захвата Киева «москалём» Муравьёвым.
«Отряд офицеров, захваченный ими врасплох в Попелюхе, - вспоминает Паустовский, - (деревня близ Киева), был вырезан начисто… Артиллерия Петлюры начала обстрел Киева. …конница Болботуна расстреливала отряды юнкеров. Другие отряды Петлюры, двигаясь со стороны Политехнического института, подошли к Педагогическому музею и к зданию нашей Императорской Александровской гимназии. Здесь было расстреляно много юнкеров и офицеров. Утром 15 декабря Киев был уже весь в руках войск Петлюры и его атаманов. Точные цифры убитых остались неизвестными». (Многих убитых сбрасывали в Днепр.) Наблюдения Паустовского восполняет Полетика: - «На улицах Киева каждое утро находили десятки трупов убитых офицеров. Ни одна ночь не проходила без убийств. В местечках и городах вокруг Киева шли погромы. Произвол и расстрелы сделали жизнь тяжелой и напряженной. Над Киевом нависли потемки. Киев притаился и замолчал. Улицы и тротуары обезлюдели. Вечером киевляне боялись высунуть нос на улицу. Для хождения по улицам после 9 часов вечера нужен был пропуск. Ночная тишина вплоть до рассвета оглашалась то далекими, то близкими выстрелами: гайдамаки и сичевики обыскивали, вернее, грабили квартиры и случайных прохожих».
Всё же странно мы как-то относимся к нашей истории. Погибли полтора десятка юнкеров под Крутами, и при каждом упоминании о них у свидомых, во главе с нашими бывшими и нынешним президентами, министрами и «правильными» историками, по щекам слёзы с соплями вперемешку. Тут же, каждое утро на улицах Киева находят «десятки трупов», «расстреляно много юнкеров и офицеров», петлюровцы навалили трупов столько, что «точные цифры убитых остались неизвестными» и ничего – тут всё правильно. Как будто это не тех же украинских студентов-юнкеров отстреливали как собак на помойке. Боле того, на Ремнёва и Муравьёва навесили клеймо палачей и убийц «дітлаків», а Петлюре и Винниченко ставят памятники, их именами называют улицы – где логика? А логики вы не найдёте. Просто Муравьёв сын российского крестьянина - «москаль», а Петлюра «Головний отаман військ УНР, народився у передмісті Полтави. Походив із давніх козацьких і священицьких родин» (???). И хотя, если разобраться, - на самом деле «…генеалогія тої родини нам невідома, не знаємо нічого про предків Симона Петлюри з боку батька ні з боку матері», но ведь всё войско у Петлюры были казаки, а он Головной Атаман, а стало быть - казак. А казаки то какие! Таких и сегодня в нашей «неньке» Украине не найдешь, и не только в спортивных клубах подобных галицким «Січам», а даже в театре. Вот как описывает этих казаков и въезд Директории в Киев Паустовский; представьте себе перед своим мысленным взором, такую вот картину маслом: - «Впереди на белом коне, подаренном ему жмеренскими железнодорожниками, (белый паровоз подарить – слабо?Н.Г.) ехал головной атаман Симон Петлюра, а за ним гораздо более скромно следовал председатель Директории Винниченко, «расхлябанный неврастеник», за Винниченко – «какие-то замшелые и никому неведомые министры». Гайдамаки, с длинными черными чубами («оселедцями») на бритых головах, гарцевали на конях, составляя почетную свиту и стражу Директории.
