История государства которого никогда не было.

белоказаками 1-я Конная армия С. Буденного, о которой говорили, что она стала как редиска - снаружи красная, а внутри белая. Вести о бесчинствах красных казаков стали доходить и до Москвы, а вскоре туда стали прибывать еврейские депутации, с мечтой пробиться к «самому» Троцкому, главе вооруженных сил, второму после Ленина, лицу в государстве. А шо вы себе думаете? Ведь каждый честный еврей знал, шо Троцкий, это ни кто иной, как Лёва Бронштейн - потомственный еврей из Украины. Несчастные евреи имели шо ему сказать, и возлагали очень большую надежду на встречу с таким авторитетным  у большевиков человеком. Но надо признать, что Лёва своим ответом здорово огорчил, удивил и опечалил своих соотечественников. История сохранила ответ Троцкого, потрясший членов пробившейся к нему делегации: - «Возвращайтесь домой к вашим евреям и передайте им, что я не еврей и мне нет дела до евреев и до того, что с ними происходит». Но надо сказать, что хотя Троцкий и мечтал о государстве, в котором не будет национальностей,   он отдал-таки приказ беспощадно карать погромщиков, но не как врагов еврейского народа, а как врагов мировой революции. Вскоре было расстреляно более 400 погромщиков, в армии зачитали грозный приказ, комиссары провели соответствующие беседы, и погромы почти прекратились. Точно так же мог поступить и Симон Петлюра и, наверное, всеми кто сражался под жовто-блакитными, а не красными, черными или трехцветными знаменами, решительное слово Верховного Атамана было бы услышано. Другое дело как бы оно было понято. Ведь слово, осуждающее погромы, всётаки прозвучало, правда, прозвучало только лишь через девять месяцев после их начала. Это знаменитый приказ №131, который практически никак не повлиял на отношение к евреям петлюровских атаманов.
«С самого начала на всем движении Винниченко—Петлюры легла печать анархии, которая не оставляла его до окончательного крушения» - отметит в своей книге «Белая армия» генерал Деникин. Там же генерал, исполняя приказы которого,  его офицеры и солдаты будут замараны в этих жутких и бессмысленных избиениях евреев не менее чем петлюровцы, погромы Директории назовёт «особенно свирепыми и кровопролитными». Выходит, что Петлюра, в войсках которого расцветала анархия, совершенно не имел авторитета среди своих атаманов и погромы совершались против его воли? Тогда как и в какой мере,  лихие атаманы, были связаны с Петлюрой и зависели от него? С одной стороны действительно, связь эта не была абсолютной и постоянной, часто атаманы  действовали на свой страх и риск. С другой стороны, имя Петлюры было у всех на устах и являлось символом украинства, и почти все украинские атаманы и батьки считали его своим Головным Атаманом.
Бывший Генеральный секретарь международеых дел Центральной Рады А. Шульгин в 1927 году писал: «С.В. Петлюрі в 1919 році не вдалося запобігти погромам, але його щире слово в оборону жидівства залишилося. Його слава виросла безкінечно і не істнує для українських мас більшого авторитету, ніж Петлюра. Його відозвами, його словами будемо ми боротися на Україні проти нових погромів, які, на жаль, можуть ще загрожувати жидівству з огляду на спеціальні умови большовицького панування».
Как же всё это понять – с одной стороны Петлюра, словами которого «будемо ми боротися на Україні проти нових погромів», а с другой - Струк, который в Чернобыле собственными руками топил евреев; Соколовский, свирепствовавший в Браилове, Млине и Радомышле, полностью очистивший этот город от евреев; Зеленый, Волынец, Козырь-Зирка, Григорьев, Тютюник, Лесник, Шепель, Лютый, Степовой, Трепет, Слива, Железняк, Дорошенко и другие атаманы-петлюровцы? А понять всё это можно, даже не напрягаясь.
Да, действительно, Петлюра, как справедливо отмечают его «адвокаты», антисемитом не был, но не был он им до своего выдвижения на роль всеукраинского диктатора. Но он им стал, стоило ему возглавить те силы, которые без погромов существовать не могли. Ну как бы существовали, чем бы жили те банды и их атаманы, которые возглавил Петлюра если бы не евреи? Евреи народ, как правило, не бедный, но и не воинственный - отличный источник выколачивания ресурсов для существования атаманов подобных Грициану Таврическому из кинофильма «Свадьба в Малиновке». Орудуя в Украине подлинные «грицианы», в отличие от киношного, опасались серьёзно конфликтовать с многомилионной крестьянской массой, а «золотого запасу» у их Головного Атамана было маловато, а стало быть, его надо было пополнять самим. Вот и стали евреи златым неисчерпаемым кладезем для банд – благо на Украине евреев было немало. Из стенограммы процесса над Ш.Шварцбардом – убийцей Петлюры, которого суд кстати оправдал, известно, что когда к Петлюре в очередной раз прорвалась делегация евреев на станции Мамиенка с мольбой остановить погром, он заявил: «Послушайте, я не вмешиваюсь в то, что моя армия делает, и я не могу помешать им делать то, что они считают необходимым делать!». Так что боролся с погромами Петлюра только «його словами». Как говорил петух: «Моё дело прокукарекать, а там хоть и не расцветай». Да и «прокукарекал» Петлюра лишь тогда, когда представители Антанты на переговорах в Одессе потребовали от, прибежавшей после ряда поражений от Красной Армии на переговоры Директории, удаления из неё, как пробольшевистски настроенного, Винниченко, а вместе с ним и, запятнавшего себя бандитскими погромами, Головного Атамана.  
