История государства которого никогда не было.

мая Красная Армия перешла в наступление и силами трех «красных» войсковых групп ей удалось окружить район восстания.
19 мая 1919 года группа кременчугского направления под командованием П. Егорова выбила «григорьевцев» из Кременчуга, а Днепровская военная флотилия — из района Черкасс. С юга наступали части Дыбенко и Пархоменко. Соединившись с группой Егорова, они заняли Кривой Рог, станцию Долгонцово. 21 мая войска атамана были разбиты под Киевом. 22 мая стала «красной» Александрия — центр восставших. 23 мая была взята Знаменка, 26–31 мая части одесского направления (командир В. Голубенко) вытеснили Григорьева из Николаева, Очакова, Херсона. Херсонский полк восставших сдался, и его командир был расстрелян. Тогда же были расстреляны ближайшие единомышленники атамана Григорьева — Горбенко и Масенко. В боях второй половины мая григорьевцы несут огромные потери: около 3 тысяч убитыми и более 5 тысяч пленными. Это была почти половина «армии» атамана... Множество григорьевцев просто разбежалось по домам...
В конце мая основные силы атамана, разбитые под Камянкой, скрываются в далеких степных селах и переходят к тактике партизанской войны. В это время начальник штаба Григорьева Юрко Тютюнник с двумя тысячами восставших («Повстанческий кош») оторвался от главных сил Григорьева и увел свой отряд на соединение с силами Петлюры. 14 июля «кош» Тютюнника влился в армию УНР. Вот так, силами разбитых и изгнанных атаманов да недовольных продразвёрсткой крестьян вновь возродилась армия Петлюры. А ведь ещё месяц назад, как пишет в своих воспоминаниях И. Мазепа — «Мы стояли перед дилеммой, к кому попасть в плен: к полякам или к большевикам». Это же,  сколько жизней понапрасну загубленных, сколько сирот, сколько слёз и страданий не имело бы места на растерзанной различными властями южнорусской земле, прояви Директория больше расторопности и сдайся кому-либо в плен, а? Так нет же, дотянули.
Как говорилось выше, во второй половине июля армия Петлюры насчитывала уже порядка 34 тысяч бойцов. Сюда же, правда с небольшой натяжкой и довольно таки условно, можно приплюсовать, по разным данным от 25 до 50 тысяч, переправившихся 16 – 18 июля через Збруч, сечевых стрельцов Западно-Украинской  народной республики. Почему условно? Потому что, хоть 22 января 1919 года в Киеве и было торжественно объявлено об объединении Западно-Украинской народной республики (ЗНУР), которая образовалась 13 ноября 1918 года в неспокойной обстановке боёв с поляками за господство в Галичине, с Украинской народной республикой, однако это было в большей мере чисто символическим актом. Ну во первых уже 18 июля ЗНУР прекратила своё существование, а её армия переправилась на территорию УНР, которой фактически тоже не существовало. Две армии двух государств, не имеющих территории, уже само по себе явление абсурдное. Далее, армии эти создавались на совершенно различных фундаментах, как политических, так и социальных и поэтому ничего удивительного в том, что, как пишет  А. Дикий,  «…до слияния правительства и армий, так и не дошло. Слишком уже различны были те элементы, из которых слагались и армии, и правительства двух Украин – Надднепрянской и Западной». После двух месяцев бесчисленных совещаний, конференций и деклараций эти две армии всё же (как это не парадоксально звучит) вынуждены были наступать. Дело в том, что пока происходили все эти совещания, переговоры и комбинации, обстановка в Украине резко изменилась. Армия Деникина быстро наступала, и к середине лета 1919 года была уже в пределах Украины. Большевики бросили все свои силы на борьбу с Деникиным, и всё Правобережье оказалось без сколько-нибудь значительных большевистских частей. Создались исключительно благоприятные условия для наступления украинских вооруженных сил, которые были сосредоточены в районе Каменца. Поэтому уже в начале августа, армия УНР триумфальным маршем (как всегда) двинулась на восток – правда не на Киев. Петлюра наступал на Волынь и Одессу. В направлении на Киев двинулись галичане, под командой генерала Кравса, которому был подчинен также «Запорожский Корпус» петлюровской армии, состоявший из добровольцев (численностью меньше полка).
«Ген. Кравс быстро продвигался вперед, - пишет в своей «Неизвращённой истории» А. Дикий, - и уже к концу августа был на подступах к Киеву. Казалось бы естественным, чтобы с ним продвигался и «Головной Атман» Петлюра со своим Правительством и лидерами политических партий. Однако на Киев они не двигались. Многочисленные сепаратистические историки и мемуаристы вопрос об этом обходят молчанием. Только бывший помощник начальника штаба «Головного Атамана», ген. Курманович, рассказывает в своих воспоминаниях, что командующий войсками, наступающими на Киев, ген. Кравс, категорически воспротивился присутствию Петлюры и его окружения. Как бывший офицер австрийского морального штаба и человек правых убеждений, Кравс органически не выносил надднепрянских социалистических лидеров и «атаманов». В своем кругу, он называл Петлюру «неудавшимся попом» и «цыганом» (как известно, Петлюра – не окончивший курс семинарист, сын полтавского цыгана), а социалистических лидеров – «полубольшевиками». Ясно было, что славной викторией поход такого войска закончиться не мог. Тем более, что к Киеву подходили уже и войска Деникина.
 Лишённая поддержки крестьянства, армия большевиков отступала и готовилась к обороне Киева. Ленин требовал: «…обороняться до последней возможности, отстаивая Одессу и Киев, их связь и связь их с нами до последней капли крови. Это вопрос о судьбе всей революции». 12 июля Киев был объявлен на осадном положении, а 8 августа на киевской партийной городской конференции было предложено провести всеобщую мобилизацию трудящихся. Женщины должны были заменить на фабриках и заводах мобилизованных мужчин. Но, по всему было видно, что Киев большевики не удержат.
«Пустота на базарах, - пишет Полетика, - и нежелание крестьян принимать советские деньги предвещали очередной приход новой власти.
Но какой именно? Петлюровские войска подступали к Киеву с запада, деникинские войска - с востока. Канонада звучала все громче и громче. Но кто займет город раньше? Киев жил в нервном ожидании, и киевляне на улицах не стесняясь обсуждали вслух шансы наступавших. Вопрос был крайне важен: следовало решить, какую защитную политическую мимикрию надо избрать. Если раньше придет Петлюра, то нужно изображать «щирого украинца» и быть юдофобом. Если раньше придет Деникин, то при нем нужно проповедывать «единую, неделимую», называть Украину «Малороссией» и говорить о крестовом походе на Москву.
Это была «большая политика» и «высокая дипломатия» киевского обывателя. Ошибка, как это выяснилось очень скоро, могла стоить жизни. Добровольцы избивали и убивали «петлюровцев», а последние резали  «офицерню», желающую включить «Малороссию» в «единую, неделимую». Но самой тяжелой и роковой ошибкой была обмолвка «товарищ». За «товарища» били шомполами и нагайками одинаково дружно и петлюровцы, и добровольцы. Поэтому наиболее осторожные и мудрые киевляне молчали, ибо они «не интересовались политикой».




