Луны». Наверное, из-за неё и подобных книг, Жюля Верна, например, я и полюбил путешествия.
Об этой книге я говорила подругам, как об одной из самых любимых. Оказывается, у нас с Николаем были общие вкусы.
- Ещё помню детскую книгу… - начал он. - Напрочь забыл, как она называется. Может, вы читали? Речь идёт об археологической экспедиции, которая отправилась на поиски тиверцев: начальник экспедиции, ворчун-археолог, женщина-фотограф с собакой, молодые люди и мальчик.
Я вспомнила эту книгу, но название тоже напрочь вылетело из головы.
- Они делали раскопки в Молдавии, - припомнила я.
- Верно. Вы читали?
- Да, но теперь я жить не смогу, если не вспомню, как она называется.
- Слишком много набирается вещей, без которых ты не можешь жить, - туманно заметила Аня.
Тут она, должно быть, вспомнила, что собиралась играть беззаботную женщину, потому что принялась улыбаться на все четыре стороны и кокетливо осматривать попадающиеся на пути прилавки. Торговки ничем не выражали своего мнения по поводу её манер, зато иноплеменные торговцы, которые заполнили большую часть рынка даже в этом непритязательном посёлке, принялись улыбаться в ответ и заигрывать с необыкновенной покупательницей. Аня поспешила к нам, чтобы избавиться от потока нежелательных любезностей.
- Что с ними? - удивлялась она, снова став самой собой. - С ума посходили?
Николай сжал предательски подрагивающие губы.
- К путешествию подготовились, - сообщил он. - Теперь пошли к реке.
«Река» было сильно сказано. Это была небольшая речка, местами значительно расширявшаяся, а потом вновь сужавшаяся. Мне она понравилась именно своей неоднородностью.
- А вон там - как в тропиках, - определила я. - Как на Амазонке.
Аня критически рассматривала кусты и небольшие деревца, росшие по обеим берегам узкой в этом месте речки и смыкавшиеся над ней.
- Почему? - спросил Николай.
Я вовремя остановилась. Зачем рассказывать ему о моей писательской деятельности? В одном из моих романов герои попадают в дебри Амазонки. Протока, в которую они свернули, была узка и так густо увита растениями, что они свисали сверху, почти касаясь лодки.
- А там тоже есть протоки, стиснутые с обеих сторон деревьями, увитыми лианами.
- Я не вижу здесь лиан, - проговорил Николай. - Но зато есть ивы. Нам вон к тому домику.
Домик стоял почти у самой реки. Николай постучал, и вышел парень лет двадцати. Они о чём-то переговорили, парень прошёл к сараю, вынес оттуда какой-то мешок и зашагал впереди нас к воде. Там к колышку была привязана лодка. Одинокая мачта скромно торчала посередине. Парень опустил мешок возле неё и вытряхнул из него грязноватое полотнище.
- Потом приведёте её туда и оставите, - сказал он напоследок и повернул обратно.
- Маломерное парусное судно, - повторила я слова Николая. - Действительно, маломерное и, судя по всему, сейчас будет парусным.
- А вы умеете обращаться с парусом? - подозрительно осведомилась Аня.
- Спрашиваете! - горделиво ответил Николай. - Я когда-то занимался в яхт-клубе. Прежде я совершал путешествия по рекам, но потом перестал. Одному опасно: неизвестно кого встретишь, а уйти некуда. Однажды нарвался на компанию местных парней, так только чудо спасло. А знаете в лице кого было это чудо?
- В лице кого? - спросили мы с Аней.
- В лице Рыбхознадзора. А Рыбхознадзор был в лице двух мужиков тоже из местных. Вот эти-то мужики и уговорили парней оставить меня в покое.
- Избили бы? - предположила Аня.
- Наверное, до смерти бы забили. С тех пор я зарёкся плавать по рекам в одиночку. Но я это не к тому рассказываю, чтобы вас пугать, потому что ни в какие подозрительные места я вас не завезу, а лишь для того, чтобы успокоить.
- Так успокоили, что прямо уж не знаю, как, - с чувством проговорила Аня. - Теперь буду приглядываться к каждому кусту на берегу.
