История государства которого никогда не было.

Переяславского уезда на Полтавщину переправился ещё один двухтысячный отряд повстанцев. Через два дня в районе Триполья на левый берег переправился новый отряд, захватив с собой пароход. В районе Черкасс на Левобережье повстанцы переправлялись пароходом «Ваня». Для тех же целей были задействованы пароходы «Мукомол» и «Стрела». Переправившись на Левобережье, часть повстанцев из Звенигородщины, Таращанщины, Канивщины, Уманьщины и Сквирщины, в основном сосредоточилась в так называемой нейтральной полосе, которая по договорённости между германскими властями и большевиками на протяжённости более чем 500 км. и шириной в 10 км. отделяла территорию России от территории австро-германской оккупации. Именно тут начали формироваться будущие регулярные воинские части украинской Красной армии.
Какая-то часть восставших осталась на Правобережье и продолжала вести партизанскую войну, а некоторые разошлись по домам. Остался на правом берегу Днепра и Л. Шевченко, который являлся фактическим предводителем этого восстания. Кем был этот человек – самостийнык, сторонник Рады, или централист, выступающий за единую и неделимую Россию, а может большевик? Этот вопрос и  по сей деь, по большому счёту, остаётся открытым.  Говорят казак. Но, во первых, казак – это не нация и даже не партия, а во вторых, предок предводителя восстания Т.Г. Шевченко, как известно был из крепостных крестьян. Так кем же был этот потомок Кобзаря?
Немцы, подавив восстание в Звенигородке, выжгли десятки сел и деревень, расстреляли многих из тех повстанцев, кто попал к ним в руки. Был схвачен ими и Л. Шевченко, но расстреливать его не стали. Его привезли в Киев, где было начато следствие. Во время следствия Шевченко держали не в тюрьме, а при немецкой комендатуре. Очевидно, как родственнику великого украинского поэта,  Шевченко позволяли выходить под охраной в город. На второй месяц после ареста, во время одной из таких  прогулок по городу, ему удалось бежать. Вскоре Шевченко появился в Звенигородке, и в разговорах с горожанами грозился «замочить» вернувшегося из Одессы «где жил на берегу моря» Павловского, который  после свержения гетманата был назначен ревизором повитових комендантов и  должен был приехать в Звенигородку 8-го января. В тот же день по приказу повитового коменданта Мельничука Шевченко был арестован и отправлен в городскую тюрьму в сопровождении одного старшины и 3 казаков. Известный петлюровский атаман генерал-хорунжий Юрий Тютюнник так описал это событие: «Л.Шевченко выехал к Звенигородке, где застал Павловского. Последний дал приказ арестовать Шевченко. Арест провел Нечитайло, который подал в отчете, что во время эскорта Л.Шевченко, арестованный ринулся убегать, и был забит стражей». А звенигородская повитовая газета напишет: «8-го января сего года, приблизительно в 8 часов 20 минут вечера, на Греческий улице был убит патрулями комендантской сотни старшина-авиатор Левко Шевченко». Так кем же был «старшина-авиатор» Шевченко? Шевченко который возглавил борьбу украинского народа против немцев и гетмана, когда сбежал главный «вояк» за национальное народное дело в Звенигородском повите атаман Павловский. Шевченко, которого не посмели расстрелять немцы и которому они позволили бежать, и которого «при попытке к бегству» застрелили  петлюровцы. Петлюровецем-самостийныком и сторонником гетмана он не был, это уж точно.
Ещё в больших масштабах восстание против захватчиков и марионеточного режима Скоропадского полыхало на левом берегу Днепра. И одной из самых ярких личностей этого восстания был «батько» Махно. Выехав из Москвы, Махно в июне 1918 года вновь возвращается в Гуляй Поле, где возглавляет отряд, с которым успешно воюет с немцами и гетманщиной. Отряд очень быстро разастался и уже осенью 1918 года развернулся до масштабов настоящей армии и по разным подсчётам достигал от 50 до 80 тысяч человек. Это тогда когда у гетмана Скоропадского, у «спасителя державы» осталась только Запорожская дивизия, и это ёщё громко сказано, имея в виду менее трёх тысяч, так званых, «запорожцев».  Понимая, что такая армия для «державы» позор один, правительство Скоропадского принимает проект, разработанный ещё во времена Центральной Рады, про формирование 8 корпусов, 4 конных дивизий и других военных подразделений. Согласно с ним 24 июля 1918 года Рада Министров приняла закон о всеобщей воинской обязанности и утвердила план организации армии. Для подготовки военных кадров основывались специальные школы. В июле 1918 года была сформирована Гвардейская Сердюцкая дивизия, численностью около 5 тысяч бойцов, укомплектованная молодёжью от 18 до 25 лет, в основном, из зажиточных крестьянских семей. У правительства были серьёзные основания опасаться, что общая мобилизация молодёжи может принести в армию большевистские, антиукраинские идеи. Процесс формирования гетманского войска  тормозили ещё и немцы, которые опасались сколь нибудь значительного числа вооружённых сил «державы» и убеждали гетмана, что для защиты Украины хватит немецких и австрийских войск. В ноябре 1918 года по просьбе делегации галичан в Киеве началось формирование Галицко-Буковинского куреня сечевых стрельцов. Однако командовали везде в основном российские офицеры, которые враждебно относились к самой идее украинской армии и активно вербовали добровольцев в Белую Армию. В силу разных причин вопрос об организации сильной регулярной армии не был до конца решён. Генерал Деникин отлично осведомлённый о численности «армии» Скоропадского писал:
«Вооруженные силы гетмана состояли: 1) из дивизии генерала Натиева, сформированной из добровольцев, стоявшей в Харькове, находившейся в подчинении у немецкого командования, совершенно разложившейся и впоследствии разоруженной немцами; 2) Сердюцкой дивизии (гвардейской), составленной по набору исключительно из сыновей средних и крупных крестьян-собственников и вскоре разбежавшейся; 3) из охранных и пограничных сотен, несших службу первые — полицейскую в уездах вторые — пограничную на западе; 4) наконец в августе из Владимир-Волынска прибыла сформированная там австрийцами из военнопленных украинцев «1-я Украинская пехотная дивизия», которая вслед за тем ввиду непригодности была расформирована.