Украинцем ли был украинцем?


Невзирая на требования Ленина, «обороняться до последней возможности…, до последней капли крови», 27 августа «белые» взяли Одессу, а 31 они уже входили в Киев.  С другой стороны в Киев вошли галичане генерала Кравса. На Крещатике украинцы по случаю такой их победы собирались провести военный парад. В это время появились «белые», а к генералу Кравсу подъехал командир белогвардейского добровольческого эскадрона и предложил, чтобы участие в параде принял и его эскадрон, а так же вывесить рядом с украинским флагом флаг добрармии. Генерал Кравс любезно согласился. Это вызвало негодование атамана Сальского командира петлюровского «Запорожского Корпуса». Того самого корпуса, который был предан галичанам шедшим на Киев. Он приказал галичанам снять русский флаг, но галичане отказались выполнить его приказание. Тогда, по приказу Сальского, один из его подчинённых сорвал русский флаг и бросил под ноги лошади Сальского, который начал его, демонстративно топтать. Началась перестрелка. Охваченная паникой толпа зевак, стала с криками разбегаться. Эта паника перекинулась и на украинцев, и «герой» этого инцидента  Сальский, пустив в галоп свою лошадь, тоже бросился бежать. Вскоре, прибывший с извинениями к командующему «белыми» войсками генералу Бредову генерал Кравс, заключил соглашение о немедленном отводе из Киева  украинской армии. Генерал Бредов за это освободил около 500 пленённых украинцев.
Во что же вылился этот «героический» поступок петлюровского атамана?  А вылился он в великолепное наглядное пособие историку. Тот факт, что войска украинской армии Кравса, превосходившие, как минимум более чем в 3 раз группировку генерала Бредова, вынуждены были оставить Киев, красноречиво говорит о том, что галичане были совершенно чужими киевлянам, и боялись не только «белых», но очевидно, и выступления против них горожан.  Петлюровский премьер И. Мазепа в книге «В огне и буре революции» напишет: «Чужой нам Киев сразу же поспешил дать деникинцам всякую поморщь, начиная от обычных информаций и кончая вооруженными отрядами местных добровольцев». А Сальский после этой выходки не досчитался более половины своих бойцов. Нет, они не были убиты или захвачены в плен, они, как пишет А. Дикий: «…остались в Киеве, а многие из них поступили в добровольческую армию. Этот общеизвестный факт сепаратисты старательно замалчивают, но о нем говорят многие галичане (Скидан, Карпенюк и др.), печатавшие свои воспоминания в «Червоной Калине» и других изданиях в начале 30-х гг. во Львове». Так что не украинцев, а российскую армию Деникина приветствовал, как освободительницу, первопрестольный город Киев. А иначе и быть не могло. Ведь если, как уже не раз говорилось, галичане в Украине были «чужинцами» то белая армия сплошь и рядом состояла из украинцев. Так белогвардеец, россиянин Борис Павлов, в книге «Первые четырнадцать лет», которая посвящается памяти однополчан алексеевцев писал: «Впоследствии я, «кацап», часто удивлял «хохлов» своим знанием украинских песен. Это знание я приобрел в нашем полку, в котором было много украинцев или, как тогда говорили, малороссов. Ведь Добровольческая армия, боровшаяся за «единую и неделимую Россию» состояла в своем большинстве из уроженцев Украины. По данным Украинского Народного института в Праге Белая армия на 75% состояла из украинцев…». О национальном составе Добровольческой Армии можно судить и из доклада украинскому правительству Л. Чикаленко, который приводит в своей книге украинский премьер И. Мазепа. В сентябре 1920 года, когда уже наметилась возможность сепаратного мира Польши с большевиками, Чикаленко был послан к Врангелю в Крым выяснить возможность сотрудничества Петлюры и Врангеля, и вот что после возвращения из Крыма сказал в своем докладе Чикаленко: «Могу сказать, что никакой русской добровольческой армии в Крыму нет. Почти на 80% все это — местный украинский элемент — «малороссы».
Но радость