австро-германского хозяйничества. Когда же германскому командованию стало ясно, что в Украине им не удержаться, и что вместе с их уходом народ скинет Скоропадского - встал вопрос, а кто же его заменит. Только круглый идиот мог не понять, что заменят его в Украине большевики. Наверняка и австрийцам и немцам была известна и речь Троцкого высказанная им на происходившем в октябре шестом Съезде Советов, где Троцкий охарактеризовал общую ситуацию такими словами: «…немецкий милитаризм будет вынужден покинуть Украину, а на смену ему поспешит милитаризм англо-французский. Нам нужно продвинуться между немецким милитаризмом, который отходит, и англо-французским, который приближается... Нам нужно поддержать рабочих и крестьян Украины. На нашем южном фронте бьется, как в пульсе, судьба нашей власти». А потому Петлюра, заблаговременно и предусмотрительно выпущенный немцами из гетманской тюрьмы, был самой подходящей для них кандидатурой. Гетманская тюряга, из которой он, в глазах несведущей публики, вышел не сломленным борцом против немецкой агрессии, и нелегальная поддержка «нейтральных» немцев вот секрет его оранизаторского таланта. Так на волне всеобщей ненависти к полякам, поднялся, сумевший поймать эту волну, Б. Хмельницкий. Но стоило народу понять, что Хмельницкий и его старшина предают народые интересы и превыше всего ставят личные, как народ стал возмущаться, а порою и открыто выступать против своего недавнего героя. С Петлюрой вышло то же самое. На волне ненависти к захватчикам народ живо откликнулся на призыв Головного Атамана «вдребезги разбить строй установленный гетманским правительством». Разбили, - а что дальше? Объявить народу, что Директория это та же самая Центральная Рада, только вид сбоку, с той лишь разницей, что в УЦР козырным тузом в колоде был Грушевский, а в Директории Петлюра? В таком случае можно сразу садиться на белого коня и…, гей – гей з Киева, аж вітер за вухами. Ведь не смотря на то, что «варта» Скоропадского распространяла слухи о том, что евреи являются виной тому, что в Украине хозяйничают немцы, основная масса народа правду знала. Отчасти эту правду до (в большинстве своём) безграмотных крестьян доносили те же евреи – народ практически на 100 процентов грамотный. Защищая свою жизнь и имущество, они наверняка пытались объяснить безграмотной толпе, что они тут непричём и что немцы в Украине – дело рук Рады. Это, я думаю, тоже в немалой степени послужило поводом для избиения евреев петлюровцами.
Еврею крестьянин, может быть, и не поверил бы, но куда деть большевиков. Ведь они везде и они свои - им верят. Поэтому Директория меняет вывеску. Центральная Рада уже не созывается, ни слова и об Украинском Учредительном Собрании. Но зато уже в конце декабря Директория назначает выборы в «Трудовой Конгресс» и объявляет его «выразителем воли украинского народа». Звучит? – Ещё как звучит, но в пустоту - «волна» уже отхлынула. Народа нету, - нема! Так в Киеве после проведённой большевиками разъяснительной работы на выборы не явилось окло 85% рабочих. А ведь состряпанный Директорией закон о выборах в Трудовой Конгресс, лишил права голоса почти все культурные слои. Так, например, врачи не считались «трудовым элементом», а потому права голоса были лишены; фельдшера же могли голосовать. Только после длительных переговоров с законодателями киевские врачи добились для себя права голоса, да и то не все, а только те, кто «не имел нетрудового дохода», например, от квартирной платы в собственном доме, если он сдавал хотя бы одну квартиру. «Выборы в Трудовой Конгресс, - пишет А. Дикий, - не вызвали никакого интереса у населения и далеко не везде могли быть проведены в следствии анархии. Не мало было случаев, когда в населенных пунктах в несколько тысяч голосовало всего десяток-два «трудового элемента». Тем не менее, Конгресс был «выбран» и день его созыва был назначен на 22-ое января».
Но только отталкивали народ от Директории не только большевистская агитация и еврейские погромы, не только расстрелы неугодных. Причём, расстрелы эти были трусливыми, больше похожие на убийство из-за угла – за них ни кто не нёс ответственность, потому что те жертвы, за которых с петлюровцев могла спросить мировая общественность, как правило, «погибали» при банальной «попытке к бегству». Так погиб генерал Келлер и его адъютант - кавалергард Пантелеев, при «попытке к бегству» был убит «старшина - авиатор Шевченко»… Отталкивала от Директории народные массы, как это не странно покажется, и её личная агитация. Так, чтобы показать демократичность своей власти Директория иногда устраивала всенародные спектакли, в виде отчёта правителства перед народом о содеянном. Один из таких отчётов Директории описал Паустовский, и я думаю, что не лишним будет здесь привести это описание полностью:
«Однажды по Киеву были расклеены огромные афиши. Они извещали население, что в зале кинематографа «Аре» Директория будет отчитываться перед народом. Весь город пытался прорваться на этот отчет, предчувствуя неожиданный аттракцион. Так оно и случилось.
Узкий и длинный зал кинематографа был погружен в таинственный мрак. Огней не зажигали. В темноте весело шумела толпа. Потом за сценой ударили в гулкий гонг, вспыхнули разноцветные огни рампы, и перед зрителями, на фоне театрального задника, в довольно крикливых красках изображавшего, как «чуден Днепр при тихой погоде», предстал пожилой, но стройный человек в черном костюме, с изящной бородкой -- премьер Винниченко. Недовольно и явно стесняясь, все время поправляя глазастый галстук, он проговорил сухую и короткую речь о международном положении Украины. Ему похлопали. После этого на сцену вышла невиданно худая и совершенно запудренная девица в черном платье и, сцепив перед собой в явном отчаянии руки, начала под задумчивые аккорды рояля испуганно декламировать стихи поэтессы Галиной:
Рубають лiс зелений, молодий...
