тоже похоже. В ответ на это Бонифаций уже щелкнул зубами. Тогда Млинский оставил свои попытки сделать из Бонифация пони. Попытки оставил, но мысли – нет.
-А вас он послушает? – спросил Млинский Симу и Цезика. Те, по-прежнему, так и стояли на сцене, повязанные решением неразрешимого вопроса – как двоих хохлов сочетать в одном японце?
-Нет, - убежденно ответил Цезик. – Этот пес прибыл к нам из таких высоких слоев общества, где даром ничего не послушают.
-Вона как! – вдруг неожиданно вновь ожил со своего места Заблудский. Непо-нятно было, сон ли ему какой приснился, или это он опять испустил комментарий.
-Ну, и Бог с ним, - сказал Млинский. – Жрать захочет, сам прибежит. «Дай, ска-жет, Млинский, мне роль». А я – вот тебе, а не роль!
«Дурак ты, Млинский», - подумал ему Бонифаций, и, спрыгнув со сцены, вновь покинул труппу, терзаемую неразрешимыми вопросами. Его сейчас заботил совсем другой вопрос – как окончательно не околеть с голоду?
-Ладно, - сказал Млинский, которому надоел мыслительный процесс, и он ре-шил одним разом с ним покончить. – Играть роль будете вы, - он показал на Симу, - а петь в первой части будете вы, - показал он на Пегасова. – А вы, - он вновь обратился к Симе, - в это время будете только открывать рот. – На этом работа над их ролью была завершена, и все были отпущены до завтра по своим делам.
-Ну, и как, тебе еще не надоело? – спросил Цезика Сима, когда они прогулива-лись по городу с двумя разными целями – Сима с целью помечтать об Эсмеральде Эн-веровне, Цезик с мыслью о том, как же все-таки использовать свое нынешнее театраль-ное положение хоть с каким-нибудь, пусть минимальным, смыслом.
-Немножко надоело, - признался Цезик. – Но ведь мы пока ничего и не придумали. Зачем бы мы сюда перлись?
-А я тебя с самого начала о чем спрашивал? – напомнил ему Сима. – А ты зала-дил свое: «Человеком становиться, человеком становиться!» За сто рублей на двоих еще никто человеком не становился. – И, вдруг приняв решение, он остановился, и твердо заявил: - Ты, как хочешь, а я сегодня же еду домой!
«О, это интересно», - живо согласился с ним рыскающий галсами Бонифаций.
-Ты должен признать, - настаивал Сима, - что вся затея с этим аферистичным те-атром глупая и бестолковая. И толку от нее не будет ни на грош. У нас ведь есть день-ги, оставленные нам Сонечкой на дорогу, - напомнил Сима.
«Так давайте перекусим, ребята!» - с радостью и надеждой, к сожалению, только одними глазами, воскликнул Бонифаций.
-…Поедем на вокзал, купим билеты, и поедем домой, - продолжал гнуть свою линию Сима.
«Нет, прежде перекусим!» - настаивал на своем Бонифаций.
Увидев, что никто не реагирует на его молчаливые восклицания, пес перегоро-дил Симе дорогу, и, встав на задние лапы, передние поставил ему на грудь.
-Бонифаций, отстань, - попробовал стряхнуть с себя лапы пса Сима. Но тут его взгляд привлекла вывеска справа.
Вывеска полыхала ненужными при дневном свете неоновыми огнями, и вспы-хивающими буквами оповещала: «КАЗИНО».
Посмотрев на другую сторону улицы, Сима увидел еще одну дверь, и тоже с надписью «Казино».
-Э, да в этом городе, видать, живут богатые люди, - пришел к заключению Це-зик, - если они строят казино по две штуки на квартал.
«Очень странно, - подумал Бонифаций. – Богатые живут, а костей не найдешь».
Из открытой двери казино Бонифацию прямо в нос тянулся очаровательный аромат жареной курицы.
Растревоженные этим запахом, все трое внезапно почувствовали дикий голод.
-Зайдем? – спросил Сима.
-А ты умеешь? – спросил, в свою очередь, Цезик.
-Что, есть?
