посмотрела на Цезика.
-Я должен находиться в эпицентре событий, - разъяснил свое намерение Цезик. – И уже на месте принимать решения.
-А в каком эпицентре буду находиться я? – спросил Сима, которому, в отличие от недурно устроившегося Цезика, угрожала полная безквартирность.
-Ты будешь при мне, - сказал Цезик.
-А как же насчет врачей? Или этот вариант уже отпал? – спросил Сима.
-Никоим образом, - ответил Цезик. – В той квартире я и намерен создать нашу просветительскую консультацию.
-Какую консультацию? – опешил Сима, начиная полагать, что в потреблении собачьих консервов все-таки таится некоторая опасность для человеческого организма.
-Женскую, - ответил Пегасов. И добавил: - Народную. Ведь у нас с тобой опыт выступления именно в народном коллективе. Если есть народный театр оперетты, то почему не быть в твоем подъезде и народной женской консультации, например?
-Потому не быть, - резонно ответил Сима, - что тебя в тот же день посадят за не-законную врачебную деятельность.
-Нет, - вздохнул Цезик. – Зря ты, все-таки ел эти консервы. Они как-то странно отразились на твоих, и без того не слишком развитых, мозгах. Какая врачебная дея-тельность? Я кто, коновал или поэт? Моя народная консультация будет консультиро-вать всего одну-единственную женщину, с одной-единственной невинной целью – по-селить ее законного супруга по месту прописки, а незаконного с этого места выселить. Какой же криминал ты умудрился в этом усмотреть? Я буду действовать на правах агитбригады.
-А я на правах кого? – живо поинтересовался своей ролью в намечаемом пред-приятии Сима.
-Где ты видел права у отставленных мужей? – резонно спросил Цезик. – Исклю-чительно только обязанности. Конкретно же в твои обязанности будет входить посто-янное мелькание перед глазами своей жены. Главное, выглядеть постарайся пожалост-ливей.
-Вот еще! – фыркнул Сима.
-Ты напрасно говоришь «вот еще», - сказал Цезик. – Если нам удастся восстано-вить тебя в твоих пораженных правах, и вернуть на определенное тебе брачным доку-ментом место…
-Это на какое? – перебил его Сима.
-Не надо сальностей, - попросил Пегасов. – На твою жилплощадь.
-Здесь ты, Пегасов, перепутал, - просветил Сима своего, не обремененного за-конным браком, друга. – На жилплощади брачные конторы никого не определяют. Они определяют совсем на других местах.
-Хорошо, - согласился Пегасов. – Тогда, скажем так – на место рядом с твоим сыном.
-А если он окажется сыном Борюси?
-Тогда твое место будет рядом с сыном Борюси. Какая разница, чей сын случит-ся на твоей жилплощади? – без труда разрешил ситуацию Пегасов. – А Борюся пусть ищет себе сыновей на своей территории.
-Логично, - согласился Сима. – И все-таки, мне не нравится девять месяцев под-ряд ходить с жалостливым видом.
-Не девять, а семь, - поправил Симу Пегасов. – Если, конечно, в его рождении будешь повинен ты. Впрочем, - многозначительно оценив вид своего друга, добавил Цезик, - если над ним возобладает твоя наследственность, то он может появиться на свет и раньше.
-Если ты опять на что-то намекаешь, - предупредил Сима, - то напрасно тратишь время. Моя мама всегда говорила, что я нормально доношен.
-Это она, наверное, говорила твоему папе? – предположил Пегасов. – А с жало-стливым видом ходить все равно придется. Не забывай, что от жалости до любви – один шаг.
-Это что еще за закон? – спросил Сима.
-Это закон женской души, - ответил с видом знатока Пегасов. Что ж, если судить по тридцати тысячам, которые он в течение одной ночи выдурил у Магды, он знал, о чем говорил.
-Ну, не знаю, - сказал Сима. – По мне, так и Борюся сегодня тоже выглядел до-вольно жалко.
-Жалко и жалостливо, как говорят в Одессе, две большие разницы, - изрек Це-зик, который в Одессе, кстати, не бывал. – А сейчас мы должны пойти в твой ЖЭК и выяснить, не сдается ли в аренду квартира нашего дорогого Арменчика? А попутно, купить мне белый халат.