- Я вам это рассказал, чтобы вы поняли, что у меня большой стаж в управлении парусом.
Мне стало весело.
- Очень убедительно рассказали, - согласилась я.
Раз нам предстояла прогулка под парусом, то, естественно, я обратила внимание, что ветер есть, но не слишком сильный. Не знаю, как бы определили его моряки, а я, человек сухопутный, назначала бы его умеренным.
Николай закрепил на мачте парус и уселся так, чтобы иметь возможность и парусом управлять, и руль не упустить. Для нас с Аней он выбрал места сам, по-видимому, чтобы не нарушить равновесие лодки. Ветер он поймал очень быстро, и лодка довольно быстро поплыла вниз по реке. Ветру отлично помогало течение.
- Николай, а есть на свете что-нибудь, что вы не умеете делать? - спросила Аня, сидя в полутени, слегка откинувшись назад и наслаждаясь жизнью. Ей не требовалось играть беззаботную женщину, потому что её поза и выражение лица говорили, что она в эту минуту всем искренне довольна.
- Таких вещей больше, чем хотелось бы, - серьёзно ответил Николай.
- Что же вы не умеете? - допытывалась Аня. - Вы мастер по разведению костров, приготовлению пищи…
- Это Петрович у нас мастер по приготовлению пищи, - поправил её наш скромный спутник, причём, мне показалось, что он произнёс это с каким-то значением. - Я всего лишь на подхвате.
- Умеете ведь готовить, раз жили в тайге совершенно один, - продолжала Аня. - И без снаряжения вы там выдержали. Лодкой управлять вы умеете, вернее парусом, грести тоже, наверное, умеете. А на байдарках когда-нибудь ходили?
- Случалось. И на катамаранах.
- Машину водите?
- Вожу, но не специалист в этом деле. Зато я неплохо катаюсь на велосипеде.
- Это и мы умеем, - пренебрежительно ответила Аня. - А на коньках, на роликах?
- На коньках - да, на роликах - нет, никогда не пробовал.
- Какое счастье, что вы хоть этого не умеете! - обрадовалась Аня, а мне стало смешно при виде её просветлённого лица.
- Поёте? - спросила я.
- А кто же не поёт, если он не немой? Конечно, пою. Проблема лишь в том, что пою я не слишком умело. И на виолончели не играю. Самое большее, на что я способен, - это бренчание на гитаре.
- Рисуете? - спросила я.
Наш допрос с пристрастием был похож на утреннюю игру в книги.
- Более или менее. Не художник, но и не совсем бездарь.
- Из лука стреляете? - спросила Аня.
- А как же без этого проживёшь? - подчёркнуто удивился Николай. - Стрельбу из лука, метание ножей и прочие жизненно-необходимые навыки я освоил ещё в детстве. Более того, я умею ориентироваться по солнцу и звёздам.
- Полезные навыки, - сказала я. - Мне тоже не мешало бы этому поучиться, а то я только в прошлом году стала определять стороны света по мху на деревьях и муравейникам, а прежде для меня ничего не стоило заблудиться. По солнцу я тоже ориентировалась в нашем лесу на даче, но это я умею делать только там и только в течение нескольких часов, пока я твёрдо знаю, что оно приблизительно на юге. Когда-то в детстве под влиянием книг мы играли в индейцев, но практические навыки не освоили. Даже ходить по лесу без шума и треска я не умею.
- Пётр говорил, что это мастерски умел делать погибший Сергей, - сказал Николай. - Он мог ходить совершенно бесшумно где угодно, по любой поверхности.
- «Серебряный герб», - сразу вспомнила я.
- Что? - не поняла Аня.
- Очень хорошая книга Корнея Чуковского «Серебряный герб». Там описывается вор, который тоже умел ходить совершенно бесшумно по любой поверхности, даже по грохочущему листу железа, который лежал на дороге.
- Сергей не вор, - уточнил Николай, - хоть Пётр и подозревал его сначала в присвоении денег, за что он до сих пор себя корит. Однако кое-какими воровскими навыками он, действительно, владел.