«Я! Я умею есть!» - что было сил закричал глазами Бонифаций.
-Нет, играть, - пояснил свой вопрос Цезик.
-Чего там уметь? Бери, и играй, - сказал Сима. – Только я имел в виду поесть.
-С собакой не пустят, - убежденно сказал Цезик.
-Пустим, пустим! - заюлил перед ними сладенький, голубенького вида прили-занный человек у входа, впоследствии оказавшийся администратором. – И с собаками пустим, и со слонами! Только заходите, отдыхайте! Можете сыграть, если захотите!..
Такая настойчивая гостеприимность могла бы насторожить наших друзей, но они были слишком голодны, чтобы задумываться над ее причинами.
Казино, вопреки ожиданиям и представлениям, почерпнутым из фильмов, внут-ри оказалось совершенно пустым. А Сима был уверен, что их здесь встретят целые толпы мечущего карты и фишки, лоснящегося от жира народа. Должна была греметь музыка, пробегать перед глазами соблазнительные полуголые кокотки, проплывать бриллиантовые дамы.… Но нет, ничего этого в Харьковском казино не было и в поми-не. Слышалось только сухое щелканье игровых фишек в руках дуреющих от безделья крупье, которые, от нечего делать, тренировали в ловкости свои пальцы, да хихиканье кассирши, которой охранник, одетый в черную, почти эсэсовскую форму, рассказывал сальные анекдоты.
При появлении в пустом, но, надо отдать должное, ярко освещенном, блестящем зале, давно забытых посетителей, крупье, похожие на пингвинов в белых рубашках и бабочках, болтающихся на отощавших от безденежья шеях, плотоядно оживились.
-Рулетка! Блэк Джек! Покер! Крэпс-с! – начал сыпать вертлявый администратор словами, которыми наши друзья были перепуганы с детства.
-Нам бы покушать, - робко произнес, очумленный от администраторского тарах-тенья, Сима.
«Покушать!» - скульнул жмущийся к ногам, присмиревший Бонифаций.
-Официант! – все тем же противным, верещащим голосом завопил администра-тор. В казино он имел негласное прозвище «Петух кошкарский», хотя звали его совсем иначе. Что означало слово «кошкарский» никто не знал, а придумщик этого прозвища так и остался инкогнито. – По сто граммов водки, и закуски господам… - Склонив свою прилизанную голову, он вопросительно воззрился на «господ», в ожидании того, что они как-то представятся ему.
-Артистам, - подсказал Цезик.
-Ар-р-тистам! – проорал «Петух кошкарский» так, словно он возомнил себя конферансье в цирке, а не был подневольным администратором, пересчитывающим чужие деньги.
Такого же противного вида, что и администратор, чем-то даже на него похожий официант шумно примчался с верхнего этажа, неся на мельхиоровом подносе две гро-мадные рюмки водки и по маленькой крабовой палочке на закуску к каждой рюмке.
-Нам бы, сначала, покушать, - опять, стесняясь своей незначительной просьбы, напомнил Сима. Ему было неловко сказать этому горлопану, что, в принципе, водки-то они не заказывали.
-За счет казино-о! – проорал в свойственной ему манере администратор, имея в виду, что водка им преподносится на халяву. На груди «Петуха кошкарского» болтался бейджик, уведомляющий о том, что обладатель сей висюльки зовется «Сергей Егоро-вич. Администратор».
-Ну, за счет, так за счет, - пробормотал ошарашенный таким неожиданно-радушным приемом Цезик, по ходу дела ужасаясь размерами рюмок, в которых было уж во всяком случае больше объявленных ста граммов.
Сима с Цезиком, все еще робея, чокнулись и выпили. Где-то, на третьей четвер-ти пути ко дну рюмки, Сима изрядно поперхнулся, и с ужасом понял, что сейчас то, что он успел в себя влить, может с позором пойти обратно. Повращав глазами по орбитам, Сима собрал в кулак всю свою волю, призвал на помощь все высшие силы, какие знал, и еще, на всякий случай, «твою мать», и единым усилием протолкнул в себя ужасную жидкость. Цезик, который, хоть уже и давно, но все же получил некоторую закалку в своих прежних пропойных скитаниях по вокзальным кабакам в поисках истины, справился со своей задачей чуть легче. Но едва они взяли свои крабовые палочки, чтобы закусить, как Сергей Егорович, тот самый, что «Петух кошкарский», вновь заорал не своим голосом:
-Официа-а-ант! Еще два по сто за счет казино господам артистам-м!
