сбылось, как в сказке. Даже в раю такого, наверно, не бывает!
Херувимы за спиной наверно похватались за животы от смеха.
Тут партком и правление светлого будущего глубоко задумались над этой необычайно свежей мыслью. Пришлось срочно не дать поэтической коррозии разъесть их неискушённый в таком деле разум.
- Как же тогда с презренной зарплатой? Что конкретно имеет рядовой колхозник? – Въедливо развивал и развивал я боковые линии, да так, что наконец даже немного охладил миграционный пыл самого Бусиловского. - В жизни за всё же нужно платить. Как ни странно. Чем больше желание, тем выше и цена за него. Девушки красивые не больно-то на маленькую зарплату согласятся! Даже в хоромах. Поверьте, уж их-то я знаю. Вспомните старушку с разбитым корытом?! Остановилась она на дворцах и усадьбах?! Исполнение девичьих желаний только начни! Потом не остановишь! Не будешь знать, куда спрятаться!
- Да? - Мгновенно скис заместитель редактора. - В принципе всё так, это правда. - И вопросительно посмотрел на весёлых ленинцев - мол, ну-с, братцы, выручайте от этого казуса. Без девушки нам никак-с! Цейтнот-с! Наконец-то и поэт понял, что в таком скоромном деле трясти стариной крайне опасно. Ничего всё равно не получишь, а отвалиться и вправду может запросто. Хорошо ежели под ивушку густую, а если прямо куда не надо?! Мимо девушки под ивушкой?! А та ещё и смоет "недрожащей рукой"?! …О. как вы прекрасны в этом вечернем туалете!
Тем временем я продолжал и продолжал развивать контрнаступление. Решил отбить великим отбойным молоткам всю их победную эйфорию. Может всё-таки у них первых отвалится?! Если не показная эйфория, то хоть что-нибудь более-менее существенное для наших целей и задач.
- Если за твоё проживание в раю не заплатит ближний твой или добрый дядя, то спрашивается - кто будет платить? Ничего из ничего не бывает! Так сколько в вашем раю остаётся людям на прожитьё? Только реально? И только честно!
- В среднем сто, сто двадцать рублей на трудоспособного. - Бросив думать, совсем уж косо глянул на меня председатель-боровичок, мол, чересчур энергично копаешь корреспондент, спокойней надо, спокойней.
– Считаете, мало?
- Сами-то колхозники как считают? - Осторожно засмеялся Бусиловский, явно рассчитывавший при всём ещё и на райскую зарплату. Хотя бы для девушки красивой, которую он и сам знал как облупленную.
- В «Колосе» зарплаты в полтора-два раза выше. Как минимум. Не упрекают вас за это?
- А с чего упрекать? - Опять неприятно удивился председатель и лукаво сощурил почти ленинские свои брови. Точнее, по мере непредвиденного усложнения интервью - всё более ленинские, ой, мама.
В самом деле, зачем ему признаваться, что именно считают в действительности колхозники, да и в состоянии ли они теперь о чём-либо адекватно судить и что-то считать. Он же не признается, для чего именно заплетал мозги колхозникам, чтобы они действовали строго по его плану! Такой заговорит кого хочешь, за что угодно проголосуешь, лишь бы председатель отвязался. Этот же хитрец будет потом скромно указывать - мол, не я всё сие сотворил, это они сами попросили. А я, мол, лишь простой исполнитель той воли народной. Не мог пойти супротив.
Такой вот несчастненький попался начальник, сам не в себе от столь непосильной ноши великого преобразования, которое ему просто-таки навязали.
- Не мы же им скостили заработки. Они сами это предложили и сами приняли решение, причём, единогласно. Им не на кого пенять. Все подписались. Но, между прочим, никто не жалеет. В нашем клубе были?
- Во дворце культуры, - важно уточнил Илья Михайлович. – Как не быть - был. Очень даже хорошо там. Потрясающе!– И неуверенно примолк, очевидно, подыскивая рифму, а может и сомневаясь, так ли уж там потрясающе на самом деле. И пойдёт ли туда его девушка, если она есть, конечно.
