История государства которого никогда не было.

сословием, стоящим по рангу выше казаков («чтобы шляхта была межи козаков знатна»). Делалось это, по-видимому, без ведома Хмельницкого потому что, когда Бутурлин стал их укорять, и сказал что посоветуется по этому вопросу с гетманом, те стали упрашивать московского посла чтоб он гетману ничего не говорил. А вскоре после того, как кусочек счастья, в виде городов и местечек выпросили у царя гетман и его приближённые,  в поход за счастьем, в Москву отправилась и остальная казацкая знать. Правда счастья на всех не хватило и рядовые казаки, и простой народ вскоре  стали остро ощущать его нехватку. Вспомним хотя  бы письмо кошевого Войска Запорожского Ивана Гусака, где он пишет, что живётся в Гетманщине «…беднымъ людям хуже, чЪм было при ляхахъ…», и возмущается тем, что там развелось такое множество панов, причём,  даже «…такихъ у которых и отцы подданыхъ не держали, а они держать…». Конечно, тяжело прокормить крестьянину такую «державу», где один с сошкой, а семеро с ложкой, что фактически и было в Гетманщине. А ведь ещё  в первой половине XVII столетия о русской знати Боплан писал: - «Шляхта у них весьма не многочисленна, подражает польской и, похоже, стесняется того, что принадлежит иной не римской вере, ежедневно переходят к ней…». Выходит что, они как качели, туда-сюда болтались – то ушли в католики, то опять вернулись в православие.  Конечно, во время освободительной войны украинского народа такое явление редкостью не являлось, и Г. Кониский в своей «Истории русив» писал: - «Нарешті, долучено статтю і про Шляхетство Польське, що залишилось через єдиновірство в Малоросії, щоб йому бути тут при своїх правах і привілеях, рівних з природною Шляхтою і під протекцією війська. Але стаття ця була згодом громовим уларом для уряду і найгіркішою пілюлею для тих котрі її допустили і в протекцію свою таких зловмисних людей прийняли…. Шляхетство теє, бувши завжди серед найперших чинів та посад в Малоросії і серед її військ, підводило під уряд її чимало мін підступами своїми, контактами та відвертими зрадами, задуманими на користь Польщі, а народові дало випити найгіркішу чашу запроданства і введенням його у підозру, недовір’я і в найбільш тиранські за те муки,… бо всім замішанням, неладові і побоїщам в Малоросії, що після Хмельницького сталися саме вони були причиною…. Iм позаздривши і приревнувавши, багато із природних  Малоросіян, а особливо із  поповичів, (яркий пример гетман Саммойлович – Н.Г.) котрі вибились у чиновники завдяки інспекторіям, пристали до їхньої системи і, достосувавши абияк прізвища свої до Польських, стали гоноритися їхнім походженням. А до сих ще примногії виниклі з Жидівства, змушені хреститися в часи минулих над ними масових вигублень і поверстані в шляхту відомим про перекрестів статутовим артикулом, склали, нарешті, із помішання всіх язиків і порід  єдиний бич для Козаків і всіх Малоросіян». И всей этой новоявленной знати нужны люди, которые могли бы их обрабатывать и кормить. Не зря же Самойлович возмущался тем, что народ уходит на Слобожанщину, а так же ставил по берегам Днепра заслоны, не пропускавшие людей к Палию и другим правобережным полковникам. При том же Самойловиче, который как вы, наверное, помните «…сперва очень былъ благосклонный и благопокойный, посля богатствомъ возгордовалъ и въ высокомЪріе впалъ…», стала шириться практика раздачи своим родственникам и близким чинов и селений вместе с их жителями и угодьями. Длительное пребывание у власти, дружба с Ромодановским и родственные связи с Шереметьевым делали, казалось бы, его гетманство неуязвимым. Возгордившись, он стал пренебрегать даже самыми знатными полковниками и старшиной, а простой народ изнурял всяческими арендами и налогами. С другой стороны нельзя приуменьшать его заслуг в устранении «Руины» и стремлении объединить всю Украину под своей гетманской булавой. Хотя он, как и все гетманы, исключая Мазепу, совершенно неверно понимали или, точнее сказать, делали вид, что неверно понимают те условия, на которых Украина была принята под «высокую руку» российского государя. Гетманы, по всей видимости, желали видеть себя в вассальной зависимости от русского царя. Вспомните как ещё Богдан Хмельницкий заявлял что он вольный и кому захочет тому и будет вассалом. Поэтому все, начиная с Богдана Хмельницкого, считали себя, чуть ли не удельными князьями и свою власть гетмана стремились сделать наследственной. Но, во-первых, если здраво поразмыслить, то гетман это человек, прежде всего военный, в обязанности которого, по большому счёту, входит распоряжаться войском. Следовательно, у него должен быть хоть какой-то мало-мальски, если не талант, то хотя бы военный опыт. Ну, к примеру, какой гетман из Юрия Хмельницкого, которого, кстати, за его бездарность и жестокость по приказу султана удавили янычары?  