- Какими? - сразу же заинтересовалась я.
- Странное дело, - принялся рассуждать Николай. - Если я стану рассказывать, что Сергей знал почти в совершенстве два иностранных языка, писал по-русски без ошибок, это никого не заинтересует, хоть тоже доступно немногим. А вот если я заговорю о воровских навыках, то в любом человеке сразу же проснётся любопытство.
- Род человеческий грешен, - согласилась я.
- Так какими же воровскими навыками он владел? - вмешалась Аня.
- У него были чуткие и ловкие пальцы. Он мог на спор вытащить из кармана собеседника платок, а то и бумажник. Пётр рассказывал, что это у него не всегда выходило незаметно, но чаще удавалось, чем не удавалось.
Я попыталась сообразить, могут помочь нам в расследовании полученные сведения или нет, но пока отказалась от размышлений. Сейчас для них было не время.
- А вы этими навыками обладаете? - поинтересовалась Аня.
- Нет, - ответил Николай и даже комично развёл руками. - Что мне не дано, то не дано. Пройти неслышно по лесу я ещё могу, но не так мастерски, как, по рассказам Петра, это делал Сергей, а по чему-то гулкому - не способен. И залезть в чужой карман не смогу. То есть, смогу, но меня тут же поймают. Нет у меня ловкости рук. Влезть на дерево, перебраться с него на другое, близко растущее дерево смогу, даже при необходимости передвигаться по деревьям, наподобие особо неуклюжей обезьяны, смогу, почти через любую стену или любой забор перелезу, а в чужой карман мне не залезть. Впрочем, я об этом не жалею.
Мы засмеялись.
- Внимание! -провозгласил наш капитан. - Входим в зону тропиков. Берегите головы и волосы.
Оказывается, за разговорами мы и не заметили, что подплыли к узкой части речки, где она с обоих берегов заросла деревьями и кустами. Николай спустил парус и даже снял мачту. Ветки здесь доходили до самой воды, поэтому нам приходилось их раздвигать, чтобы они не оцарапали нас и не выдергали все волосы. Хорошо, что они не были толстыми. А Николай просто хватался за них и подтягивал лодку, чтобы продвинуть её дальше. Я помнила о его больной руке и старалась ему помочь. Аня последовала моему примеру.
- Проехали, - прокомментировал Николай, когда лодка вышла на открытое место. Он вновь установил мачту и прикрепил парус.
- А корзины вы умеете плести? - возобновила допрос Аня.
- А кто же этого не умеет? - изобразил удивление Николай. - Тут и учиться нечему. Сделал каркас, да и переплетай ветки или кору.
- Робинзон Крузо ничего этого не умел, но до всего дошёл своей головой, - подтвердила я. - А он был рядовым англичанином. Значит, русский сможет в три раза больше, был бы строительный материал. Наверное, наша соседка в свободное от стрельбы из лука и метания ножей время плетёт корзины.
Аня зафыркала.
- Мне Пётр про неё рассказывал, - заулыбался наш спутник. - Я бы не стал её осуждать. Каждый развлекается по-своему. Я имею возможность уезжать в тайгу и там, на свободе, проверять свои возможности, а она может пожить первобытной жизнью только у себя на даче. Так пусть и живёт, пока это доставляет ей удовольствие.
- Только ближайшим соседям это удовольствия не доставляет, - возразила Аня. - Она чуть не попала стрелой в Милу, а однажды чуть не попала… Нет, это повтор… чуть не угодила ножом в Михал Михалыча.
- Это уж издержки производства, - сделал вывод Николай. - Конечно, ей надо быть осторожнее.
- А может, мне тоже организовать у себя на даче уголок дикой природы? - придумала я.
- Судя по твоим описаниям, у тебя весь участок занят дикой природой, - язвительно напомнила Аня.
- Кстати, о природе, - пришло мне в голову. - Кто работает у Петра на участке? Не сам ведь он возится с землёй.
Николай кивнул.
- Он любит работать на земле, но ему всегда некогда. Весной он нанимает пару мужиков, чтобы они ему вскопали землю. Сажает он всегда сам.
С уважением, Андрей.