Заметив, что притомившегося председателя теперь обуревает желание дать нам в рифму потрясающий пинок под зад, тут в дело опять вступил комиссар, партийный предводитель ленинцев Весёлого. Не случайно же партия остановила на этом деятеле свой глаз, приставив надёжный, проверенный в боях кадр к вероятно прорывной фигуре.
Парторг поднялся, словно чапаевский комиссар правильно расценив ситуацию, подошёл к окну, за которым утёсом высился куб дворца культуры, окружённый куртинами молодых берёзок, голубых елей и броскими прямоугольниками цветников. И, естественно, подобающе обвёл всё это рукой. То есть, величественно и театрально. Как себя подашь, так тебя и увидят, какой же комиссар не знает настолько азбучной истины?!
- Это мы по старинке клубом его называем. Вы должны были обратить внимание, Илья Михайлович уж точно обратил, - это была шпилька в мой адрес, - что при нём работают семилетняя музыкальная школа, в которой преподают и специалисты с высшим образованием и даже два человека после консерваторий. Там же - балетная студия и студия изобразительных искусств. Согласитесь, это о чём-то говорит. А больницу нашу видели? То-то, что не успели. Колхоз не только построил её, но и закупил первоклассное оборудование, взял на своё содержание всех врачей, весь её персонал, кстати, довольно молодой по возрастному составу. Но текучести там нет. Теперь, если кто захандрит, занедужит, никуда не нужно ездить. Свои, проверенные, колхозные есть - хирург, стоматолог, терапевты, невропатолог, гинеколог. А кому курортное лечение требуется, так и это есть. В Ессентуках и Сочи на кооперативных началах имеем собственные палаты в тамошних санаторных комплексах.
Такой позитив, как и негатив, остановить не представлялось никакой возможности. Раз начавшись, мог продолжаться бесконечно. Как и всякий процесс. В жизни вообще, если уж что прорвётся, лучше отойти в сторону. Пусть само иссякнет. Я наконец придумал, чем же всё-таки можно в приличных рамках расколоть хитроумный план весёлых ленинцев вывести своих людей в достойную жизнь, но без позорной гонки за материальными удовольствиями. Заставить их по-настоящему признаться.
- Ещё вопрос к вам: как с кадрами? Есть ли в колхозе работающие по найму?
- По чём, по чём? Ах да, по найму! - Кокетливо сообразил прикинувшийся глухим душка Глушков.
Из его райского, весёлого далёка такие грустные мерзости, как найм каких-нибудь там чабанов, конечно, не сразу-то и разглядишь, да и разве упомнишь их. Он даже презрительно фыркнул, вновь подозрительно на меня глянув, как я мог о такой гадости спрашивать – бр-р.
- Вон что… Хм. Нет, шабашников не держим, ни к чему они нам. В колхоз, правда, многие просятся из других сёл и станиц, но в нашем хозяйстве свободных вакансий нет. Своих людей вполне достаточно. Впрочем, для Ильи Михайловича можем сделать исключение. – И глянул на Бусиловского.
Однако тот тактично промолчал, потому что явно сбил себе аппетит превращаться в колхозника. Кто ж его тут напечатает?!
Всё-таки они меня достали своей говорливой ангелоподобностью, херувимы перестроечные! Сначала всё было очень-очень плохо, а потом всё стало очень-очень хорошо. И всё до единой капельки за собой подтёрли! И крышкой накрыли, чтобы не пахло. Вон даже банальные заработки у них никому особо не нужны стали. Накушались люди до упора. Успокоились. Просто так теперь живут. На минималке. Как жаворонки в небе. Это в эпоху-то капитально всем наступившего на морды человеческого лица социализма! Здорово подготовились, черти, что ни говори! Ещё скажите, что у вас даже масла никто не ворует! Наверняка у здешних младенцев с их правильно очеловечивающихся личиков никогда не сходит счастливое выражение, даже когда обделаются. И этим здесь всё повидло! В самом деле, зачем теперь ленинским колхозникам яростная частнособственническая гонка, обуявшая всю страну? Такого, кажется, даже в «Кратком курсе истории ВКП (б)» не бывало! Даже у Бухарина с его «Обогащайтесь!» Действительно, весёлые ленинцы! До чего лихо разделались с сермяжной правдой бытия! И в самом деле, хохму откололи, что надо! С заново пришитой стариной.
