История государства которого никогда не было.

существовало.
Я думаю, что профессор, доктор исторических наук, должен был по крайней мере, хоть в студенческие годы изучать летописи (не за сало же он в такие высоконаучные звания выбился), и там, в русских летописях ясно сказано, что «держава» которой правили выше указанные князья принадлежала русскому народу, и князья эти тоже были русскими.  Ну, а насчёт «держави» Богдана Хмельницкого… - Нет, - всё-таки, наверное, за сало…
Любой студент исторического факультета знает что орден Андрея Первозванного был учреждён Петром I лишь в 1699 году. 20 марта 1699 года секретарь австрийского посольства в России Иоанн Георг Корб записал в своем дневнике: «Его Царское Величество учредил кавалерский орден св. Андрея Апостола». Это, кстати, самое раннее известное упоминание об этом российском ордене. Известно так же что первым кавалером этого ордена стал в том же 1699 году Фёдор Головин. А что пишет наш доктор исторических наук? В выше упомянутом номере «Укра;нознавства», в статье «Укра;нці в північній Пальмирі» он пишет:
«Коли спроба молодого московського царя Петра I власними силами взяти турецьку фортецю в 1695 році закінчилася повним провалом він переконався що без укра;нського козацтва творити «Третій Рим неможливо. Тож не диво, що після успішного взяття Азова наступного року за допомогою трьох казацьких полків, за що гетьман Мазепа одержав перший російський орден Андрія Первозванного, Петро I у подальшому залуча; до всіх сво;х завойовницьких акцій укра;нську збройну силу. Зокрема вже 1700 року, на початку Північно; війни, вона широко використову;ться на балтійському театрі».
Давайте подсчитаем, сколько грубейших исторических ошибок в этом коротком вольном изложении истории допускает  наше светило истории.
Во  первых: в первом Азовском походе украинские казаки тоже принимали участие.
Во  вторых: второй Азовский поход закончился взятием Азова не потому, что в нем принимали или не принимали участие украинские казаки, а потому что были учтены ошибки первого. Во многом, успех кампании предрешило то обстоятельство, что в Воронеже в течении года был построен флот, который отрезал снабжение Азова турецкими кораблями с моря.
 В третьих: первым орденом Андрея первозванного, как уже показывалось награждён был не Мазепа, а Головин. И только через год после него, в феврале 1700 года, и через три с половиной года после взятия Азова, Пётр лично наградил гетмана Мазепу орденом Андрея Первозванного № 2, и отнюдь не за Азов, а «за многие его в воинских трудах знатные и усердно-радетельные верные службы». Если же учесть, что девиз ордена гласил: «За веру и верность!» то можно предположить, что вручался он гетману как аванс, в надежде на его верную службу в намечавшейся уже тогда Северной войне. Царю хотелось быть уверенным, что начиная войну со шведами, украинская старшина и её гетман не преподнесут ему какой-нибудь неприятный сюрприз из времён Выговского или Юрия Хмельницкого.
А вот по поводу «знадто розвиненого індивідуалізму, що призводить до анархі;» профессор попал в «яблочко». Но возникает вопрос следующего порядка – в чём причина такого «розвиненого індивідуалізму»? А причина на мой взгляд в том, что нет нации, нет взаимопонимания между людьми. Люди сбиты с толку, они не понимают чего от них хотят те, которые чего-то хотят. В то же время среди тех, (а их не много) что чего-то хотят, нет настоящего лидера, нет личности. Поэтому, сбитые с толку люди, в прямом и переносном смысле, общаются, а главное думают, на разных языках, и к взаимопониманию, к созданию чего-то единого, отличного от того единого в котором они хорошо ли плохо ли, но жили столетиями, приходить не торопятся. Основная масса не видит к этому стимула. Но это основная. Те же кто его видят, не имея толкового лидера, и видят его, и стараются довести до окружающих каждый по-своему. Отсюда и анархия и «знадто розвинений індивідуалізм». Так по крайней мере обстояло дело с украинской народностью с её национальным самосознанием столетие назад.
Представте себе такую картину: всем нам необходимо пройти, скажем, из пункта «А» в пункт «В». Дорога эта дальняя и не лёгкая, к тому же каждый должен на своих плечах доставить в пункт «В» определённый груз. Ходить этой дорогой и доставлять груз всем приходилось не раз. Все знают, что это долгий изнурительный и тяжёлый путь. И вдруг находится некто кто оповещает, что он знает дорогу которая в несколько раз короче, но она, скажем, проходит через болото. Он может всех ею провести, но для этого надо чтобы его ношу распределили между собой все идущие с ним, так как он будет идти впереди и для верности ощупывать дорогу длинным шестом (слегой). Я думаю многие охотно пожелают скоротить путь и время, и пойдут за таковым . Но вскоре, на беду всем, выяснится, что проводник когдато давно слышал о том как можно пройти напрямую через болото, но сам по нему не ходил и, не зная толком дороги, он, потеряв те ориентиры о которых ему говорили, с пути сбился, и сбился так, что не знает даже как веруться назад.
Человек устроен по-разному – кто-то в тяжёлую минуту впадает в отчаянье и у него опускаются руки, а другой хочет вырваться из беды, веря в то что выход бывает из любого, даже безвыходного положения. Вот такой или такие и бросают клич:
«Замной, вперёд – там солнца яркие снопы!»
«А где дорога?» Слышно из толпы.