Я глядел на эту процессию, и мне казалось, что на киевских улицах и площадях идет постановка какой-то старинной украинской пьесы XVIII или начала XIX века - не то «Запорожец за Дунаем» Гулак-Артемовского, не то какой-то оперетки «с пением и выстрелами», которые я видел в свои гимназические годы в Украинском театре на сцене Киевского народного дома. Так начала разыгрываться красочная оперетка «Директория и ее атаманы»…
Директория приложила все усилия, чтобы загримировать Киев под старосветскую Украину, под какой-то увеличенный Миргород или Кобеляки. Старинная этнография Украины была воскрешена в полном блеске. Но от всего этого несло за версту самым настоящим провинциализмом. (…) Киев запестрел шароварами, «что твое Черное море», вышитыми украинскими сорочками, чоботами (сапогами) самых разных цветов и оттенков (черный, желтый, синий и красный преобладали) и смушковыми шапками. Все заговорили по-украински, кто как мог, ибо за русскую речь можно было схватить по уху от какого-нибудь «вельми» пылкого гайдамака или сичевика. Евреи избегали выходить на улицу». Оно и понятно, что же это будет за казак, а тем более гайдамак, если он жидовской морде не заедет в морду? И хорошо еще, если так просто и легко удасться отделаться, ведь очень многие современники тех пламенных лет и в частности уже известный нам Полетика говорят о вещах более страшных, о вещах свойственных именно гайдаматчине – бессмысленной резне:
«Люди, бежавшие в Киев из Проскурова, Балты, Ананьева, Житомира и других городов Правобережной Украины, рассказывали о неслыханных зверствах петлюровских войск. Эти погромы продолжались весь 1919 и даже 1920 годы. Мы, корректоры типографии Кульженко, были хорошо осведомлены об этих погромах, так как и советские, и добровольческие газеты охотно печатали рассказы беглецов о погромах в провинции. Многое рассказывали и сотрудники газеты, черпавшие обильный материал из сообщений о погромах из потерпевших гродов в комиссию помощи жертвам погромов при Русском Красном Кресте в Киеве.
Сотни и тысячи евреев были убиты (раненых было меньше, чем убитых), тысячи и десятки тысяч евреев были жестоко избиты. К евреям применялись утонченные пытки. Стариков и детей резали на куски. Тысячи, если не десятки тысяч женщин и девушек были изнасилованы, многие и не однажды, в том числе и девушки 12 - 13 лет, и старухи 50 - 70 лет. Многие были заражены венерическими болезнями. Перед убийством жертвы подвергались ужасным пыткам: многие трупы были найдены с отрезанными руками и ногами, у одних была отрезана левая рука и правая нога, у других правая рука и левая нога. У жертв отрезали половые органы, выкалывали или вырывали глаза, отрезали носы. Синагоги и дома, в которых евреи искали убежища, сжигались или забрасывались ручными гранатами. Но стреляли сравнительно мало - выстрел стоил до 50 рублей, и погромщики предпочитали действовать холодным оружием, рубить саблями и закалывать штыками. Находили детские трупы с несколькими штыковыми или сабельными ранами; детей бросали головой о стены или мостовую».
Н. М. Могилянский в своих воспоминаниях «Из пережитого в Киеве в 1918 году» пишет: «Кровью и слезами залили всю Украину Винниченко, Петлюра и прочие украинские патриоты». А теперь скажите, можно ли верить писулькам подобным вот этой: «Загинув С. Петлюра в Парижі на вул. Расіна 25 травня 1926 р. від семи куль більшовицького аґента Шльоми Шварцбарта, який стріляв, нібито, з помсти за жидівські погроми в Україні, хоча С. Петлюра був рішучим противником тих погромів».
