот же Кузьменко и отвёз своего началь-ника.
Седов не сомневался, что его скоро, очень скоро призовут обратно в Управ-ление. Поэтому он не сразу зашёл в свой подъезд, а, отпустив машину, ещё не-сколько минут прохаживался по двору, дышал свежим предрассветным воздухом и думал о том, что с ним сегодня произошло.
До этого дня Седов был образцовым офицером, потомственным военным, служакой с развитым чувством долга, не знавшим, или почти не знавшим сомне-ний. Нет, это не совсем так: в последнее время сомнений хватало через край, по-тому что всё, что вокруг стало твориться, вызывало у него чувство общего непри-ятия и ощущение, что всех простых жителей, в том числе и его, опять здорово на-дули.
Ещё утром он не подозревал или сейчас думал, что не подозревал, что уже этим вечером окажется способным на примитивную кражу. Но ведь это была не кража, а законное присвоение своей доли добычи, на которую он имеет такое же право, как живущий в саванне лев на одиноко пасущуюся зебру. Поэтому всё то, что он только что натворил, Седов сделал почти не задумываясь, не терзаясь не-уместными колебаниями, а ведомый одним лишь неясным сознанием, даже под-сознанием, собственной правоты, порождённой неправотой творившегося вокруг.
Он не знал, зачем ему это богатство. Он ещё не придумал, что с ним будет де-лать. Он только понимал, что сегодня бросил вызов обществу, и самому себе то-же, а что за этим последует, о том даже думать не хотелось, потому что сейчас он не мог рассмотреть своего будущего в открывшейся ему непроглядной черноте содеянного им страшного дела.
У него возникло ощущение, что всеми его поступками прошедшего дня руко-водила чья-то чужая, совсем посторонняя воля, а он, не противясь и не задумыва-ясь, следовал ей, потому что, подчиняясь ей, лишь покорно исполнял давнее предписание, которое твёрдая рука создателя этого мира в своё время вписала в Книгу Деяний. Просто сегодня пришла пора открыться этой странице.
Но существует и другое, тоже правильное объяснение. Если обратиться к по-лезным обобщениям и попробовать осмыслить причины нравственного падения государств и народов, тогда без всякого сомнения можно усмотреть в последних действиях некогда образцового служаки Седова не простое исполнение неиспове-димого замысла создателя, а всего лишь вмешательство дьявола, которого ничто так не радует, как возможность всунуть палку в быстро вращающееся колесо
