Танец Каваманга

лежала стопка бумаг и тонкая папка из красного пластика. Как рассказал Диджо, в ней как раз и лежали те самые отчеты по транспортировке. В них было все – номера грузовых фур, дата регистрации на автостоянке компании и прочая номенклатурная спецификация. С помощью этих данных следователи Трициона могли окончательно прояснить для себя многие вопросы, связанные с деятельностью преступников на планете И-4.
Я достал папку, повернулся и протянул ее Кристине со словами:
- Вот что вы хотели! Теперь отпустите меня, пожалуйста!
Она довольно усмехнулась, протянула руку, взяла бумаги. В ее глазах промелькнула тень сомнения. Я почему-то так подумал, и чуть погодя понял, что не ошибся.
- Отойди к окну! –  скомандовала Кристина. – Вот сюда, за стол! И не шевелись! Я сейчас проверю, что ты мне подсунул. Если это то о чем я думаю, тогда тебе не стоит волноваться. Попытаешься обмануть меня – сдохнешь сразу!
- Ну что вы, милейшая госпожа, как я могу вас…
- Заткнись! Встань куда говорю, и даже не дыши, чтобы меня не провоцировать!
Я обреченно вздохнул и последовал приказу. Пока Кристина изучала беглым взглядом содержимое папки, листая документ за документом и одновременно не теряя меня из виду, я изображал приговоренного к казни смертника и, опустив голову, осматривал ножки стола на предмет крепления к полу. Вариант был только один. Между нами стоит подручное средство, которым можно воспользоваться в качестве барьера. Главное поймать нужный момент. И сделать это не так просто, ведь дуло глохтера не пляшет в воздухе, а направленно точно мне в переносицу. Данный факт лишнее доказательство тому, что девушка не первый день пользуется оружием, раз уж отвлеченно продолжает держать меня четко на прицеле.
Когда Кристина закончила с проверкой, ее губы растянулись в подобие сдержанной улыбки. Она закрыла папку, защелкнула миниатюрный замочек-кнопку и хотела мне что-то сказать, как вдруг я почувствовал, что нужный момент настал. Глохтер отклонился на пару сантиметров в сторону от моей головы, и именно это обстоятельство позволило мне решиться на рывок. Я резко схватил стол руками, оторвал его от пола и, приподняв, завалил набок, обрушивая всю массу предмета на девушку. Грохнул выстрел. Луч стрелой вонзился в потолок и пробил его насквозь. Сверху посыпалась штукатурка, и запахло паленой краской. Я не терял времени даром, перемахнул через преграду и ударом ноги выбил оружие из рук Кристины, повалившейся на колени. Глохтер отлетел в угол. И девушка не стала пытаться его достать. Она упала на спину и ответила мне  контрударом  в грудь правой ногой. Я потерял равновесие и рухнул на спину. Потом резво вскочил на ноги и успел выбить глохтер из ее руки еще раз. Следующие минута прошла в равной борьбе, мы бились как отчаянные, попеременно переходя от обороны к атаке. Девушка оказалась очень умелым бойцом, к моему удивлению. Недостаток в физической силе она с лихвой компенсировала ловскостью и хитростью маневров. Мне пару раз сильно досталось по физиономии, и ей тоже от меня пришлось стерпеть несколько болезненных ударов – в живот и грудь. В целом никто из нас не уступил и через минуту поневоле пришлось перевести дух, и перейти в позиционную стойку. Я принял любимую позу, более известную как «Универсальная поза страйкера», то есть стандартная позиция – ноги на ширине плеч, права нога чуть впереди левой, руки сжаты в кулаки и находятся на уровне подбородка. Выбор Кристины заставил меня изумиться. Она перешла в «Фронтальный клинч» - стойку, удобную для комбинаций ударов ногами.    