Ей тоже похлопали.
Речи министров перемежались интермедиями. После министра путей сообщения девчата и парубки сплясали гопака. Зрители искренне веселились, но настороженно затихли, когда на сцену тяжело вышел пожилой «министр державных балянсов», иначе говоря министр финансов. У этого министра был взъерошенный и бранчливый вид. Он явно сердился и громко сопел. Его стриженная ежиком круглая голова блестела от пота. Сивые запорожские усы свисали до подбородка. Министр был одет в широченные серые брюки в полоску, такой же широченный чесучовый пиджак с оттянутыми карманами и в шитую рубаху, завязанную у горла тесемкой с красными помпончиками. Никакого доклада он делать не собирался. Он подошел к рампе и начал прислушиваться к гулу в зрительном зале. Для этого министр даже поднес ладонь, сложенную чашечкой, к своему мохнатому уху. Послышался смех. Министр удовлетворенно усмехнулся, кивнул каким-то своим мыслям и спросил:
-- Москали?
Действительно, в зале сидели почти одни русские. Ничего не подозревавшие зрители простодушно ответили, что да, в зале сидят преимущественно москали.
--Т-а-ак! -- зловеще сказал министр и высморкался в широченный клетчатый платок.-- Очень даже понятно. Хотя и не дуже приятно.
Зал затих, предчувствуя недоброе.
-- Якого ж биса,-- вдруг закричал министр по-украински и покраснел, как бурак,-- вы приперлись сюда из вашей поганой Москвы? Як мухи на мед. Чего вы тут не бачили? Бодай бы вас громом разбило! У вас там, в Москве, доперло до того, что не то что покушать немае чего, а и ...... немае чем.
Зал возмущенно загудел. Послышался свист. Какой-то человечек выскочил на сцену и осторожно взял «министра балянсов» за локоть, пытаясь его увести. Но старик распалился и так оттолкнул человечка, что тот едва не упал. Старика уже несло по течению. Он не мог остановиться.
-- Що ж вы мовчите? -- спросил он вкрадчиво.-- Га? Придуриваетесь? Так я за вас отвечу. На Украине вам и хлиб, и сахар, и сало, и гречка, и квитки. А в Москве дулю сосали с лампадным маслом. Ось як!
Уже два человека осторожно тащили министра за полы чесучового пиджака, но он яростно отбивался и кричал:
-- Голопупы! Паразиты! Геть до вашей Москвы! Там маете свое жидивске правительство! Геть!
За кулисами появился Винниченко. Он гневно махнул рукой, и красного от негодования старика наконец уволокли за кулисы. И тотчас, чтобы смягчить неприятное впечатление, на сцену выскочил хор парубков в лихо заломленных смушковых шапках, ударили бандуристы, и парубки, кинувшись вприсядку, запели:
Ой, що там лежит за покойник,
То не князь, то не пан, не полковник -
То старой бабы-мухи полюбовник!
На этом отчет Директории перед народом закончился. С насмешливыми криками: «Геть до Москвы! Там маете свое жидивске правительство!» — публика из кино «Арс» повалила на улицу».
Всё тот же Паустовский метко подметит: - «У каждого народа есть свои особенности, свои достойные черты. Но люди, захлебывающиеся слюной от умиления перед своим народом и лишенные чувства меры, всегда доводят эти национальные черты до смехотворных размеров, до патоки, до отвращения. Поэтому нет злейших врагов у своего народа, чем квасные патриоты». Петлюра какраз и был таким «квасным патриотом». О каком же организаторском таланте этого «тупого хитрого недоучки» можно говорить, если к 23 января 1919 года, к дню открытия злополучного «Трудового Конгресса» от Головного Атамана разбежалась почти вся его армия, и почти вся Украина была под властью украинского советского правительства, а украинские советские части, во главе с Таращанской и Богунской дивизиями, подходили к Киеву. И до этого, даже во время захвата 14 декабря Киева петлюровцами, когда против Скоропадского и его хозяев поднялись фактически все, говорить о том, что власть директории признала вся Украина, может только тот, кому этого очень бы хотелося. Ведь начиная с осени 1918 года востоком, а порою и югом Украины прочно владели повстанческие отряды Махно. Именно в это время Махно, спасая революцию, посылает терпящим нужду и голод рабочим Москвы и Питера несколько эшелонов с хлебом, за что и был награждён Орденом Красного Знамени. Вот о чём свидетельствует великолепно осведомлённый в этом плане генерал Деникин. Он пишет: «На востоке располагалась вотчина батьки Махно - в районе, где начавшийся в XVIII веке прилив великороссов-переселенцев из наиболее беспокойного элемента создал богатейшие поселения, по внешности только малорусские. (…) Если на западе сохранилась все же известная видимость петлюровского влияния, то на востоке его не было никогда».
Подтверждением слов «белого» генерала может служить и статистика еврейских погромов приведённая Полетикой. (Как выше показывлось петлюровцы в отношении погромов были доки ещё те.) Так вот, если на Правобережье, в зоне «петлюровского влияния» было произведено еврейских погромов «…в Киевской губ. - 187, в Волынской - 44, Подольской - 62…», то на Левобережье «на востоке (где) его («петлюровского влияния») не было вообще», в губерниях «…Херсонской - 23, Полтавской - 15, Черниговской - 7, Екатеринославской – 1». Как видим на территории
Но такой текст осилить нелегко. Как говаривал Солженицын, неподымный.
Вот бы выжимку страниц на 10.