Сима в совершеннейшем ужасе промямлил:
-Нам бы покушать…
-И мне сто-о-о! – крикнул администратор вдогонку первому требованию. – Хочу с гостями выпить, - вкрадчиво, и уже гораздо тише, сказал он, умудрившись бархатно заглянуть в глаза обоим артистам сразу.
Как ни странно, но ужасные «вторые по сто» пошли легче. Администратор же Сергей Егорович вообще махнул свою рюмку так, словно там была вода. (По секрету скажем - там и была вода).
-А то, что вы – на работе, это ничего? – спросил законопослушный Сима, опаса-ясь, как бы Сергея Егоровича не поперли с работы за его прыткость.
-Нам–с, с гостями-с, за честь-с…, - что-то в этом роде начал изрекать Сергей Егорович. Или это враз захмелевший Сима начал так его понимать.
-Поку-… - Сима вновь хотел напомнить «покушать бы», но водка, неожиданно примчавшаяся из желудка, дежурно встала у самой глотки и помешала закончить просьбу.
-Покурить? – угодливо отозвался администратор. – Пожалуйста! – И он выхва-тил из кармана ярко раскрашенную пачку каких-то, совершенно отвратительных на вкус, сигарет. Впрочем, некурящему человеку, каковыми являлись Сима с Цезиком, вообще трудно было угодить со вкусом сигарет. Но ни тот, ни другой, не желая показаться деревенскими олухами, не решились отказаться от сигарет.
Упаси вас Бог закуривать после такой дозы водки, если вы не курите в принци-пе.
Наши герои не увидели, как один крупье за рулеткой подмигнул другому, за по-кером:
-Халтурка подвалила.
-Пукоеды, - презрительно отозвался другой, на глаз оценив возможности во-шедших.
После этого небольшого, но очень емкого диалога мы должны отвлечься от по-вествования, и провести краткий, познавательный обзор нашего среднестатистическо-го, отечественного казино. А попутно объяснить значение слова «пукоеды», и некото-рых других специфических терминов.
Поверьте, если вы не ходок по казино, то это несколько отличается от того, что вы привыкли себе думать. А даже если и ходок, - вам тоже не мешает послушать, что, порой, в глазах обслуживающего персонала, который вы подчас и не замечаете, вы из себя представляете.
ГЛАВА 12
Краткое отступление от главы предыдущей
Если театр, а теперь, как мы выяснили, еще и цирк, начинаются с вешалки, то казино, несомненно, начинается с охранника. На нем, как правило, большинство но-вичков свое знакомство с этим заведением и заканчивает. Потому что когда здоровен-ный жлоб с сонной физиономией спрашивает вас: «Что вы хотели?», вы вдруг сразу начинаете понимать, что уже ничего не хотели, не хотите, и впредь, вероятно, хотеть уже не будете.
А напрасно. Потому что охранник казино, несмотря на свои специально подоб-ранные габариты и грозный вид, существо, в сущности, самое безобидное на свете. Са-мое большее, на что его могут уполномочить, это вытолкать под лытки какого-нибудь пропившегося в пух пьянчужку. (Только пропившегося, потому что проигравшийся, в отличие от пропившегося, обязательно со временем появится вновь, и, следовательно, его нужно беречь). Вопрос: «Что вы хотели?» охранники задают скорее из желания уточнить, действительно ли вы заходите туда, куда хотели, и, в крайнем случае, напра-вить вас по более привычному пути, нежели путь в казино. Может, вы и в мыслях не держали заходить в такое капище, а вышли из дома с единственной целью – купить сто граммов докторской колбасы, но задумались, и забрели не туда.
Ну, а если вы все же шли именно в казино, то проходите мимо охранника так, как вы бы прошли мимо пустого места, и, в худшем случае, он не
