фантастичною. Було вирішено повезти полк пароплавами на Шевченкову могилу і там, на цій святій для всякого свідомого Українця землі, проголосити самостійність Української Держави.
За порадою Клима Павлюка був викликаний з Сімбірську кадровий офіцер Юрко Капкан. Він приїхав, на всіх Полуботківців зробив добре вражіння. Втаємничений в самостійницькі плани Полуботківців, Капкан на всі їхні пропозиції пристав. Міхновський взяв від Капкана урочисту присягу на вірність самостійній Україні і на виконаня цілого того плану проголошеня самостійності. Але Капкан, увійшовши в той-же самий час в зносини з головою обібраного Військовим Зїздом Військового Комітету Симоном Петлюрою і з петлюрівською соціялістичною більшостю цього комітету, присягу свою зломав. План проголошеня державної самостійности України таким чином упав. Верх взяв Петлюра, який вів політику піддержуваня Тимчасового Всеросійського Правительства і виконуваня всіх наказів Керенського. Такою політикою він змарнував весь український національний порив в військах, пропустив найзручніщий момент для сформування Української Армії і в той спосіб підготовив всі будучі катастрофи наших державних змаганнь».
Вот уж действительно, ни что иное как бардак представлял из себя в то время Киев. Ни кто толком не знал кто в нём власть, что она собой представляет и чьи интересы отстаивает. Находившийся в то время в Киеве автор «Неизвращённой истории Украины–Руси» А. Дикий, наверное и слышать не слышал о таком «великом» украинском деятеле как Михновский и поэтому, воспринял его попытку захватить власть в Киеве как что-то непосредственно связанное с попыткой в начале июля захвата власти в Питере большевиками. Поэтому и писал: «Пример «Богдановцев» (воинское подразделение сформированное из дезертиров Центральной Радой Н.Г.) был заразителен, и вскоре в Киеве сформировался еще один такой же полк — «имени гетмана Павла Полуботка».— Как и «Богдановцы» он о фронте и не помышлял, но зато принял активное участие в попытке захватать большевиками власть в Киеве, в дни большевистского восстания в Петрограде (3-5 июля ст. ст.)».
В это самое время в Киеве находился и прибывший туда с фронта генерал Скоропадский и об этом событии он написал так: «Другого дня почалася в Київі стрілянина. Був виступ так званих Полуботківців. Подробиць цієї справи я не знаю. Мені казали, що цей виступ було заздалегідь підготовано з метою поваленя влади Центральної Ради і захопленя влади, здається, полковником Капканом, що ніби збірався проголосити себе Гетьманом, але що в останню хвилю він на це не зважився. Полуботковці були здебільшого заарештовані».
Мне кажется лучше всех в ситуации разобрался А.В. Стороженко (Царинный) который писал: «Вожди украинских социал-демократов и социал-революционеров — Винниченко, Петлюра, Ковалевский, Порш, Антонович, Михура, Садовский и другие — никогда не питали национальных украинских чувств… И вдруг — «самостийность Украины». Можно предполагать, что этот шахматный ход на политической доске подсказан был австрийскими и германскими политиками старому их другу-приятелю М. С. Грушевскому, чтобы иметь предлог разговаривать о сепаратном мире с Украиной и об оккупации ее…». Это же подтверждает и Скоропадский; когда в начале июня он, придя в Раду «вперше зустрів Петлюру», то один из главных украинцев «тоді ще розмовляв зі мною по російськи, а не по-українськи, - вспоминает будущий гетман, и, - взагалі тоді українська мова ще не накидалася силоміць». А уже осенью, но ещё перед октябрьским переворотом большевиков, он вспоминает, «…як в половині жовтня командір 611-го полку доложив мені, що прапорщик Кожушко, повернувшись з Київа, розповсюджує чутки, що Центральна Рада хоче зробити з Німцями сепаратний мир.
Це була одинока звістка про відносини Центральної Ради до Німців, яка дійшла до мене за весь період мого командування корпусом. Через якийсь час я довідався, що між Генеральним Секретаріатом і деякими впливовими ґрупами корпуса істнують постійні зносини, що з Київа приїздять ріжні панове умовляти офіцерів і солдат не йти на фронт. Після зробленого розсліду вияснилось, що ця агітація виходила од Петлюри, бувшого тоді Генеральним Секретарем, себ то міністром». И хоть как утверждает будущий гетман «звістка булла одинока», но только уже 20 ноября (7 по старому) в III универсале УЦР было запрограмированно начать мирные переговоры с Германией и её союзниками.