Немцы всемерно противились организации украинской армии, считая ее опасной для себя, и допускали только существование ее кадров.
Подготовка этих кадров — штабов без войск — шла планомерно и основательно».
«Ввиду полного провала правительственной организации и неудавшейся мобилизации, - пишет далее о войске гетмана Деникие, - пришлось прибегнуть к частной. По инициативе «Протофиса» «хлеборобов» и Киевской городской думы, при деятельном участии проф. Пиленко, гр. Гейдена и Дьякова министр внутренних дел принял отвергнутое им ранее предложение — вступить в соглашение с существующими в Киеве офицерскими обществами самопомощи и дать им средства и полномочия для формирования «дружин»; эти части предназначались прежде всепх для охраны спокойствия и порядка в столице. Так возникли дружины полк. Святополк-Мирского, ген. Кирпичова, Рубанова, Голембиовского и др. — частью чисто офицерские, частью смешанного типа, с добровольцами —преимущественно из учащейся молодежи, которая вообще откликнулась на призыв по-разному: одни пошли в офицерские дружины, другие искали «более демократических формирований», третьи, — и их было немало, — заявили, что предпочитают советскую власть украинскому самостийничеству, и выжидали развития событий.
Численность офицерских дружин была незначительна, вряд ли превосходила 3—4 тыс.; организация далеко несовершенна: разбухшие штабы, неизбежные контрразведки и «отряды особого назначения доминировали над «штыками». Расплодились также многочисленные «вербовочные бюро» с громадными штатами, обширными реквизированными помещениями и автомобилями. Каждое из них формировало не менее, чем «армию», и имело в наличности 100—150 бойцов».
 К тому же, как отмечал проходивший весной по югу Украины со своим отрядом М.Г. Дроздовский, «украинские офицеры больше половины враждебны украинской идее, в настоящем виде и по составу больше трети не украинцы — некуда было деваться… При тяжелых обстоятельствах бросят их ряды…». Кстати, летом 1919 года, в самом пике своего могущества, Белая Армия Деникина тоже не могла похвастаться своей многочисленностью, и имела в своих рядах лишь порядка 70 тысяч человек. Самое мощное «белое» войско было, пожалуй, на Восточном фронте у адмирала Колчака, которое к средине 1919 года насчитывало что-то около 150 тысяч солдат и офицеров. Выходит, что у Махно как раз и была истинно народная армия, поддерживаемая украинским народом, не в лозунгах и на бумаге, а вполне реально. При этом, как замечает Деникин «…все стремления как националистических, так и партийных организаций овладеть повстанческим движением и использовать его в своих интересах не увенчались успехом. Оно оставалось до конца низовым, народным». Сюда можно добавить, - и интернациональным. И если на жалобы евреев об их притеснениях и погромах гетманский министр внутренних дел, Игорь Кистяковский лицемерно отвечал: - «На Украине нет антисемитизма…. Правда, в некоторых местах имеют место насилия над евреями, но это объясняется вообще хаосом переходного времени, да кроме того все эти убийства и грабежи являются результатом большевизма, в коем евреи участвуют пропорционально больше, чем это полагается по их числу на Украине». Махно евреев не притеснял, и их в его окружении было немало - истинных сторонников его дела, и антисемитизма не существовало реально. Так, председателем Гуляй-польского ВРС (военно-революционного совета) был Коган, начальником контрразведки  Зеньковский (Лёва Задов), в культпросвет отделе - Елена Келлер, Иосиф Эмигрант (Готман), Я. Алый (Суховольский). Список может быть продолжен.  Привлекало этих людей в ряды махновцев и годами удерживало их там подлинное, а не декларативное равенство.
Когда на Украине начались повсеместно кровавые погромы, вызванные общей дестабилизацией положения, особенно при Петлюре, Махно предложил всем еврейским колониям в зоне его деятельности (Юг Украины, Приазовье) организовать самооборону и выдал им оружие. В мае того же года за убийство 20 евреев-колонистов в Александровском уезде махновцами были расстреляны семеро крестьян села Успеновка. Вот почему так доблестно сражались евреи-махновцы из особой еврейской  батареи под командованием Абрама Шнейдера, обороняя в июне 1919 года Гуляй Поле от наступавших деникинцев. Они сражались до последнего снаряда, а еврейская полурота прикрытия - до последнего патрона, и все как один погибли.
На фоне махновского движения «военный коммунизм» большевиков с продразверсткой, с продотрядами и трибуналами выглядел, как узаконенный грабёж. Но крестьяне так же не желали  возврата и к прошлому. Поэтому  в отличие от украинцев, деникинцев, а так же и «красных» махновцы пользовались безусловной поддержкой простого народа. Н. В. Герасименко в книге «Батько Махно. Мемуары белогвардейца» пишет, что «…численность постоянных сил Махно,