драться друг с другом и друг за друга. Наверное, такой и должна быть настоящая любовь, когда не ломаешь себя и принимаешь партнера таким, какой он на самом деле есть, не пытаясь перевоспитать или сломать, без лицемерных и инфантильных проявлений любви, перемешанных с тошнотворными маркерами нежной пошлости и косплеем на людях в пушистых зверьков. Она вздохнула и засмеялась. Зависти не было, скорее внутри все распрямилось, пропало чувство ответственности за безответную любовь к ней. Она сама себе его придумала, сама взрастила и холила, Илья ни разу не дал ей повода для этих глупых мыслей. Сидя у горелки и помешивая суп, медленно, но верно превращавшийся в нажористую кашу, она вспоминала всю дурь, которая до недавнего времени крутилась в ее голове. Вспоминала, высвечивала и бросала в огонь, с улыбкой смотря на вспыхивающее пламя. Может это ветер пробирался к ним и раздувал огонь, но в подрагивающих языках пламени она видела себя прежнюю, грустную и молчаливую девочку, слишком много требовавшую от себя и других, но в первую очередь от себя. Она повзрослела, ощутив, как что-то легкое и теплое покинуло ее. Так и проходит детство, покидает человека, не способного уже его удержать. Ей было жаль и не жаль, она не знала и решила об этом не думать. Когда она будет готова, то вспомнит, и эта легкость и тепло в сердце вернется, Юля увидела это в черноте туннеля, подмигнувшей ей любопытным оком. Все следило за ними, пускай, она уже привыкла, что здесь не может остаться одна, когда не думаешь об этом, становится гораздо проще.
— Вставай! Ну, вставай уже! — Йока раздраженно трясла ее за плечо. От ее голоса туннель звенел, и ей это нравилось, она довольно улыбалась.
— Нечего спать, нам пора.
— Ага, — она поднялась с катушек, ставших для нее сносной кроватью. — Как нога?
— Хорошо. А ты откуда знаешь, что надо было делать?
— Меня тренер научил. Он меня много чему учил, я думала, что все забыла.
— У нас такому не учат, чтобы никто сам не занимался врачеванием. Лечить может только государство, — она усмехнулась. — Так проще численность регулировать. Это мне он сейчас подсказал.
— Понятно, похоже на Илью, — хмыкнула Юля.
Волк бежал степенной рысью сквозь туннель. В теплой робе стало жарко, и это было скорее приятно. Йока и Юля проваливались в сон, машинально крепче сжимая ноги, чтобы не свалиться. Волк бежал и что-то напевал, воя и рыча. Какая-то знакомая песня, Юля все силилась вспомнить, но глубже проваливалась в сон.
Иногда она просыпалась и вглядывалась в стены туннеля. Фонарь она перестала включать, увидев, как навстречу из стен выходят мертвые люди, такие же, как в шахте. Мертвецы улыбались, незлые, без отвратительных признаков гниения и прочих атрибутов ходячих. И все равно было страшно, она боялась их, впуская в сердце всю боль и ужас от того, сколько людей было закопано здесь живьем ради этого проклятого туннеля. Сколько еще безжалостно, людоедски было израсходовано человеческих жизней ради великих строек, ради никому ненужных побед. Она будто бы слышала их голоса, призывавшие не смотреть, не знать, но она не могла, и сила внутри нее росла — Юля чувствовала и понимала, как ей управлять, как учила Лана, и теперь она стала сильнее и злее.
Волк остановился, дрожа всем телом. Сонные девушки сползли, путаясь в вещмешках и обрывках сна. Трудно понять, что оказалось перед ними: пути преграждала бетонная конструкция с массивными железными дверями по бокам, из бойниц смотрели дула пулеметов, ржавые и местами гнутые, будто бы кто-то бросался на них, желая сломать или перегрызть. Бетон, изъеденный и растрескавшийся, смотрел на них с холодным равнодушием, как и прожектор, горевший еле-еле, чтобы не ослепить. Юля посмотрела на волка и на Йоку, согнувшуюся пополам и стонавшую от боли. Она сжала руками голову и бешено терла виски, чтобы снова сжать, попытаться раздавить, как арбуз. Волк упал на передние лапы и рычал из последних сил. Юля ощутила тяжесть в сердце и жжение, также, как в шахте под излучением. Счетчик то трещал, то умолкал, не понимая, что ловит.
Из левой двери вышел офицер. Она узнала в нем киборга с погонами инспектора высшего уровня. Офицер подошел к ней и бросил смешливый взгляд на Йоку с волком. Она его не видела, но чувствовала, что они знакомы. В прошлый раз он был другой, без усов и этой наглой улыбки.
— Вот мы снова и встретились, Юлия. Думаю, что вас не смущает мое новое тело. В вашем мире это до сих пор называют аватаром, что слишком примитивно. Но для вас это не имеет значения. Не скажу, что рад вас видеть, но так повелели боги, а я не в силах их ослушаться, — он подождал ее реакции, но Юля молчала. Офицер махнул рукой, и Йока упала на остатки шпал, волк рухнул, будто бы его выключили. — Вижу, что вы их жалеете, а ведь они предатели. Вы так и не догадались, что или кто вас привел сюда? А ведь у вас был шанс спокойно умереть в лагере, я вам дал этот шанс. И вот она должна была помочь вам в этом. Йока предала нас, слишком сблизившись с вами. Что ж, она сделала выбор. Я пока не решил, как мы ее казним. Но интересней ваш друг, теперь он киборг, Вервольф, если по модели оценивать. Но внутри это ваш друг Илья. Так интересно, что он сам нашел вас и привел к нам — предал вас или нет, как вы думаете?