Нашёл… Найду… -
Но прозвучит тревогой последний крик
«Темно и ни тропы!»      /Омар Хайям/

Так, примерно, было и в те годы. Кому-то показалось, что он знает дорогу, но он, увы, заблудился и растерялся, но тут же нашлись такие кому показалось, что он один может сориентироваться в данной ситуаии, тем более что, выводя всех на твёрдый путь, свою ношу можно скинуть на плечи другим. И таких «Нашёл… Найду…», к сожалению, оказалось не мало.
Мы уже видели, что сбитые с толку агитацией большевиков и совершенно не уверенные, а вскоре совсем разуверившиеся в том пути на который их толкали самостийныки и УЦР, а затем, с приходом немцев и Скоропадского, совсем отчаявшиеся люди, плюнули на все обещания светлого будущего, и пошли за теми кто им сказал: - «Хватит воевать, выгоняйте буржуев и помещиков берите заводы и землю, теперь она ваша, начинайте работать».  И всё это не завтра, или когда соберётся новое правительство и создаст соответственный закон, а прямо сегодня, прямо сейчас. Попросту, что бы было понятнее простому русскому человеку сказали: - «Грабь награбленное!» Сразу видно правильные люди эти большевики.
Но уже первые знакомства широких народных масс с большевиками настораживали разгулом беспредельного насилия, но толком понять, что из себя представляет новая власть, народ ещё не успел – вскоре вся территория нынешей Украины оказалась в руках у немцев. Тем более что «мочили» то большевики действительно в основном мироедов-буржуев и офицеров. Да к тому же большевики оправдывали своё, порой, совершенно неоправданное насилие тем, что в их рядах множество «попутчиков» таких как эсеры и анархисты. Отчасти это было правдой. Так, например, в Одессе, первом в то время по численности населения городе Украины, октябрьский переворот ознаменовался вооружёнными налётами и экспроприацией ценностей различными эсеровскими, анархистскими, а чаще просто бандитскими группировками.  26 октября сообщалось о взятии власти в городе Революционным бюро из большевиков, меньшевиков, эсеров. А уже на следующий день полумилионнвй город, в котором проживало всего 20–25 % украинцев, и из них более половины говорило на русском языке, украинский комиссар Одессы обьявил под властью Центральной Рады УНР. Одесский комитет большевиков временно поддержал Раду. В городе насчитывалось только 3–4 тысячи гайдамаков, верных Центральной Раде, но основная масса населения была против власти Центральной Рады и совсем не желала становиться какими-то там украинцами. И уже 4 ноября Одесский Совет, большевики, левые эсеры, анархисты, бундовцы и местные бандиты высказались против власти Центральной Рады. И вообще, представители Центрльной Рады фактически делили власть с бандитами которых возглавил в городе известный бандит-налётчик обьявивший себя революционером-анархистом Мишка Япончик (Моисей Вольфович Винницкий) В конце ноября 1917 года район Молдаванки, где хозяйничал Япончик, объявил о создании независимой «Молдаванской республики». Япончик призвал бандитов Одессы не грабить рабочих, а «перенести свою деятельность в центральные, буржуазные кварталы». Один грабитель даже был убит людьми Япончика за ограбление рабочих, и к его одежде было приколото воззвание, написанное Япончиком, в котором говорилось о терроре против грабителей трудящихся. Грабить позволялось только буржуазию и офицеров.  
15 января в Одессе начались уличные бои, с войсками УЦР названные позже «одесским Октябрём». Около 130 человек, с обеих сторон, погибли, а более 300 были ранены. Бандиты Япончика приняли активное участие в уличных боях за Молдаванку, вокзал, Штаб округа, вместе с формированиями большевиков, анархистов, левых эсеров. Люди Япончика напали на Бульварный участок и освободили тридцать уголовников. В газете «Одесская почта» за 2 февраля 1918 года было напечатано воззвание «группы воров Одессы». Воры-профессионалы обязывались грабить только богатых и требовали к себе «уважения». Они писали: «Мы, группа профессиональных воров, также проливали кровь в печальные январские дни, идя рука об руку с товарищами матросами и рабочими против гайдамаков. Мы тоже имеем право носить звание граждан Российской республики!»  Тогда же в феврале в Одессу во главе своей армии прибывает «красный диктатор» Муравьев, который очень скоро находит общий язык с Япончиком и атаманом Яшкой Зайдлером — командиром 1-го отряда анархистов-террористов. Однако не долго была Одесса во власти  столь экзотического правительства. 13 марта 1918 года в Одессу вошли германские и австро-венгерские части под командованием генерала Коша. Одесская советская армия, лидеры большевиков и советской власти бежали из города, даже не попытавшись оказать сопротивление оккупантам. Но, революционеры оставили в городе многочисленное и разношерстное подполье, которое ориентировалось на большевиков, левых эсеров и анархистов, а те в свою очередь тесно сотрудничали с Япончиком. Япончик, расправившийся с помощью подпольщиков, в частности «боевиков-коммунистов» ещё одного прославленного бандита Григория Котовского, над своими конкурентами, имея в полумилионном городе 20–ти тысячную бандитскую армию, чувствовал себя некоронованным королём Одессы, как при Раде, так и при сменившем её  «гетманшафте». Так, современник тех событий, одессит Яков Кишиневский вспоминал: «Как-то в конце лета 1918 года, проходя мимо промтоварного рынка, прохожие увидели несколько подвод, запряженных хорошими лошадьми. На одной легкой тачанке стоял станковый пулемет со вставленной лентой с патронами. Человек 20 были одеты в кожаные тужурки, галифе, сапоги — это было очень модно тогда. У каждого был пистолет и граната. Это был один из частых случаев, когда Япончик, который руководил своими людьми, брал контрибуцию с буржуазии города. Они подъехали к большим деревянным