потом хлеб – они автоматически стали «москалями» или «чужинцами», и очень многие селяне очень быстро осознали себя не сторонниками какой-то там партии (в вопросах «партейных» они ориентировались весьма слабо), а именно обиженным народом. Благо для того чтобы объединиться портив несправедливости, не нужно было выдумывать или становиться под знамёна каких-то там непонятных душе, уму и сердцу партий – достаточно причислить себя к мужику-украинцу и вступить в отряд местного атамана или «батьки». По сути это была самая массовая партия, единственной программой которой было отстоять право на то, чтобы самим распоряжаться тем, что по праву принадлежит им, а партийным билетом этой партии служили принадлежность к крестьянскому сословию и специфический сельский - южнорусский диалект. Чтобы препятствовать вывозу зерна крестьяне разрушают железные дороги, скручивая рельсы в клубок с помощью упряжек волов, грабят эшелоны. Целые районы промышляли грабежом не только продовольственных и военных эшелонов, но и пассажирских поездов. Это было началом войны, против «москалей», а фактически - деревни против города.
Пытавшийся в то время наладить с повстанцами (не только с Зелёным) контакт и взаимопонимание генерал Деникин, вспоминает как его «тайная организация… связалась со штабом Зеленого… в Триполье. Прибывших туда офицеров не допустили к самому атаману; они беседовали только с двумя лицами политического окружения его, назвавшимися один - бывшим редактором украинской газеты «Народная воля», а другой - бывшим офицером лейб-гвардии Измайловского полка Грудинским. Оба они заявили, что стоят на точке зрения независимости Украины. Ее должен отделять от Великороссии «кордон», так как «теперь среди белого дня происходит грабеж украинского хлеба». «Мы признаем советы, - говорили они, - но наши советы особые... Должна быть украинская советская республика». При этом редактор и измайловец уверяли, что Зеленый ни в каких отношениях с Петлюрой не состоит.
Повсюду в районе Зеленого расклеены были плакаты упрощенного политического содержания: «Хай живе Вильна Украина! Геть вcepoccicкix узурпаторiв! Геть Раковского и жидiв комиссарiв!». Такие лозунги и плакаты вскоре появились почти по всей Украине.
Весьма противоречиво описывает события этого времени известный историк Субтельный. В своей «Истории» он пишет, что когда в феврале большевики взяли Киев: «В следующие несколько недель (значит - где-то в марте? Н.Г.) их численность более чем удвоилась, когда к ним присоединились главные партизанские вожаки Григорьев и Махно. При их поддержке к июню большевики сумели установить контроль почти над всей Украиной». Но уже на следующей странице своей «Истории Украины» он пишет о факте, совершенно исключающем выше сказанное, и сообщает следующее: «Особенно ощутимым стал уход в марте сил Григорьева и Махно». (?)
На самом же деле в июне — июле 1919 года советская власть в большей части Украины удерживалась только в крупных городах. Провинция была в руках крестьян, восставших против большевиков. И хотя в мае 1919 года, когда против Зеленого были посланы крупные «красные» соединения (до 10 тысяч человек и Днепровская военная флотилия), и к 8 мая атаман был выбит из своего района, а его армия, сократившись до двух тысяч, распалась на мелкие отряды, возмущение крестьян внутренней политикой большевиков не прекращалось. В том же мае 1919 года оно достигло своего апогея. По всей Украине орудуют мелкие и крупные отряды Казакова, Живодёра…, вновь собрался с силами после мартовского поражения от «запорожцев» атамана Божко атаман Заболотный и сотни других атаманов (всего в те годы на Украине орудовало около 280 отрядов различного толка атаманов) Стоит ли говорить, что в числе атаманов восставших против советской власти были анархисты сначала Маруси Никифоровой, а вскоре и самого батьки Махно, о котором Винниченко напишет: «...появилась ориентация на повстанцев Махно, Ангела и так далее... Махно — национальный герой. Во всяком случае, его кандидатура на эту должность очень симпатична…». Мало кто знает, но Махно писал стихи, и довольно не плохие. И как раз в это время когда из Красной Армии бойцы уходили целыми полками Махно напишет Дыбенко:
Большевику не веря,
Кричали все в одно:
«Не ври как сивый мерин,
Мы все идем к Махно!»