— У него не было выбора, — спокойно ответила Юля и поправила вещмешок, в котором лежал выключенный дрон. Что-то заставило ее спрятать робота, хотя Йока и возражала, ей нравились игры волка с дроном. — Он же в вашей власти, как и она. Никто меня не предавал.
— Люди сложные создания, слишком противоречивые и нелогичные, чтобы выжить. И все же вы до сих пор живы, — офицер неприятно улыбнулся. — Вы ошибаетесь, но ваши заблуждения способны придать вам сил и решимости. Я вижу, что вы готовились, мы засекли это, но вы даже не представляете себе, насколько ваши силы ничтожны. Впрочем, я не вправе нарушать ритуал. Вы прибыли на битву, вы пришли сюда по доброй воле, и теперь вы наш почетный гость, а потом вы умрете. Поверьте, я не буду вас жалеть. Умирать вы будете долго и мучительно, как и положено герою.
— Раз я ваш гость, то прошу освободить моих друзей, — Юля выдержала его взгляд, поймав одобрение.
— С вашими друзьями все будет хорошо. Мы их обменяем, заплатим другой стороне, чтобы портал был устойчивее. Но после битвы это все не будет иметь никакого значения. Белая ведьма и ее жалкий спутник скоро окажутся в вашем мире, даю слово. А что касается их, то тут законы гостеприимства не работают. Они предатели. Вы увидите ее казнь, она будет как раз перед битвой. Надеюсь, что доставлю вам наслаждение. Вы так и не поняли, что она должна была убить вас — это было ее задание. Мы хотели вас испытать, но дальше шахты вы не должны были пройти. Не знаю, как вы смогли очаровать эту жалкую ведьму, но я узнаю. Ее дух сопротивляется, но я его сломаю, и он все расскажет. А что до Вервольфа, не забывайте, что это не ваш друг. Не забывайте об этом — это всего лишь машина с примитивным мозгом, не одушевляйте его. Так вот с ним мы ничего делать не будем. Его задача патрулировать землю, тем более что Вервольфы не очень дружат с другими киборгами, вы скоро с ними познакомитесь.
— Он не предатель — я сама этого хотела.
— В вас говорят эмоции, и это красиво. Мне будет приятно убивать вас, — офицер поклонился ей, чувствуя достойного противника. Юля стиснула зубы, но ответила поклоном, тренер учил, что нарушать правила боя нельзя, и каждого соперника надо уважать, через не могу.
55. Как умирает день
— Ты все-таки решила ехать? — Сергей неодобрительно посмотрел на Мэй.
— Да, — она стояла у барной стойки, приветливо улыбаясь гостям. Вечер был в самом разгаре, все столики забронированы Работа отвлекала от тяжелых мыслей, и она была рада гостям, повара работали в две смены, получая хорошие премии. — Мы же уже все обсудили.
Она незаметно дотронулась до него, Сергей напрягся и спрятался в стакане с пивом. За себя он платил всегда сам, наотрез отказавшись пить и есть за счет хозяйки. Мэй бесплатно тоже ничего не ела, вычитая из своей зарплаты без скидок. Она так привыкла, понимая, что с халявы менеджера начинается воровство и разруха. Он допил пиво и кивнул барменше, чтобы повторили. Мэй покачала головой и выразительно посмотрела на девушку, та невольно прыснула и широко улыбнулась ему.
— Шеф считает, что вам уже хватит, — ласково пробасила барменша. Несмотря на кукольную внешность, точь-в-точь, как у героини блокбастера о величайшей кукле всех времен, она имела грудной выразительный бас, больше подходящий для певицы цыганских романсов под водочку. В прошлой жизни она бы уже лежала в его постели, но сейчас внутри него просто приятно покалывало, а девушка хитро улыбалась, посмеиваясь уголками больших синих глаз. — Я сварю вам прекрасный кофе по-турецки — вмиг взбодритесь.
— Ладно-ладно, — беззлобно прошипел Сергей, Мэй тихо засмеялась. — И, правда, надулся хуже некуда.
— Все хорошо. Мила, у тебя заказ на коктейли, кофе подождет.
— Ага, — девушка подошла к терминалу, в который раз удивляясь, как в этом гвалте гостей и музыке, доносившейся отовсюду, Мэй различает звуковые атрибуты заказов.
— Я скоро вернусь. Наверное, последняя волна на сегодня, — Мэй ушла в зал, помогая официанткам рассаживать гостей. Пускай все столики и были забронированы, она умела находить с первого взгляда свободные места, и чтобы компании сошлись настроением и характерами. Не раз в ее ресторане начинались новые отношения, завязывалась дружба. Сюда приходили и одиночки, зная из инста-сарафана, что сегодня они не будут одни.
Сергей наблюдал за этим волшебством, испытывая трепет и восторг перед ее талантом, но еще он чувствовал и страх. Мысль о том, что «старушка Мэй» ведьма и заколдовала его, едкая шутка Авроры, все чаще стучалась в виски. Он сказал об этом Мэй, и она долго смеялась до слез. Потом пожала плечами и сказала, что не знает, и это не нарочно. Подумав, добавила, что не будет на него злиться и проклинать, если он поймет, что колдовство кончилось. Она не молода, она стареет, а в старости колдовство любой женщины слабеет. Ему стало стыдно за свои мысли и сомнения, но она и это почувствовала, найдя нужные слова. Он их не помнил, просто знал, что они правильные, и что любит ее, а почему — не все ли равно?
— Ваш кофе, Сергей, — барменша давно уже справилась с коктейлями, заказ на которые официантки отправляли теперь с мини планшетов, заменивших меню и привычную записную книжку, небольшой вклад Сергея в работу ресторана.