Мы восстанавливали дыхание и  смотрели друг другу в глаза, не решаясь заговорить. Я видел ее удивление, когда я встал в универсальную стойку. Она видела мою реакцию на «Фронтальный клинч». И мы оба видели в глазах друг друга давний знакомый блеск, который запомнился нам надолго. И я, и Кристина проходили обучение в центре подготовки агентов. Это подтверждал стиль боевого искусства, который прививал всем своим ученикам сенсей Дай Люлей, а также стремление каждого из них быть победителем. Особый блеск ярости в глазах. Но вот стойка «Фронтального клинча» дала мне больше пищи для размышлений. Из своего выпуска я помнил только одну девушку, которая всегда пользовалась ей, как основной для атаки и обороны. Но ее звали иначе.
- Чтоб я провалился на этом самом месте! – тихо сказал я. – Мелинда Корвуд? Мэл, это ты?
- Мартин Блэйк! – ненавистно зашипела Кристина.
- Черт возьми! – ухмыльнулся я. – Вот так встреча!      
Она отреагировала по-другому - зло и агрессивно:
- Куда подевал Диджо Фликса, мерзавец?!
- Он в безопасном месте.
- И где же?
- Это секрет. Хочешь попробовать вытрясти его из меня?
- Мне нужны бумаги, а не этот жалкий трус. Хотя его надо было убить. Одним свидетелем меньше – нам спокойнее, сам понимать должен.
- Ага. Верно подмечено. И на кого ты сейчас работаешь, Мэл? На закон или против него? Судя по всему, ты на другой стороне. А ведь раньше, как мне известно, получила направление на стажировку в одно из самых престижных детективных агенств Артагона. Имела очень заманчивые перспективы.
- Не смеши меня, Мартин, - Кристина скривила губы в усмешке. – Кто хочет работать даром? Та работа, которую предлагают законные власти, не стоит тех денег, которые за нее платят. А преступники тоже люди, и причем, не такие жмоты как те, кто находится у власти!
Мимолетно я подумал том, что переступить невидимую черту и встать по ту сторону закона очень легко. Надо просто продатся за деньги, как Мелинда Корвуд, и провести свою жизнь в бегах. Мало кому удается вернуться к нормальному законопослушному образу жизни, пережив такое. Хотя, наверное можно привыкнуть к постоянному напряжению. Выработать в себе адреналиновый голод и постоянно его утолять, совершая различные преступления и скрываясь от ищеек правоохранительных служб.
- В общем, с тобой все понятно, - хмуро подытожил я. – Мне интересно только одно: знала ли ты кто сидит рядом с тобой во время полета на И-4?
- Знала. Но это целая история, Мартин! – мягко ответила Кристина.
- Которую ты расскажешь в Триционе! – поспешил закончить я.
- Какой же ты наивный мерзавец! Неужели ты думаешь, что сможешь победить меня? Или надеешься на повторение выпускного спарринга, когда сенсей столкнул нас лбами? Ведь ты помнишь тот день?
Разумеется, помню. И воспоминание такое яркое, насыщенное мелкими деталями и переживаниями от нахлынувших тогда эмоций, что поневоле начинаешь думать о том, будто это случилось совсем недавно - всего несколько дней тому назад….

В мужской раздевалке толпились курсанты. Все полуголые и довольные тем, что сегодня пройдет последнее занятие курса боевой подготовки. Кто-то радостно потирал руки и травил анекдоты приятелям, кто-то просто слушал, язвительно ухмылялся, а то и вовсе гоготал от хохота, казавшегося каким-то неприличным и неестественным. Я провел много времени в центре, но так и не смог завести себе по-настоящему хороших друзей. Круг общения состоял из знакомых, завистников и врагов, стычки с которыми происходили очень редко, от случая к случаю. Как бы не складывались отношения с остальными курсантами, я старался вести себя тихо и в основном проводил все свободное время с девушкой, с которой планировал в будущем развить более серьезные отношения.  Все звали ее Мелиндой, а я – просто Мэл. Она была одной из самых красивых девушек на курсе. И под словом «красота» в отношении Мэл я понимаю не только яркую внешность, но еще  ум и особенные черты характера, с помощью которого зачастую она решала такие проблемы, с которыми не всякий курсант-выпускник способен был  справиться. Если уж описывать ее детально, то своими физическими данными она притягивала всех, даже наставников. Среднего роста, стройная, с подтянутой фигурой и соблазнительными формами. Но вот что мне особенно нравилось в Мэл, так это ее тяга к приключениям, а что не нравилось – ее резкие эмоциональные вспышки.
