История государства которого никогда не было.

находится у власти или придет к ней.
Большевистское правительство просило нас о таких действиях против наших врагов. Любое другое правительство – и мы должны это понимать – сразу же или в самый кратчайший срок станет другом и сторонником Антанты. В России у нас вообще нет достойного упоминания числа друзей. Если кто-то говорит Вашему превосходительству обратное, то он заблуждается.
Другим доказательством того, стоит ли за спиной нового правительства народ, является то, что оно приходит к власти с помощью народа. Большевики явно обанкротились, но мы еще не слышим ни о мародерстве Красной гвардии, ни о восстании русской деревни, которая заполнена вооруженными бывшими солдатами». И совсем иначе дело обстояло у Рады.
Как мы уже успели убедиться, сегодняшняя многоучёная  болтовня о том, что уже в 1917 году на юго-западе России сложилось государственное образование «Украина» со своим правительством (Центральная Рада) и многомиллионным войском – такая же сказка, как и «Украінська держава часів Богдана Хмельницького». Даже в самом Киеве, в октябре месяце отчетливо обрисовались как минимум три силы: сторонники Временного Правительства, Центральная Рада и большевики. За пределами  же Киева власть УЦР, как выразился Царинный, «кончалась». Так например, уже летом 1917 года некто Георгий Степанович Хрусталёв-Носарь, известный по петербургским событиям 1905 года председатель Совета рабочих депутатов, помощник присяжного поверенного, родом переяславский крестьянин, устроил республику под своим управлением. Он не признавал никакой другой власти, кроме своей собственной. В ноябре того же 1917 года в отдельную Донецкр-Криворожскую республику (ДКР) выделились Донбасс, юг и юго-восток Украины. И если разобраться то легитимность ДКР была куда выше, нежели законность Центральной Рады, ведь ДКР провозглашали делегаты, которых выбирали на всей ее территории. А миф, если речь заходит о ДКР,  будто бы ее создание было санкционировано Лениным и его ЦК, не что иное как плод фантазии свидомых и националистов.   Наоборот и Питер, и Москва всегда были противниками автономии Донкривбасса. И, когда 13 февраля 1918 года Артем отправил Свердлову телеграмму с уведомлением о создании ДКР, то в ответ уже через четыре дня пришел довольно раздражительный окрик Свердлова: «Отделение считаем вредным».
 «Для того чтобы осуществить свои классовые, пролетарские, коммунистические задачи, рабочему классу на Украине нужно, обязательно нужно не отождествлять себя с русским языком и с русской культурой, не противопоставлять свою русскую культуру украинской культуре крестьянства, напротив, нужно всемерно идти в этом деле навстречу крестьянству». Так видел задачу рабочего класса один из сподвижников Ленина, украинский большевик Скрыпник. А так как Украинский Восток изначально был в основном пролетарским и не был украинским ни по языку, ни по культуре, то во имя “классовых, пролетарских, коммунистических задач” русское население Донбасса просто обязано было стать украинским. Большевики его, можно сказать, принудили стать таковым и выступили, во всяком случае в Донбассе, в роли украинизаторов русского народа подобно австрийцам и полякам Галичины.
У ДКР была и своя армия. Первоначально она насчитывала 8,5 тысячи штыков. Во многом в ее формировании помогла отошедшая с Румынского фронта 8-я армия. Первым её выборным командующим был А. Геккер, а 7 апреля его заменил П. Баранов. 5 апреля был создан полевой штаб Донецкой армии. К тому времени она уже насчитывала 13 тысяч человек. Это конечно не  «четыре миллиона штыков» которые числились на бумаге у Центральной Рады, но зато эти 13 тысяч были реальными.
 Даже когда Советская власть утвердилась в Донбассе окончательно, в феврале 1920-го в Юзовке (Донецк) прошел съезд волостных ревкомов Юзовского района, который заявил: «Съезд настаивает на быстром экономическом и политическом слиянии Донецкой губернии с Советской Россией в едином ВЦИК Советов». На печатях, которые сохранились на документах того времени еще отчетливо видно, что Юзовка считала себя частью РСФСР, а не УССР.
«Між тим ось що тоді  робилося на Україні. В самім Київі, в осередку скупченя українскої національно свідомої інтелiгенції, большовицька московська агітація розкладала одну військову національну частину за другою, виривала в українського уряду одну опору за другою. Сердюцька дивізія полковника Капкана розпалася. В козацькому полку Павлюка теж почався розклад, і в той мент, коли Павлюкові хотіли дати наказ виступити, він почав доводити, що потрібно те, та друге, а нарешті заявив, що у нього в полку не добре» - вспоминал Скоропадский. А современный историк из свидомых С. Махун вынужден сегодня признать, что «…банкротство Центральной Рады, руководство которой теряло время в бесконечных стычках различных партий, было результатом не столько навязываемой извне политики, сколько внутреннего бессилия и, прямо скажем, отсутствия своего харизматичного лидера». Так имеют ли право свидоми утверждать, что в начале 1918 года имела место «інтервенція більшовиків на Україні»? Имеют ли они право говорить о вторжении большевистской России в Республику Украина?