Наконец-то в мае, а не в марте как утверждает Субтельный, приступил к «работе» и «великий полководец» атаман Григорьев. 8 мая 1919 года Григорьев издает свой знаменитый Универсал (манифест) «К народу Украины и бойцам Красной Украинской Армии», который, призывая к всеукраинскому восстанию, начинался такими словами: «Народ украинский! Бери власть в свои руки. Пусть не будет диктатуры ни отдельного человека, ни партии. Пусть живет диктатура трудового народа, пусть живут мозолистые руки крестьянина и рабочего. Долой политических спекулянтов! Долой насилие справа, долой насилие слева! Пусть живет власть народа Украины!»
Началось восстание 9 мая. В этот день Григорьев повел восставших (16 тысяч солдат, имевших 52 пушки, 7 бронепоездов и около 500 пулеметов) в наступление. 10–14 мая григорьевцами были захвачены Умань, Помошная, Новомиргород, Тараща, Корсунь, Александрия, Балта, Ананьев, Кривой Рог, Кобеляки, Яготин, Пятихатки, Хрестиновка, Литин, Липовец, Гребинка. 15 мая обозначилось ужасным еврейским погромом в Елизаветграде, в ходе которого погибло более 3500 евреев.
В то время Красная Армия в Украине насчитывала около 70 тысяч бойцов при 186 орудиях, 1050 пулеметах, 14 бронепоездах и 15 самолётов, но многие «красные» бойцы, по сути те же украинские крестьяне, стали переходить на сторону Григорьева. Так в Павлограде восстали солдаты 14-го полка Красной Армии, прогнав из города ЧК и местную власть. В Казятине перешел на сторону Григорьева Нежинский полк. В Лубнах восстал 1-й полк Червонного казачества, он разгромил ЧК, тюрьму и банк. Даже большевистская партийная организация городка Лубны поддержала Григорьева, за что была распущена по приказу Ворошилова. В Николаеве восстали матросы и солдаты гарнизона (5 тысяч человек) во главе с левыми эсерами. Они разогнали ЧК, органы власти, большевистские комитеты и впустили в город григорьевцев. В Александровске солдаты Красной Армии, посланные на борьбу с Григорьевым, заявили, что воевать с ним не будут, и, разогнав ЧК, освободили повстанцев из тюрем. Так же поступил полк 1-й украинской советской армии, посланный против Григорьева. 20 мая григорьевцы на один день занимают Винницу и Брацлав. Восстание распространяется на Подолье, где Григорьева поддержали атаманы Волынец, Орлик, Шепель.
Для разгрома григорьевцев были собраны все силы в Советской Украине, прошла мобилизация коммунистов, рабочих, советских служащих, комсомольцев и членов еврейских социалистических партий. 5 мая Наркомвоен УССР отдаёт распоряжение о формировании 1-й интернациональной дивизии. Около 10 тысяч солдат было срочно направлено из России. 14 мая три группы войск (30 тысяч солдат), под командованием К. Ворошилова и А. Пархоменко, начали общее наступление из Киева, Полтавы и Одессы. 17 мая ЦИК Советов Украины принимает декрет «Трудящиеся к оружию». Из всех крупных промышленных центров мобилизовывались рабочие в возрасте от 18 до 45 лет. Только в одном Киеве число мобилизованных рабочих за май – июнь достигло 6000 человек. Был мобилизован и наш старый знакомый писатель Паустовский. Первый раз, если читатель не забыл, он был взят в армию Скоропадского, теперь он «белобилетник» попал к большевикам. И вот что он писал по этому поводу в своей автобиографической повести «Книга о жизни»:
«Меня вместе с несколькими болезненными юношами наскоро освидетельствовали и отправили в караульный полк. Это был, очевидно, самый фантастический из всех полков, какие когда-либо существовали на свете. (…)Началось с того, что конвоиры забрали нас на призывном пункте и повезли в штаб полка на Печерск».