Ясное дело, Петлюра, конечно, мог жёстко приказать своим атаманам прекратить грабёж и мародёрство, но тогда он рисковал остаться без войска. А так - и он в фаворе и войско не голодает. Отсюда и «печать анархии». Конечно, долго так продолжаться не могло, и уже вскоре петлюровская армия стала быстро уменьшаться. Так уже 29 января Петлюру оставит известный атаман Григорьев (настоящее имя — Никифор Серветник) который успев послужить УЦР, Скоропадскому, Директории, станет союзником Махно, а с 18 февраля красным комбригом. Подобным послужным списком мог «похвастать» почти каждый петлюровский атаман. Как отмечал Д.И. Дорошенко: «Петлюра и его ближайшие сотрудники относились с глубоким недоверием ко всем старым офицерам, хотя бы они были чистокровными украинцами. И, встречая это недоверие на каждом шагу, старые опытные офицеры Генерального штаба, генералы, имеющие уже славный боевой стаж, не стремились особенно в ряды молодой украинской армии. Шли по большей части авантюристы, закончившие свою карьеру после многочисленных переходов и измен службой в советской армии».Но всё это в ближайшем будущем, а пока, петлюровцы занимали Киев. Это был звёздный час Петлюры.
«Не было в истории армии, - писал в своей книге «Историческая правда и украинофильская пропаганда» Александр Волконский, - совершавшей столько подвигов, как украинская, и в особенности отличающаяся таким вездесущием: сегодня она берет Одессу, через пять дней — Киев, через три дня — опять Одессу. В дни, когда Деникин был в апогее своих успехов и телеграммы сообщали о занятии им городов по всему фронту, в газетах вдруг появилась телеграмма о взятии тех же городов украинской армией; телеграмма была помечена Таганрогом, где тогда находилась Ставка Вооруженных Сил Юга России. Печатаются иллюстрации о входе трехсоттысячной армии в Киев, но в действительности армия эта никогда более 45000 человек не достигала». И вот во главе этой армии Петлюра на белом коне въехал в Киев.
Уже на следующий день новая власть занялась переделкой Киева и киевлян на свой манер. Прежде всего, приказом нового коменданта – австрийского капитана, галичанина Коновальца, было предписано все вывески на русском языке переменить на украинские. С утра до вечера трудились маляры и столяры, по улицам ходили гайдомаки с лестницами и меняли старые (неправильные) русские вывески не новые (правильные) галицкие. Киев был «украинизирован» под редакцией галичан – «сечевых стрельцов», благодаря чему немало прирожденных украинцев-киевлян часто совершенно не понимали многих вывесок. 17-го декабря 1918 года было опубликовано распоряжение Директории о том, что – «пропаганда федерализма карается по законам военного времени».
«Петлюра  привез  с собой,  так  называемый галицийский язык, -- вспоминал Паустовский, - довольно тяжеловесный  и  полный  заимствований  из  соседних  языков.  И  блестящий, действительно жемчужный, как зубы задорных молодиц, острый, поющий, народный язык Украины отступил  перед новым пришельцем в далекие шевченковские хаты и в тихие деревенские левады. Там он и прожил «тишком»  все  тяжелые годы,  но сохранил свою поэтичность и не позволил сломать себе хребет. При  Петлюре все казалось нарочитым -- и гайдамаки,  и  язык, и вся его политика… При встрече с гайдамаками все ошалело оглядывались и спрашивали себя -- гайдамаки это или нарочно. При вымученных звуках нового языка  тот же вопрос невольно приходил в  голову  --  украинский это  язык  или нарочно.  А когда давали  сдачу в магазине, вы с недоверием  рассматривали серые бумажки,  где едва-едва проступали тусклые пятна желтой и голубой краски,  и соображали -- деньги это или нарочно. В такие замусоленные бумажки, воображая их деньгами, любят играть дети». В первые же дни появились и воззвания Директории против буржуазии, но только, как запомнилось Полетике, «…почему-то в  состав  буржуазии  зачислялись национальные  меньшинства  -  великороссы, евреи,  поляки.  Воззвания ставили целью  разжигание не  столько  классовой, сколько национальной вражды». «Русские газеты, - пишет Волконский, - были закрыты; русский шрифт воспрещен; в тех немногих отраслях управления, где служба могла быть удовлетворительно выполняема самими украинцами, как-то: на железных дорогах, на почте и телеграфе — русский язык был упразднен». Из школы он был изгнан. Так обращались с языком, понятным всякому малороссу, с языком, которому обучался каждый малоросс, на котором печатались почти все газеты, заключалась всякая крупная сделка и на котором говорила, вся интеллигенция, безразлично, малороссийского или иного происхождения. А ведь ещё в июне 1917 года Петлюра общался со Скоропадским на нормальном русском языке. Но это было полтора года назад. Теперь же Петлюра научился произносить красивые зажигательные речи, не хуже чем делал это «москаль» Муравьёв, но только в отличие от того, произносил он их, что особо тешило его самолюбие, на иностранном, галицком языке. – Полиглот!
«Симон Петлюра - трагический символ современной Украины, гораздо более национален; это упрямый хохол, несколько тупой, хитрый, недоучка и самоучка, но человек с настойчивостью, характером и огромным честолюбием, отравленный ядом случайно свалившейся в руки власти. Не теоретик и не мыслитель - он один… умеет организовать и действовать. …ибо Петлюра искусно ориентируется в трудных положениях, умеет влиять на людей и организовать их» - так охарактеризовал его Могилянский. Но только как мне кажется Могилянский не совсем прав, на счёт организаторских способностей Петлюры. Давайте посмотрим, в какое время Петлюра стал лидером украинства. А стал он им, когда народ Украины сам начал подниматься против гетмана и