Уже в начале лета Рада во главе с Грушевским начинает воплощение в жизнь плана разработанного Шептицким. А именно его первого пункта, где в частности говорится: «Военная традиция должна быть построена на традициях запорожских казаков… Национальный характер должен проявиться в названиях воинских должностей (атаманы, есаулы, полковники, сотники), далее - в обмундировании, воинских группах и т. п.». Скоропадский по этому поводу вспоминал:
«Другого дня, бувши в Секретаріаті, я одержав через Скрипчинського телеґраму про те, що 6 жовтня на Всеукраїнському Козачому Зїзді в Чигрині мене одноголосно вибрано Отаманом всього Вільного Козацтва. Про цю організацію »Вільного Козацтва« були такі відомости: Швидко після початку революції у декотрих Українців, вихованих в старих традиціях, зявилося бажання відновити українське козацтво. Ця думка виявлялась в ріжних місцях, але реально вперше була здійснена в Звенигородському повіті, де ще в червні місяці орґанізатором козацтва стала людина на призвище Гризло. Потім подібні ж козачі орґанізації повстали і по инших місцевостях, головним чином на Київщині. В перших часах оце козацтво не мало певної політичної партийної масти. Творилося воно з головною метою підтриманя порядку. Селянська молодь, почасти і старші селяне, охоче приставали до козачих орґанізацій — менше свідомі рада шапок з »китицею« і »жупанів« — більше свідомі захоплювались романтичними малюнками минулого. Було багато козачих організацій хоч-би на Полтавщині, що складалися з хліборобів, переважно заможніх. Ці останні були цілком різко антисоціялістично і антиреволюцийно настроєні. Поруч з цим деякі сотні приймали характер розбишацьких орґанізацій. На чолі останніх звичайно стояли всякі авантюрники, рідко ідейні, здебільшого такі, що мали в тому свої особисті інтереси, а то й просто шукали зручного випадку поживитись чужим добром. Таким чином завжди все залежало від того, хто стояв на чолі частин, будь то сотня, полк, чи кіш. Люде здебільшого на початку ще не були попсовані пропагандою і їх можна було справити в бажаному напрямку. Коли ці козачі орґанізації розповсюдились по Київщині, Катеринославщині, Поділлю, Полтавщині і Чернігівщині — був скликаний в Чигрині зїзд, що і обрав мене 6 жовтня Отаманом всього Українського Вільного Козацтва». На съезде присутствовало 2000 делегатов от 60000 вновь образованного войска «Вільного Козацтва». Кроме головного атамана там был выбран генеральный писарь, которым стал сотник Кочубей и прочие атаманы и полковники, многие из которых вскоре станут главарями бандитских шаек и банд-формирований. Как видим, всё шло как и планировал Шептицкий.
Вот и выходит, что подписанный 9 февраля сепаратный мир между немцами и Центральной Радой был тщательно спланированной операцией германского командования. Этим дипломатическим трюком германское командование убивало сразу двух зайцев. Во первых: сепаратный мир с украинской Радой заставил быть более сговорчивыми большевиков, которые с первых дней октябрьского переворота стали явно выходить из под контроля и вынудил советское правительство уже 3 марта принять тяжёлые условия мира продиктованные им немцами в Бресте – Литовском. Во вторых: немцы на правах защитников прав и интересов вновь образованного государства «Украина» добились своей давней мечты. Они откололи часть России и стали в ней практическими хозяевами.
Глава VI
Брат на брата.
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь
А. Блок
Мимо станции «Держава».
Хотя большевики во главе с Лениным в стремлении прийти к власти, и играли в весьма опасную игру, хотя в поражении царской России в войне и развале Империи есть и их весомая лепта но, захватив власть, они повели совершенно иную политику. И уже вскоре дороги большевиков с их бывшими союзниками немцами и украинскими сепаратистами расходятся в совершенно противоположных направлениях. Так если ещё 2 (15 нов.) ноября 1917 года «Декларация прав народов России» провозглашает равенство и суверенность народов России и их право на свободное самоопределение вплоть до отделения. То, уже через месяц, 4 (17 нов.) декабря этого же года, после того как переговоры о перемирии начатые 20 ноября (3 декабря) в Брест-Литовске между Россией и центрально-европейскими державами (Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией) закончились положительным результатом - Центральной Раде был предъявлен ультиматум с требованием признать советскую власть на Украине. И видимо бывший начальник штаба Верховного главнокомандующего России, служивший в Красной армии, генерал Бонч-Бруевич не зря писал: «Скорее инстинктом, чем разумом, я тянулся к большевикам, видя в них единственную силу, способную спасти Россию от развала и полного уничтожения». Терять все многовековые приобретения Империи Ленин не собирался. Не собирались признавать большевики и власть кучки авантюристов провозгласивших себя правительством не существующей нации украинцев – правительством русского народа юго-восточной окраины Российской империи. Можно конечно говорить о том, что правительство Ленина и большевиков мало чем отличалось своей легитимностью от Центральной Рады, что как и Рада, большевики являли собой самопровозглашённое, не законное правительство и это на самом деле так но, если бы, не одно но. За большевиками стоял народ, а это значит, что будь тогда не гражданская война, а законные выборы, УЦР и её идея оказались бы там где она и была на самом деле - в глубокой заднице. Это видно хотя бы из того что, когда на «3-м Украинском Военном Съезде» во время дебатов (10 ноября) один из ораторов сказал: «нам надо определить, с кем мы» — зал разразился криками: «с Лениным! с Лениным!, а чуть ранее (9 ноября) Киевский совет рабочих и солдатских депутатов, большинством 489, против 187, при 17 воздержавшихся, вынес благожелательную к большевикам и их действиям резолюцию. Популярность в народе большевиков подтверждают и немцы. Так министр иностранных дел Германии, 6 августа 1918 года писал представителю министерства иностранных дел в ставке, секретарю посольства Барону фон Лерснеру.
– «Генерал Людендорф телеграфировал мне:
- «Ваше превосходительство говорит, что мы могли бы с помощью имеющихся сейчас в нашем распоряжении войск защитить новое правительство России, за которое стоит народ. Это условие нас очень ограничивает, так как правительству, за которое стоит народ, не требуется наша поддержка, во всяком случае, внутри страны. Остается возможность использовать новые войска против Антанты на севере, против чехословков на востоке и против генерала Алексеева на юге, невзирая на то, какой режим
Но такой текст осилить нелегко. Как говаривал Солженицын, неподымный.
Вот бы выжимку страниц на 10.