И вот как «гостеприимно» этих «болезненных юношей» встретил командир полка:
«На поясе у него (командира) висел маузер с большой деревянной кобурой, а на боку -- кривая шашка в ножнах, украшенных серебром.
Он вынул из кармана галифе белоснежный платок, деликатно встряхнул им в воздухе и вытер губы. Потом спросил сиплым голосом:
-- Кого ж это вы до меня привели, хлопцы? Из дряни дрянь?
Конвоиры молчали.
Антощенко (фамилия командира полка Н.Г.) медленно обошел наши ряды, осматривая каждого с головы до ног. За ним шли два длинных командира. Должно быть, это были батальонные начальники.
Неожиданно Антощенко выхватил кривую шашку и закричал высоким, плачущим голосом:
-- Я научу вас, как за революцию служить, так и так вашу мать! Цуцыки! Вам известно, кто я такой? Я этой самой шашкой генерала Каледина зарубил, так, думаете, я с вами буду цацкаться? Я что ни день, то выхаркиваю двенадцать стаканов крови. Я кругом простреленный за мое отечество, и по этому случаю Москва присылает мне каждый месяц тридцать тысяч рублей золотом на мелкие расходы. Вам это известно или нет? А может, вам известно, что у меня разговор с такими субчиками, как вы, получается даже очень короткий,-- пломбу в затылок и в яму!
Голос его поднялся до визга. В углах рта лопались пузырьки слюны. Было ясно, что перед нами или сумасшедший, или эпилептик.
Он подошел вплотную к высокому юноше в очках, должно быть, студенту, и ткнул его в подбородок эфесом шашки.
-- Ты что? -- спросил он, пьяно присматриваясь к высокому юноше.
— Очки надел? Я вот этими руками свою жену убил за измену, -- он растопырил и показал нам короткие пальцы в сморщенных и явно больших на него багровых перчатках.-- Так ты думаешь, я на тебя посмотрю, что ты в очках. Я с тебя шкуру сдеру, и никто мне слова не скажет».
Имея в своих рядах, надо полагать, немало таких «кругом простреленных за отечество» командиров, которым по их словам «Москва присылает… каждый месяц тридцать тысяч рублей золотом на мелкие расходы» Совет Обороны Советской Украины 18 мая провозгласил террор против партий украинских левых эсеров и украинских социал-демократов «незалежныкив», которые вдохновляли восставших.
В это время Григорьев идёт к Киеву и решает всё же соединиться с повстанцами Зелёного. Надеясь на поддержку и союз с ними Григорьев рассчитывал молниеносно захватить юг Киевщины. Но только к этому времени основные силы Зелёного уже были разбиты.
Ещё в самом начале своего восстания Григорьев пытался наладить отношения с очень популярным и авторитетным даже для «победителя французов» батькой Махно. Но «батькина» комиссия, которая посетила район восстания, сообщила «красному», ещё в то время, комбригу Махно, что григорьевцы громят и убивают евреев. После этого сообщения Махно издает воззвание «Кто такой Григорьев?», где называет атамана «разбойником», «контрреволюционером», «авантюристом», «провокатором-погромщиком». К тому же на район где хозяйничал Махно надвигались белогвардейцы, и все свои силы он сконцентрировал для отпора именно этому противнику. Отказался объединяться с Григорьевым и атаман повстанцев «Чигиринскогй республики» Коцур. А уже в третей декаде
Но такой текст осилить нелегко. Как говаривал Солженицын, неподымный.
Вот бы выжимку страниц на 10.