История государства которого никогда не было.

нескольких стычек на Днестре Румчерод предложил румынскому командованию перемирие на период переговоров, которое и было заключено 8 февраля. Румыны не ожидали, что русские в состоянии оказать сопротивления, а главное, их армия тоже не здорово была расположена воевать и на переговоры согласились.
Направленная сюда армия Муравьёва, считая что, изгнав из Киева УЦР, она свою задачу выполнила, стала расходиться по домам. Муравьёву удалось решить и эту проблему: «Он разрешал бандам грабить и мародерствовать, - писал о нём Гуль, - но, ругаясь матерно, приказывал наступать и на румын: «Моя доблестная первая армия мрет под Рыбницей, а вы предатели не наступаете на Бендеры!» — кричал на митингах Муравьев». 20 февраля 1918 года войска под командованием Муравьева начинают наступление под Бендерами.. Подошедшим частям 8-й армии дана команда наступать на линии Бельцы–Рыбница.  Об этих событиях истории гражданской войны известно мало. Возможно потому, что победы Муравьёва оказались напрасными, а возможно потому, что Муравьёв был эсером, а его войско действительно можно назвать бандами, ведь декрет ВЦИК о принудительном наборе в армию (мобилизации) и о революционно порядке в ней был издан только 29.05.1918 года.
В книге Соболева «Красный флот в Гражданской войне» об этом периоде сказано: «Сорганизованным частям нашей армии, создаваемым в этот момент Румчеродом, удалось в районе западнее Днестровского лимана задержать наступление противника, а несколько севернее, после боя у Бендер (110 верст к северу от устья Днестра), нанести поражение последнему. Между тем севернее руководимые тов. Муравьевым красногвардейские части 23 февраля 1918 года наносят румынам жестокое поражение у Рыбницы, на Днестре (100 верст северо-восточнее Кишинева), причем нами было захвачено до 40 орудий».
 Успешные бои продолжались шесть дней. В результате румынский премьер Авереску 5 марта, подписал протокол о прекращении советско-румынского вооруженного конфликта и вывода румынских войск из захваченной территории России,  советские представители, включая Муравьева, этот же протокол подписало 9 марта. Румыния обязалась в течение двух месяцев вывести свои войска из Бессарабии и не предпринимать никаких военных и враждебных действий в отношении РСФСР. Но этому договору не суждено было сбыться, в связи с заключением УЦР сепаратного договора с Германией. Румыния осталась на захваченных территориях прихватив Северную Буковину и еще ряд земель соседних государств, увеличив собственную площадь более чем в два раза.
Вернувшийся победителем в Москву Муравьев Был встречен с триумфом и по предложению Ленина должен был отбыть на Северный Кавказ командовать Кавказской советской амией. Но большевики Северного Кавказа, во главе с Шаумяном, видимо уже наслыханные о «геройствах» Муравьёва отказались от нового «главкома» о котором даже Дзержинский, глава карательных органов республики  писал: «Комиссия наша неоднократно принимала свидетельства и обвинения, которые доказывали, что самый заклятый враг не смог бы принести нам столько вреда, сколько он (Муравьев) принес своими страшными расстрелами, предоставлением солдатам права грабежа городов и сел. Все это от имени нашей Советской власти он вытворял, настраивал против нас все население...».
Вскоре возникла конфликтная ситуация между большевиками и эсерами и Муравьев был предан суду Ревтрибунала и две недели находился в тюрьме, ожидая своей участи.  Но в мае 1918 года, когда большевики и эсеры примирились, он был освобожден из тюрьмы благодаря просьбам левых эсеров, членов ВЦИК и Антонова-Овсеенко. А еще через месяц, 13 июня, недавний арестант был назначен, по указанию Ленина, командующим «главнейшего фронта республики» — Восточного, созданного после восстания чехословацкого корпуса. Там при попытке эсеровского переворота, он был убит на одном из заседаний в перестрелке с большевиками. (По понятиям - большевики забили ему стрелку и замочили). Так закончил свою бурную жизнь и карьеру «великого революционного полководца», герой побед одержанных красной армией над  Красновым, УЦР и румынами Михаил Муравьев.
Как только не клянут сегодня Муравьёва свидоми, приписывая его жестокие «подвиги», его чуждости всему украинскому.  А как же, он ведь иностранец – россиянин. Но, отнюдь, не оправдывая большевиков и Муравьёва, хочется указать на, мягко говоря, не очень доброе отношение к украинцам защитников Рады, наших героев. Кто они? Народ должен знать своих героев. По сути, едва ли не единственной боевой единицей защищавшей УЦР в то время был Украинский Гайдамацкий Кош Слободской Украины, который состоял из двух куреней — «красных» и «черных гайдамаков». Укомплектованный солдатами-фронтовиками, юнкерами, и сечевыми стрельцами из Галичины под командованием Е.Коновальца, А.Мельника, и Р.Сушко. Кош насчитывал всего одну тысячу человек. Его возглавил С.Петлюра, отправленный в декабре 1917 года в отставку за допущенные промахи в деле украинизации армии. Так вот, эти «герои» завалили улицы Киева трупами восставших против Рады киевлян не хуже иностранцев. Хотя, почему не хуже иностранцев  - таковыми они фактически-то и были, не напрасно же о «сечевиках» говорили как об «австріяках, що не шкодують української крові». Только в самом заводе «Арсенал» ими было повешено и расстреляно свыше 400 человек, о которых сегодня почему-то вспоминать не принято. Наверное, потому что среди них не было родного брата министра УЦР. Спустя десять лет Роман Сушко будет вспоминать, что на Украине их «…везде принимали за чужинцев». Чужинцами они и были.




Од Київа до Берліна простягнулась Україна


 26 января  (8 февраля 1918 года по новому стилю) Центральная Рада бежала из Киева. Но, пока «сечевики» очищали город от повстанцев, пока студенты и юнкера сдерживали Муравьёва под Крутами, Рада кое-что успела сделать. Во-первых, она отправила своё посольство в Брест, на переговоры с германским и австрийским командованием. Во-вторых, 22 января она издала Четвертый Универсал. Дело в том, что небезызвестный нам немецкий генерал М.Гофман вполне доходчиво растолковал членам Рады, что «если они хотят иметь формальное право заключить мир независимо от того, заключит ли его Советская Россия, то украинское правительство должно формально провозгласить полную независимость Украинской Республики». Оно и понятно, иначе с кем, с каким царством-государством немцы договор заключать будут? И тогда УЦР, аки приблудный пёс, метит  территорию - «брызнула» универсалом, провозгласив Украину самостийной державой. А ещё, для пущей важности, Генеральный Секретариат был преобразован в Совет Народных Министров. Его председателем стал Всеволод Голубович. После всего этого, подобно цыганскому  табору, откочевало правительство с цыганским именем Рада в Житомир, вместив в свой табор, весь украинский народ и всю украинскую армию, в общем итоге, всех вместе аж 3000 человек, да и тех половина была из Галичины.
6 января представители Рады, возглавляемые Голубовичем прибыли в Брест, где большевики во главе с Троцким и Иоффе, а так же  Бриллиантом – Сокольниковым и известной террористкой эсеркой Бизенко (все родом с Украины) с 22 декабря вели упорные переговоры с германским командованием. Переговоры продвигались очень даже нелегко, но - продвигались, и тут… - «Здравствуй милая моя, я тебя дождался…» – приїхали хлопці з України - справжні українці!
До этого украинские дипломаты уже вели переговоры с представителями Антанты, Германии и Австро-Венгрии. Получилось любопытное положение: Центральная Рада пыталась договориться сразу с двумя, а если смотреть в корень, то и с тремя взаимно исключающими сторонами.
И вот, к величайшей радости немцев представители «самостийной украинской державы» наконец-то явились в Брест, и, как утопающий за соломинку, Германия ухватилась за столь универсальных дипломатов. Не беда что делегация представляла интересы каких-то там 3000 человек, громко назвавшихся «державой». Мы на примере СВУ уже видели, что у нас украинцев так можно. У нас и сегодня так можно - президент,  всех кто не с ним называет «зрадниками», хотя с ним-то, по сути, такой же «табор» как и 90 лет назад с Радой.
Так вот, приезд украинской делегации, резко отклонил от заданного курса стрелку на компасе переговоров. Если раньше стороны сходились на том, что «согласны немедленно заключить общий мир без насильственных присоединений и контрибуций», а германское командование даже шло на отдельные уступки выдвинутые Троцким.  Например, чтобы не обострять отношения с Антантой, большевики требовали не переводить высвободившиеся по заключению мирного договора войска с восточного на западный фронт.  С появлением же на переговорах украинцев даже от лозунга «Без аннексий и контрибуций» не осталось и следа. Германия стала диктовать условия. Поняв, бесполезность дальнейших  переговоров, 29 января (11 февраля) Троцкий покинул Брест, заявив: «Мы выходим из войны. Мы извещаем об этом все народы и их правительства. Мы отдаем приказ о полной демобилизации наших армий... (можно подумать они были Н.Г.) В то же время мы заявляем, что условия, предложенные нам правительствами Германии и Австро-Венгрии, в корне противоречат интересам всех народов. Эти условия отвергаются трудящимися массами всех стран, в том числе и народами Австро-Венгрии и Германии. Народы Польши Украины, Литвы, Курляндии и Эстляндии считают эти условия насилием над своей волей; для русского же народа эти условия означают постоянную угрозу. Народные массы всего мира, руководимые политическим сознанием или нравственным инстинктом, отвергают эти условия... Мы отказываемся санкционировать те условия, которые германский и австро-венгерский империализм пишет мечом на теле живых народов. Мы не можем поставить подписи русской революции под условиями, которые несут с собой гнет, горе и несчастье миллионам человеческих существ». И хоть, на самом деле, за спиной у Троцкого ни каких армий уже и ещё не имелось, но сказано было сильно. Советская делегация ушла, хлопнув дверью. Правда пройдёт 2 недели и им придётся робко стучаться в эти двери, униженно прося милости, но это совсем другая история.
12 февраля на переговоры прибыли и представители харьковского правительства Украины, но для германского командования тот факт, что эта делегация, по сути, представляла абсолютное большинство народа Малороссии, значения не имел. Они заключили свой договор с теми, о ком даже сепаратистский историк Илья Борщак в «Le Mond Slave» (август 1929 г.) писал, что когда французский журналист Пелисье прибыл в Киев и обратился к французскому консулу в Киеве, хорошо знавшему обстановку, с просьбой устроить ему свидание с Грушевским, консул ответил: «Как? Вы хотите идти в Раду? Ведь, это же всё не существует! Нет ничего, кроме банды фанатиков без всякого влияния, которая разрушает край в интересах Германии. Ни Альбер Тома, ни другие французы, которые побывали в Киеве, не унизились до того, чтобы посетить Раду». Но интересы Германии, стоящей на грани поражения в войне, толкали её правительство даже на сотрудничество с «бандой» провозгласившей себя