газеты.
Я неосторожно улыбнулся прибедниванию одного из партийных вожаков лихих прошлых времён. Скольких кулацких недобитков он выволок за волосья прочь с нашей генеральной линии! Скольких оступившихся гадов высек на страницах и местной и центральной прессы! А может из маузера или нагана своего положил за родимым плетнём. Но теперь всё-таки «рука бойца пороть устала!..». Слишком уж многих теперь оказалось надо! И за плетнём, да и так вообще.
- Чего смеёшься? - Насторожился старик. Бедолага, вот так всю жизнь на боевом посту среди врагов, с ума сойти.
Пришлось подмазать. А то и мне достанется.
- Неугомонный вы всё же. Энергии на десятерых парней хватит. Как я понял, в основном вы в своём письме правы. Более того, об этом глубоко задумалось, оказывается, и само руководство колхоза. Буквально только что я слышал от него довольно необычные и даже странные вещи. Что в них правда, что нет?! Рассудите, если это поддаётся хоть какому-то рассуждению.
Внимательно выслушав мой краткий пересказ парткомовских инициаций, Василий Васильевич прищурился и сходу пошёл в атаку:
- Снежков всё-таки прав. Причём, абсолютно. Наших колхозников с некоторых пор только длинным рублём заманишь чабанствовать. Да и вообще по-настоящему работать! Вот если бы раньше не заигрывали перед ними, общее, колхозное дело превыше всего ставили, не хуже других - по-настоящему! - наши колхозники и жили бы и работали нормально, как хозяева, а не как трутни. А так трутнями стали все. Все без исключения! И хорошим это для всех нас не кончится! Добренькими хотели быть председатели, когда колхозникам своим сверх меры платили, рублём да посулами ублажали, на повальное воровство сквозь пальцы смотрели. А на деле развращали и разрушали.
Вот и превратились наши крестьяне из производителей, кормящих ранее хлебом пол-Европы, в нынешних иждивенцев и ворюг у государства. Хорошо жить стали. Зато хлеб теперь покупаем в Канаде, а мясо - в Чехословакии, Польше, Венгрии, Австралии. Скоро ничего своего не останется. Всё затянется, всё заплывёт чужим. