переживает. Если бы она знала, что это не призрак угробил её любимый сервиз, она бы, наверное, предпочла иметь дома его, то есть призрака, а не мышей или крыс.
- А зачем меня обвинили в том, что я ночью тайком спускаюсь на кухню и уничтожаю наши общие припасы?
Успокаивать человека, который не желает утешиться, а продолжает себя накручивать, - неблагодарное и безнадёжное занятие. Но вдруг я придумала ловкий ход.
- Аня, никто тебя ни в чём не обвиняет. Неужели ты не поняла, что Катя тобой восхищается?
- Восхищается тем, что я ворую еду?
- Об этом никто и помыслить не может. А восхищается она твоей смелостью. Она решила, что ты не боишься одна спускаться на первый этаж. Она-то трясётся за запертой дверью, а ты бесстрашно выходишь в коридор, идёшь к лестнице…
- Ой, не продолжай! Может, Кате и казалось так, но мне невмоготу это даже представить.
И тут её настроение резко изменилось. Она горделиво вскинула голову и самодовольно улыбнулась. Причины такой перемены она не открыла, но я и без того поняла, что мой план сработал и она принялась думать, что выглядела в глазах Кати героиней.
Глава 41
И наступило спокойствие
Ночь мы провели спокойно, хоть я и оставила под сомнением ночные явления мышей под дверью спальни Марины. Всё-таки нельзя было забывать и о Сергее. А утром произошёл случайный, как это часто бывает, разговор, завершившийся настоящим открытием, так что моё предчувствие ожидания развития событий меня не обмануло.
- Я надела новую блузку, - сообщила Марина. - Я купила сразу четыре, но три я уже носила, а в этой ни разу не показывалась. Прежде было не под чего, а потом у меня начался траур, а блузка светлая. Сейчас я решила, что прошло достаточно времени, а ничего вычурного в ней нет, поэтому можно и надеть. У меня вот-вот отпуск начнётся, а к началу занятий может завернуть холод, вот я и решилась, а то так её никто и не увидит.
- Правильно, - одобрительно сказала Аня. - У нас на дворе двадцать первый век, а не девятнадцатый. Это раньше вдовы годами не снимали траур, а теперь достаточно надеть его в день похорон.
- И тебе очень идёт, - подхватила Катя. - Оживляет. И фасон красивый.
Мне тоже захотелось сказать хозяйке что-то приятное. Я даже знала, какое высказывание порадует её больше всего.
- Чувствуется, что эта блузка - не ширпотреб, а хорошего качества и соответствующей цены.
Марина просияла.
- Да, это не дешёвка, - согласилась она, - не на рынке куплена. Стоит столько, что не хочется говорить вслух. Одно плохо: подбирала сейчас под неё украшения, но пришлось остановиться только на этой цепочке. Всё-таки сорок дней ещё не прошло, нехорошо вешать на себя всякие кулончики и прочее. Вот не пропал бы крестик с бриллиантами, я бы надела его. Он, вроде, соответствует обстоятельствам, потому что, хоть красивый и дорогой, но всё-таки крест, церковный атрибут, но вроде это и украшение, потому что бриллианты не очень маленькие.
Вновь речь зашла о крестике, причём не мы завели этот важный для нас разговор. Сама не знаю, что мною руководило, когда я попросила:
- Марина, расскажи подробнее, как он у тебя пропал.
Она пожала плечами.
- Сама не знаю, как. Утром почувствовала, что чего-то не хватает, и сначала не могла понять, чего именно. Думала, забыла что-то надеть из одежды, а потом потянулась поправить замочек на цепочке, это у меня уже привычка такая, а цепочки-то и нет. И крестика, конечно, тоже нет. Всё обыскала, но так и не нашла. И до сих пор посматриваю, не завалился ли он куда, но без результата.
- Кто приходил в дом накануне? - тоном следователя спросила Аня.
- Накануне… погиб Сергей, - ответила Марина, бледнея. - Он сюда не приходил. Его загрызла собака, когда он возвращался домой со станции.
Она проговорила это привычно, как хорошо затверженный урок.
- Это мы знаем, - согласилась Аня, бросив на меня взгляд, который можно было растолковать по-разному, не то как напоминание о том, что на дороге лежал не Сергей, не то, что Сергей здесь вообще ни при чём. - А кто ещё?
- Моя соседка.
- Таня? - удивилась Катя. - Кстати, она на днях опять меня спрашивала, заберу ли я заявление. Я ответила, что склоняюсь к мысли его забрать, но всё ещё сомневаюсь. Мол, дети меня чуть не убили, поэтому, возможно, им полезно познакомиться с милицией, то есть полицией, поближе. Пусть им там растолкуют, что им грозит при повторении подобного поступка.
- А что она? - заинтересовались мы все.
- То-то я и удивляюсь, что она продолжает лебезить, - сказала Марина. - При её характере ей давно следует перейти на обычное хамство.
- Она всё меня уговаривала, клялась, что никогда такое не повторится. Я не дала определённого ответа. На том мы и расстались.
- Так это Таня приходила сюда? - спросила я, не давая разговору уйти в сторону от важной темы.
Я уже представила, как эта противная женщина крадёт у Марины крестик. Только зачем ей вешать его под платок на зеркало? Стащила вещь, узнала, что она очень дорогая, испугалась и под каким-то предлогом пробралась в дом и спрятала крестик в ванной? Она могла кого-то попросить это сделать, например, Юлю, заплатив ей за услугу. Но, девушка, кажется, была вне подозрений.
- Конечно, нет, - ответила Марина. - Разве я стала бы пускать это пугало огородное к себе. Та соседка - моя хорошая подруга. Света меня очень поддержала. Это она посоветовала мне завесить все зеркала и не открывать до сорока дней.
Место Тани в моей версии заняла незнакомая мне Света. Раз она подруга Марины и бывает в её доме, то ей легко всё проделать незаметно. А про тайную зависть подруг написано немало книг.
- А она помогала тебе завешивать зеркала? - спросила я.
- Нет. В этот день ей надо было уезжать, потому что у неё была путёвка в Италию. Она только сказала, что надо сделать, и мы сразу же расстались.
Марина испуганно посмотрела на нас.
- Она, конечно, предлагала мне свою помощь, хотела остаться со мной, но я уговорила её спокойно отдыхать. Мне она помочь ничем не могла, а путёвка бы пропала.
У меня было собственное мнение о поведении этой Светы, но высказывать его вслух я не стала. Всё-таки надо быть большой свиньёй, чтобы бросить подругу в тот самый день, когда страшной смертью погиб её муж. Однако если она уехала до того, как зеркала были завешены, то, значит, не она повесила в ванной крестик. И я представила, как бедная Марина, дрожа от ужаса после ужасного конца мужа, ходит по огромному пустому дому, завешивая зеркала и вздрагивая от каждого шороха. Она искренне ошиблась, опознав как мужа неизвестного ей человека, а он, этот Сергей… Может, он ходил в это время по этому же дому или прятался в какой-нибудь дальней комнате, куда, как он знал, жена побоится зайти. А ночью, увидев, что измученная женщина задремала, он снял с неё крестик и повесил под платок.
- Где ты столько платков нашла? - удивилась Катя. - Хватило на все зеркала, а их у тебя немало.
- Я сама не знаю, откуда их доставала, действовала, как во сне. Помню, у меня на шее тоже был платок, потому что я его набросила перед тем, как побежать к месту трагедии, так я и его сняла и повесила на зеркало.
У меня в мозгу словно что-то щёлкнуло, как в особо капризном компьютере.
- А куда ты повесила платок, который был на тебе? На какое зеркало?
- На какое? - задумалась Марина. - На какое? Дай сообразить… В прихожей зеркало большое, для него я достала платок из шкафа. Я взяла охапку платков, чтобы обойти сразу все зеркала и не бегать туда-сюда. Начала я с первого этажа, потом поднялась на третий, спустилась на второй, обошла все комнаты… Потом я спустилась опять на первый этаж и, проходя мимо ванной, вспомнила, что туда не заходила, а зеркало там есть. Я его завесила, причём, как оказалось, сдёрнула платок с шеи, а тот, который был перекинут через плечо, так и остался неиспользованным. Я уж не стала менять их местами.
- Вот и крестик нашёлся, - сказала я. - Ты говорила, что с замком на цепочке что-то случилось и он стал цепляться за одежду. Когда ты впопыхах снимала с себя платок, ты и крестик с себя сдёрнула, а он зацепился за ткань и вместе с платком висит сейчас в ванной.
Марина, как рыба, открывала и закрывала рот, но долго не могла выговорить ни слова. Зато Катя дала волю своему удивлению.
- Как это тебе в голову пришло? Ты полагаешь, что он там висит?
- Конечно, висит, - подтвердила Аня. - Мы сами его видели. Только мы думали, что это не крест вовсе…
Я поняла, что она сейчас скажет лишнее и поспешила объяснить:
- Там уголок платка завернулся, так что мы его поправили, но под тканью нащупали что-то твёрдое, похожее на крестик. Мы, конечно, не стали поднимать платок, ведь ещё не прошло сорок дней, но принялись гадать, откуда он там взялся. У тебя, Марина, спрашивали, не вешала ли ты кресты на зеркала, но ты сказала, что не делала ничего такого. Мы уж решили было, что это ЕГО работа, поэтому и не говорили тебе, чтобы не пугать лишний раз.
- Как хорошо-то! - обрадовалась несчастная женщина.
Я понимала её. До сих пор она думала, что крестик у неё украл призрак, чтобы запугать её или наказать, а тут выяснилось, что причина пропажи ценной вещицы самая что ни на есть прозаическая и неопасная. На её месте я бы тоже ликовала. Я даже не на её, а на своём месте ликовала, потому что ещё один страшивший нас пункт можно было вычеркнуть из списка непонятных явлений.
- Значит, теперь я могу его надеть к этой блузке? - спросила Марина.
- Женщина остаётся женщиной при любых обстоятельствах, - подвела я итог. - Вместо того, чтобы радоваться тому, что призрак не снимал с тебя крестик, ты довольна, что есть побрякушка для блузки. Извините, я не сам крестик назвала побрякушкой, а лишь его предстоящую функцию украсить собой блузку.
- Нехорошо, конечно, - согласилась Марина, - но иначе мне нечего надеть. Я всё-таки в первый раз приду в этой блузке, надо её преподать самым лучшим образом. Только как мне достать крестик из ванной, ведь открывать зеркало ещё рано?
- Не проблема, - заявила Катя. - Возьмём другой платок. Одна из нас будет держать его так, чтобы он закрывал зеркало, а другая снимет прежний вместе с крестиком. Ты, Марина, его вешала, знаешь, как он прикреплён к зеркалу, значит, сумеешь снять его вслепую, а я подержу другой платок.
Они ушли осуществлять этот план, сопровождаемые заинтересованной собакой, а мы с Аней ненадолго остались одни.
- Просто чудеса! – сказала она. - Все наши тайны раскрываются одна за другой. Удивительно, как это ты догадалась о том, что крестик просто зацепился за платок, который вешала Марина?
Я скромно промолчала.
- Но всё-таки всё началось с Михал Михалыча,- тут же умалили она мой подвиг. - Если бы он не признался в том, что сделал на чердаке, а потом не объяснился с нами по поводу Чупочки и мышей, мы бы до сих пор топтались на одном месте.
- Да его «страшная месть» Сергею обернулась для Марины несчастьем. Теперь узнать бы последнее: где Сергей.
- На кладбище, - ответила Аня. - Это он погиб на дороге. Неужели ты этого не понимаешь? Ты, да и вслед за тобой я, вообразили всякий вздор. Его видели рыбаки, рассказали Николаю, как он выглядел, а он пересказал это нам. А что они видели? Растерзанное тело. Сами-то они могли точно рассмотреть, сильно он зарос волосами или нет? Он был весь так искусан, что не разберёшь, где шерсть, а где открытые раны. На опознании Марина сказала про родимое пятно на его груди, медики или
С уважением, Андрей.