Значит, хочешь, не хочешь, а гетман должен или назначаться, или, как это было в Войске Запорожском, выбираться.  Далее, ведь московский царь, через своих бояр, присягу на верность принимал не от одного гетмана,  а от всего народа Украины, всех казаков, полковников и всей старшины. Ведь не напрасно же, бояре московские объездили все города, полки и местечки, принимая эту присягу. (Население Украины к тому времени составляло что-то порядка миллиона человек, так что сделать это было не так уж трудно.) Стало быть, формула «вассал моего вассала - не мой вассал» сюда совершенно не подходит, и в таком случае гетман, хоть и привилегированный, но всё же, подданный царя.  Вот почему когда гетманы пытались закрепить свою власть за своим потомством, это всегда раздражало московское правительство. Пытался, и это признают историки, закрепить за своим семейством пожизненную власть и Самойлович. Уже одно только это могло, как вы понимаете, возбудить недовольство гетманом в Москве. А надо заметить, что Самойлович был одним из самых лояльных к Москве и, как принято говорить сегодня, законопослушных гетманов. И возможно такое скромное желание ему бы и простили, если бы ни его «верные» соратники и товарищи по оружию (старшина и полковники) и не главнокомандующий российской армией в Крымском походе 1687 года Василий Голицын, который раструбил чуть ли не на всю вселенную, что завоюет Крымское ханство. Крымский поход, как известно, закончился полной неудачей, и, наверное,  можно не сомневаться в том, что именно Голицын, чтобы снять с себя вину за проваленный поход, весь негатив этой кампании скинул на плечи, недолюбливаемого им, гетмана Самойловича. Но что мог сделать главнокомандующий (пусть даже фаворит царевны) избранному «вольными голосами» гетману. Без этих «вольных голосов» - практически ничего. От того что он выставит в Москве гетмана бездарным полководцем с него, как с главнокомандующего этим походом, вину за неудачу ни кто не снимет. Вот если предательство, тогда другое дело. Слава Богу, почти всей старшине заносчивый гетман тоже порядком надоел, а желающих покрасоваться с гетманской булавой у «українськой нації» недостатка никогда не было. От украинской старшины на имя царствующих особ был написан целый фантастический роман, в котором перечислялись все грехи гетмана, и тот со слезами на  слепнущих глазах, взглянув в последний раз на своих «верных» полковников, отправился в края не столь отдалённые. А уже через месяц гетманом был выбран очень близкий и дорогой Самойловичу человек Войсковой есаул Иван Мазепа. Сегодня многие говорят, что, мол, Мазепа в заговоре участия не принимал. Но вот А. Оглоблин в своей работе «Гетьман Iван Мазепа та його доба» пишет следующее: - «Чи брав Мазепа участь у змові проти Самойловича? Підпису Мазепи на доносі старшини нема. Але й загальна ситуація на той час, і свідчення (хоч і не зовсім ясне) добре поінформованого П. Ґордона, і, найголовніше, визнання самого Мазепи стверджують факт його участи в цій справі. Пізніше (1693) Мазепа говорив московському посланцеві Вініусові: «Гетман бывшей зван Самойлов частию таких же враждебных клЪвет и лживых навЪтов оболган и пострадал; хотя де мы, будучи тогда в уряде воинском, и c протчею старшиною и c полковниками на него били челом, точию о едіной ево от гетманства отставки, для ево суровости и что очьми уж худо видЪл; а чтоб ево разорять, имЪние ево пограбить и в ссылку совсем в Сибирь ссылать о том де нашего ни челобития, ни прошенія… не бывало». Но, во-первых, лукавит Оглоблин, и подпись Мазепы, конечно же есть, в этом можно убедиться, читая «Историю Малой России» Бантыша-Каменского, в которой приводится множество разных документов, в том числе и донос на гетмана Самойловича с подписями всех кто участвовал в этом подленьком дельце. Вот небольшой эпизодик из этого доноса с подписями:
 - …А чтоб те все ево злые Гетманские дела, от нас выписанные, были приняты, и вера им была дана, имена наши, руками нашими подписываем, и в руки ясневельможнаго его милости Ближняго Боярина Князя Василья Вальевича Голицына покорне отдаем.
В таборе, над речкою Коломаком, в лето 1687, Июля в 7 день.