У нас на курсе все знали – Мелинду лучше не трогать, ни словом, ни делом. Иначе девушка могла вспылить и набить шутнику-обидчику морду. По сути, так и случилось наше знакомство. Я обратил на нее внимание и подошел познакомиться, с трудом выдавил из себя какой-то дежурный комплимент, что-то на счет красивой улыбки и теплого взгляда, а получил в ответ ироническую усмешку и кулаком в глаз. Потом я в сердцах обозвал ее дурой и уже поставил на знакомстве крест, как через два-три дня она сама подошла ко мне и спросила, действительно ли я по-прежнему считаю ее привлекательной. Я ответил что да, несмотря на синяк под глазом. Мы условились встретиться в зале отдыха центра и после этой встречи у нас завязались романтические отношения.  До Мелинды я крутил романы со многими девушками, но после нашего знакомства, я сосредоточил все свое внимание только на ней.
Она ценила это. Вместе мы вытворяли такое, что, пожалуй, ни одному из нас  никогда бы не пришло в голову. Прежде никто из курсантов не решался покидать центр в период отбоя. Но мы рискнули сделать это первыми. Обошли часовых, отключили систему охраны периметра в двух локальных точках так, чтобы это осталось незамеченным для дежурных, и покинули центр. Нашей целью был близлежащий городок, а точнее – его увеселительные заведения с хорошей музыкой и крепкой выпивкой. Тогда мы хорошо развлеклись, напились какого-то алкогольного коктеля и перед тем как вернуться в центр под утро, наведались в круглосуточный клуб любителей рукопашного боя, более известный под названием «Секция уличного мордобоя», и, вспомнив уроки сенсея, отточили свои навыки на местной публике.
Мы вернулись  в центр с рассветом – уставшие, довольные и очень пьяные. А утром нас ждал полный разнос от сенсея и директора центра, который впервые посетил учебное занятие, хотя прежде ни разу не появлялся перед курсантами. Он орал на нашего наставника так, будто Дай Люлей приказал нам совершить дерзкую бандитскую вылазку в город, чтобы посеять страх и панику среди местных жителей. Кричал, что центр готовит специалистов - многопрофильных агентов, а не отчаянных головорезов. Сенсей отнесся к критике спокойно, молча выслушал и кивнул, выразив согласие с точкой зрения руководства. Передо мной и Мелиндой возникла перспектива исключения из центра. Но все вышло куда хуже, чем мы предполагали. Дай Люлей не стал составлять рапорт об исключении, он поступил куда более хитро и более изощренно – несколько дней он заставлял нас тренироваться до потери сознания. Он запретил нам возвращаться в свои комнаты, запретил повару в столовой давать нам мясо, фрукты и овощи – мы не получали ничего кроме хлеба и воды. Наставник следил за нами, словно тюремный надзиратель, не давая возможности расслабиться и увильнуть от выполнения заданий. Казалось, он добивался того, чтобы мы сами попросили исключить нас из центра, но этого так и не случилось. В конце концов, сенсей через три дня после начала наказания внезапно подобрел и приказал завершить занятия, в придачу наградив нас днем отдыха. Тот день я помню смутно, поскольку еле добрался до своей комнаты и обессилено рухнул на кровать. Спустя некоторое время я проснулся от ощущения того, что лежу не один. Рядом