-А мне, – спросил Сима, - что купим?
-Тебе – смирительную рубашку. Но только они, я думаю, не продаются.
-Рубашку-то для чего?
-Ну как же? Для пущей жалости, - сказал Цезик. – Она, думаю, могла бы уско-рить процесс.
Прощаясь на неопределенное время с Марьей Антоновной, Цезик горячо сове-товал ей не покупать никаких других консервов, кроме тех, на которых нарисована лохматая черная собака.
-Баланс витаминов и аминокислот, - наставлял он, – полезен для твоего желудка. И видишь, здесь сказано, - показал он на банку, - что шерсть…, прости, волосы всегда будут гладкими и шелковистыми.
ГЛАВА 5
Конкурс дураков
-Послушай, Пегасов, - спросил Сима, когда они ходили по городу в поисках бе-лого халата, - тебя не очень смущает тот факт, что Марья Антоновна чуть старше тебя?
-Если «чуть», то почему это должно меня смущать? По-моему, у Марьи Анто-новны еще есть пару лет, чтобы этот вопрос не ставить во главу угла. И потом, не забывай - я поэт.
-И что из этого следует? – спросил Сима.
-Пусть обывателя это смущает, а не поэта. Папу моего, например, это в свое время смутило. Видел бы ты лицо моего высокоморального предка (с Сонечкой, кото-рая чуть не стала моей мамой, ты уже знаком), когда я пришел к родителям, и предста-вил им Марью Антоновну, как свою невесту. Я думал, что папа от ужаса проглотит свой партбилет, а мама подаст заявление о переводе ее в приемщики стеклотары. Да-а, - со смаком протянул Пегасов, - скандальчик, скажу я тебе, был первоклассный. А Марья Антоновна умница, большая умница. Когда-то, говорят, она действительно пускалась во все тяжкие. Очень, опять-таки, говорят, нравились ей тогда нигили-рующие поэты.
-Кто говорит?
-Ее ровесники, кто же еще? Те, кто еще жив, разумеется.
-Господи, - изумился Сима, - в нашем-то захолустье откуда взяться нигилирую-щим поэтам?
-Я так понимаю, что это камень в мой огород, – сказал Пегасов. – Но должен те-бя просветить, - поэт - явление не географическое.
-Вот как? А какое же? – спросил Сима.
-Космическое, - скромно сказал Пегасов. – По его лицу можно было подумать, что он собрался прочесть длинную лекцию о том, какое именно явление поэт.
Но ничего из его намерения не вышло. Потому что Сима, на свое счастье, уви-дел невдалеке «Магазин медицинских принадлежностей», в котором наверняка должны были продаваться медицинские халаты.
Так оно и оказалось. Но только вместе с медицинским халатом Пегасову необъ-яснимо приглянулся большой, синий железный ящик с ишемическим названием ИШВ.
Скажем сразу, что ни к ишемии, ни к каким другим сердечным недугам желез-ный ящик отношения не имел. Этот прибор предназначался к исключительно полезно-му делу – измерять шум и вибрацию. Но по этому назначению нашему прибору нико-гда работать не привелось, потому что его так и не купили. Дело в том, что к моменту своего поступления в «Магазин медицинских принадлежностей» прибор так безнадеж-но устарел, и выглядел настолько неуместно и громоздко на фоне пришедших ему на смену импортных измерителей того же самого, что вопрос о его продаже отпал сам со-бой много лет назад.
-И какой дешевый! – с восхищением глядя на прибор, цокал языком Цезик.
На Симин недоуменный вопрос, зачем им нужен прибор ИШВ, Цезик загадочно ответил, что у всякого уважающего себя специалиста женской консультации обязательно должен быть какой-нибудь прибор.
-Прибор, - сказал Цезик, - помогает женским врачам делать умный вид при их несерьезном роде занятий.
-В женской консультации должен быть совсем другой прибор, - заметил на это Сима.
-Что, неужели еще красивее этого? - не поверил Цезик.