«Після того як більшовики захопили владу в Росії, постало питання, хто ж прави- тиме на Україні. Не маючи достатньо сил, щоб розбити і Центральну Раду, й прибіч- ників Тимчасового уряду в Києві, які згуртувалися навколо штабу армії, більшовики вирішують на деякий час утримувати добрі стосунки з українцями, намагаючись водночас покінчити зі штабом армії (оплот Временного Правительства Н.Г.). 10 листопада в Києві вибухнули бої майже 6- тисячних сил більшовиків із штабом армії, в розпорядженні якого було до 10 тис. чоловік. У вирішальний момент Центральна Рада наказала 8 тис. своїх бійців прийти на допомогу більшовикам, змусивши штаб армії до евакуації з Києва». Так освещает эти события канадский историк украинского происхождения Орест Субтельный. Но иначе о них рассказывает очевидец тех событий А. Дикий. Он в частности писал: «Вечером 10 ноября отряд в 1.000 человек, составленный из участников казачьего съезда, юнкеров и офицеров — членов Союза Георгиевских Кавалеров, окружил большевистский Революционный Комитет, который находился во дворце (на Печерске) и целый день принимал делегации от отдельных украинских частей, которые заявляли, что, в случае столкновения, они поддержат большевиков, вопреки запрещению Центральной Рады». Завязалась перестрелка, а вскоре к месту событий прибыли несколько членов Рады, но не для активной поддержки большевиков, а для уговоров сдаться. Видя бесполезность сопротивления Революционный комитет сдался. Вскоре в городе вспыхнуло большевицкое восстание. «Три дня длились бои в разных частях города. – Повествует А. Дикий - Сражались сторонники Временного Правительства и большевики. Центральная Рада заняла позицию, определенно дружественную большевикам, хотя официально это не декларировала, а действовала исподтишка или косвенно… Отдельные же части, так называемой «Украинской Армии» совершенно открыто сражались на стороне большевиков». В итоге уже 17 ноября вождь киевских большевиков, Пятаков, телеграфировал Совету Народных Комиссаров: «дружными усилиями большевистских и украинских солдат и вооруженных красногвардейцев Штаб был вынужден сдаться».
В то же время Центральная рада сообщила для сведения населения, что «половина юнкеров высказала желание остаться в Киеве и перейти в Украинскую военную школу, а остальные выезжают на Дон в Новочеркасск», где, как известно, поднимал казаков против большевиков генерал Каледин. Сообщение вызвало взрыв негодования в рабочих и солдатских массах. 18 ноября общее собрание солдат вынесло следующую резолюцию: «Выслушав заявление товарищей о том, что юнкера Киевского военного училища и школы прапорщиков пехоты уезжают из Киева с оружием в руках, быть может, для организации нового контр-революционного восстания, постановили: обратиться в Революционный комитет и в киевский штаб округа с протестом в самой категорической форме против такого рода действий и настаивать на разоружении Юнкеров». Резолюция эта вызвала горячий отклик в массах, и они стали требовать от Ревкома Совета решительных действий для разоружения юнкеров. Протест в массах рос и грозил вылиться в стихийные выступления. Под давлением его Ревком обратился 19 ноября к Центральной раде, требуя разоружения юнкеров. Однако Рада не нашла, даже нужным ответить на это требование, а партийный Комитет киевских большевиков, боясь обострения с ней конфликта, отклонил предложение Бош перебросить в Киев на поддержку революционным рабочим против Рады части 2-го гвардейского корпуса из Жмеринки, настроенные большевистски, и в ответ на молчание Рады предложил Ревкому продолжать переговоры с Радой и настаивать на разоружении юнкеров. Тем временем юнкера уехали, а частью рассосались в Киеве, оставив при себе оружие.
Слабость и нерешительность киевского Комитета большевиков давали Раде повод для самоуверенности и обуславливали неудачу большевиков в Киеве «на Всеукраїнському з'їзді Рад, який, - пишет Субтельный, - вони самі скликали 17 грудня в Києві й який сподівалися поставити під свій цілковитий контроль. Але українські партії закликали на з'їзд своїх прибічників із села, переваживши близько сотні більшовицьких делегатів двома з лишком тисячами своїх. Розлючені члени невеликої більшовицької фракції покинули з'їзд, переїхали до Харкова, кваліфікували Центральну Раду як «ворога народу» й проголосили створення Радянської Української Республіки. Одночасно на Україну з Росії почали наступ більшовицькі війська». Но и тут живой свидетель тех событий А. Дикий, которого трудно заподозрить в симпатии к большевикам, опять рисует несколько иную картину происходящего и пишет: «А большевики между тем быстро и неуклонно завоевывали Украину. Но не штыками и пулеметами, не матросскими отрядами и красногвардейскими отрядами, как утверждают сепаратисты, искажая историю и замалчивая факты. Освоение Украины шло путем агитации и пропаганды большевизма среди самих украинских коренных жителей-украинцев, рабочих, крестьян и солдат «украинской армии». Он пишет что «…военных действий они не начинали, имея свой план захвата Украины без войны, с помощью большевиков и им сочувствующих самой Украины.
Провести это они хотели легально, путем решения «Съезда советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов Украины», который был созван в Киеве 17-го декабря, по инициативе трех организаций: Краевого Исполнительного Комитета Рабочих депутатов, Киевского Совета рабочих и солдатских депутатов и Главного Комитета большевистской партии Украины. Во всех трех организациях большинство было на стороне большевиков и их (теперь уже открытых) союзников — украинских «независимых эсдеков» и эсеров-«боротьбистов». Центральная Рада, предвидя решение Съезда, решила его сорвать и, по линии эсеровской крестьянской организации «Спiлка», собрала на этот съезд больше тысячи делегатов «Спiлки», которые потребовали право участия в Съезде с решающим