Вашего Царскаго Пресветлаго Величества верные поданные и нижайшие подножия:

Василий Борковский, Обозной войска Их Царскаго Пресветлаго Величества Запорожскаго Генеральной.

Михайло Воехевичь, Судья.

Сава Прокопов, Писарь Войска Вашего Царскаго Пресветлаго Величества Запорожскаго Генеральной.

Иван Мазепа, Ясаул войска Их Царскаго Пресветлаго Величества Запорожскаго Генеральной.

Костянтин Солонина.
Яков Лизогуб.
Григорий Гамалей.
Дмитряшко Райца.
Степан Петров Забела.
А в низу написано: Василий Кочюбей.

А заодно с Оглоблиным, в приведённой им выдержке, лукавит (бреше) и Мазепа, когда уверяет московского посланца что «ни челобития, ни прошенія»  о высылке Самойловича в Сибирь от старшины «не бывало». Хотя и впрямь о высылке в Сибирь в доносе не говорится, но зато говорится о том, что  «… желает всё войско и со слезами Господа Бога молим, дабы Великие Государи, для лучаго управления Монаршеских своих дел и для утоления многих слёз, изволили указать с него (гетмана) уряд снять, а на тот уряд, по правам войсковым вольными голосами, повелели обрать какова бодрственного, вернейшаго и исправнейшего человека». А далее, чего уж там мелочиться, Сибирь она хоть и далеко, но вдруг выяснится, что Самойлович почти, ни в одном смертном грехе в котором его обвиняли, не виноват. Ведь вернули же из Сибири в своё время Ивана Сирко и Семёна Палия, а потому…: - «И о том войско Запорожское бьёт челом, чтоб по снятии его с гетманства не был и не жил на Украйне, но со всем домом взять его к Москве и яко явный изменник Их Царского Величества и войска Запорожского был казнён». Да уж,- как не пытаются нынешние «свідомі» показать варварство «грубої і дикої» Москвы но, только до казацкой старшины и их гетманов, которых даже турки давили за их жестокость, Москве было не дотянуться. Поэтому там и решили, что достаточно будет и того, что сослать гетмана в Сибирь, о чём действительно «ни челобития, ни прошения» от старшины «не бывало».  В этом маленьком эпизоде проявляется  весь гетман Мазепа. Таким вот лживым, скользким, кривым и грязным, но для отвода глаз, присыпанный сверху золотистым песочком, был весь его