- Значит, рай в отдельно взятом местечке соорудили. Отгородились от мира, от всей страны. Посторонних не пущаете к своему весёлому столу! Крошки с него и те зажилили. А страна теперь погибай?! И это-то вы считаете примером для всех?!
Однако мою ехидную констатацию отбойные молотки, не пожелавшие стать отбивными, пропустили мимо ушей. Больше не дали ломать им удовольствие изливаться, как хотелось. Таким образом, меня эти ленинцы Весёлого просекли окончательно и стали откровенно игнорировать заезжую контру. Излюбленный приём всякого начальства, когда ему что-то или кто-то не нравится и оно не может сразу открутить ему голову. Нормальная полемика, здоровая дискуссия исключены на корню! Нашим ленинцам теперь хоть что скажи, - ничего не услышат. Этому их и учили в ихних партшколах. Я для них словно бы выпал в параллельный мир. Наверно и правильно, что отгородились. Потому что я уже насытился всем этим, неудержимо всплывающим.
- А молодёжь? - Благополучно подхватил, заполнил свято место Бусиловский.
- Молодёжь никуда не уходит. Честно. - Оба руководителя образцово-показательного социально-экономического позитива теперь работали только на Илью Михайловича. Понятно. Старый конь борозды не испортит, даже когда только что из-под густой ивушки оторвался. Или вывалился в полный аут прежнего зазеркалья.
- Из армии, с учёбы в городах все домой возвращаются. Запишите себе, Илья Михайлович, эту цифру, впрочем, она и в справке есть: сорок четыре процента наших колхозников в возрасте до тридцати лет. Чаще всего механизаторы, операторы на фермах, наладчики, слесари, механики, мастера. На них, собственно, весь колхоз держится. И знаний у молодёжи хватает, почти у всех среднее образование, и энергии, и инициативы.
«А вместо голубей на заборах у них индюки сидят!» - хотелось добавить из Райкина, но на этот раз я промолчал. Теперь бы уж точно перебор вышел. Ещё расстреляют, а потом доложат, что я сам на себя руки наложил. Ладно. В самом деле – бог с ними, честными контрабандистами. Гонорар-то и в самом деле от этого не увеличится.
В целом записали мы с Ильёй Михайловичем почти всё. В общих чертах, конечно. Однако икая от мути в головах, явно перебрав того, за чем приехали. Вообще, когда слишком хорошо - почти всегда нехорошо. Иногда даже совсем нехорошо. Это и Илья Михайлович, бывало, часто повторял, вслед за Лёнькой, впрочем, сам для себя почти всегда поступая ровно наоборот.
Отбойные ленинские агрегаты всё не останавливались и не останавливались. Свечерело, а их как заело, бедных коммуно-капиталистов. Всё давали и давали нам интервью, дарили идеи и образы, мерцая в полумраке кабинета мертвенными человеческими ликами. Наверняка давали бы они его, даже если бы мы, к примеру, убегали. Догнали б - и дали! Но теперь больше, конечно, Илье Михайловичу доставалось. Его-то всегда не одни только девушки уважали. Видно, очень надо было весёловцам всё это балабольство. Явно на взлёте чувствовали себя ребятишки. Тут что угодно шло у них в топку, даже интервью районной газете «Авангард». Лишь бы любой ценой раскрутиться. Казалось, что они не в силах были совладать с самими собой. Процесс, неистово трубя, буквально рвался из-под них во все стороны и как раненый слон