-Не знаю, красивей ли гинекологического кресла наш прибор, - признался Сима, - потому, что никогда его не видел. Но только в какой из моментов пользования им у врача становится умный вид, не могу представить?
-Наверное, когда он выпячивает нижнюю губу, - высказал свое предположение Пегасов.
-Что выпячивает? – не понял Сима.
-Нижнюю губу, - повторил Цезик. – Я где-то читал, что для придания лицу ум-ного вида достаточно нахмурить брови и выпятить нижнюю губу.
-Хорошая рекомендация, - вслух подумал Сима. – Если только не говорить в это время о гинекологии. – И, выпятив, на сколько можно вперед нижнюю губу, он стал хмурить брови, пробуя придать себе умный вид.
-Получилось? – спросил он, когда выпячивать дальше губу уже не было сил.
Пегасов посмотрел на него и решил:
-Наверное, автор этой рекомендации твое лицо в виду не имел.
-А твое имел? – спросил уязвленный Сима.
-Мне не нужно выпячивать нижнюю губу, - сказал Пегасов. – Где ты видел глу-пое лицо в очках?
-Видел, - сказал Сима многозначительно.
На что Пегасов глубокомысленно изрек:
-И на Солнце бывают пятна. - И, пожав плечами, добавил: - А я вот не видел.
Халат, который они купили, был почти невесом. Но зато прибор ИШВ был, по-хоже, отлит из свинца. Стоит ли говорить, что почетную обязанность по его переноске Пегасов доверил Симе.
-Но почему снова я? – попробовал воспротивиться своей почетной миссии Сима.
-Если бы тебе купили халат, - объяснил Пегасов, - ты бы, конечно, нес халат.
-А этот гроб, значит, купили для меня? – надрываясь и кряхтя под тяжестью ап-парата, спросил Сима.
-Этот гроб мы купили для нашей консультации, чтобы решать твои проблемы, - пояснил Цезик.
-Лучше бы для нашей консультации мы купили чернильницу, - сказал Сима.
-Мелко мыслишь, Сирафим, - ответил на это Цезик, к чему-то вдруг начиная присматриваться вдали.
Сима проследил за его взглядом, и увидел, что там, вокруг городского фонтана, на предусмотрительно расставленных для этого столиках, мужики азартно забивали «козла».
-Что интересного ты там увидел, Пегасов? – с недобрым предчувствием спросил Сима.
-Не будь я Пегасовым, если из этой ситуации мы не извлечем некоторую налич-ность, - негромко произнес нигилирующий поэт.
-Из какой ситуации? – не понял Сима.
-Из той, - сказал Пегасов еще более задумчиво, чем прежде, - что у нас есть при-бор, измеряющий шум.
-И что с того, что у нас есть прибор, измеряющий шум? - допытывался Сима.
-А вон там, - показал рукой Пегасов на доминошников, - есть человек сорок, ко-торые этот шум производят.
Как бы в подтверждение его слов, со стороны фонтана да них громко долетело слово «рыба».
-И которые, все до единого, такие дураки, что за этот шум понесутся к тебе от-давать свою «некоторую наличность»? – язвительно спросил Сима.
-Прекрасное название! – неожиданно восхитился Симиным вопросом приду-мавший какую-то очередную гадость Пегасов. – «Конкурс дураков» - вот то, что мы сейчас проведем!
И встряхнувшись, как основательно ощипанный, но так и не побежденный петух перед новым боем, он забрал у Симы прибор ИШВ, надел на себя только что купленный белый халат, нацепил лямку прибора на свое хлипкое плечо, и самым решительным шагом двинулся к фонтану.
Правда, через минуту ему пришлось несколько сбавить ход – прибор, помимо зверского веса, обладал не менее зверскими углами. И углы эти от всей души впились прямо под Пегасовские ребра. Теперь Цезик нашел ответ на приведший его поначалу в недоумение вопрос – как такой большой прибор мог продаваться за такую малую цену?
Мы не будем вдаваться в живописание Цезиковых мук, пока он тащил на плече проклятый прибор. Остановимся сразу на том моменте, когда он все-таки дошел.
Поглощенные забиванием «козла» мужики не обратили на