Ну, во-первых, семь пуль – это уж слишком: их может выпустить, действительно, только человек воспылавший слепой ненавистью к своей жертве. Я думаю агент, выполняющий всего-навсего свою работу, так бы старательно и усердно бренное тело бывшего Головного Атамана дырявить не стал. Три, а возможно и две пули (вторая как это обычно бывает – контрольный выстрел в голову) для специально обученного агента большевиков вполне хватило бы. Во вторых, утверждая, что «С. Петлюра був рішучим противником тих погромів» надо привести тому хотя бы какое нибудь мало-мальски приличное письменное подтверждение - приказ или на худой конец свидетельство очевидцев его борьбы с погромами. Ведь Петлюра был Головным Атаманом таких атаманов как Семесенко, который 5 марта 1919 года со своим «геройским» отрядом, так званной Запорожской бригадой численностью в 500 человек, устроил в Проскурове самую настоящую резню. Отданный им приказ гласил, что «пока хоть один жид будет у нас на Украине, не будет у нас спокойствия». И петлюровские идейные борцы за незалэжнисть, разделившись на три отряда, в лучших традициях гайдаматчины, стали планомерно, переходя от дома к дому резать евреев. Не один из них не был застрелен, вспоминают очевидцы этой кровавой бани, все или заколоты штыками или порублены саблями. А через несколько дней Семесенко потребовал от насмерть запуганных жителей города 500 000 рублей, после чего отдал приказ, в котором благодарил «украинских граждан» за теплое отношение к «национальному войску», выразившееся в «добровольном пожертвовании» полумиллиона на нужды бригады.
Петлюровцем был и атаман Куровский, который 24 марта 1920 года учинил еврейский погром в Тетиеве. Захватив Тетиев Куровский организовал митинг на котором со всех присутствующих «бойцов» была взята клятва, что они не пощадят ни одного еврея - ни детей, ни стариков - и не будут брать с евреев выкупа за жизнь. И началась бойня. Синагога, где собралось в поисках убежища больше 2000 евреев, была окружена и подожжена. Почти все кто в ней находился сгорели заживо. Немногие, сумевшие выскочить из горящей синагоги, были убиты казаками на улице. Евреев убивали в домах целыми семьями, а затем поджигали дома. Детей убивали, бросая головою о мостовую. Были найдены детские трупы с выколотыми глазами. Из пяти-шеститысячного еврейского населения Тетиева погибло более 3500. Подоспевшие из села Погребище части Красной армии, («кляти москали») успели спасти остальных. От самого же Тетиева остались одни развалины. Петлюра был командиром и для сотен других подобных приведённым выше атаманов, а стало быть, стоило ему отдать жесткий приказ и потребовать его выполнения и погромы прекратились бы. Тем более что, как пишет Полетика «…все эти батьки-атаманы находились в связи со штабом Петлюры, получали оттуда деньги и мандат на формирование своей банды, вели «боевые операции» по указаниям штаба Петлюры и, в частности, атаманов Тютюника, Удовиченко, генерала Омельченко-Павленко».
Ведь если быть честным, хотя бы перед самим собой, то надо признать, что армия «москалей» (большевиков) в Украине состояла из того же самого материала что и казаки Петлюры, то есть из таких же украинских крестьн и рабочих. Но таких бесчинств она себе не позволяла. Хотя красноармейцы были тоже не без греха. Погромы числятся и за ними. Так согласно данным Комитета Русского Красного Креста в Киеве, регулярные войска Петлюры совершили погромы в 120 городах и местечках: банда братьев Соколовских - в 70, банда Зеленого - в 15, банда Струка - в 41, банда Соколова и его помощников - в 38, банда Григорьева - в 40, банды Лященко, Голуба и других - в 16, отряды Красной армии - в 13…
Ещё 6 августа 1918 года Генерал Людендорф телеграфировал в Берлин: «Большевики явно обанкротились, но мы еще не слышим ни о мародерстве Красной гвардии, ни о восстании русской деревни, которая заполнена вооруженными бывшими солдатами». И действительно, погромы и мародёрство в Красной Армии были категорически запрещены и карались беспощадно, но уже в 1919 году многие казаки и солдаты белогвардейцы, и те кто воевал за самостийну неньку Украиу стали переходить к красным, внося в её ряды, свои склонности к грабежам и погромам. Особенно прославилась ими пополнившаяся
Но такой текст осилить нелегко. Как говаривал Солженицын, неподымный.
Вот бы выжимку страниц на 10.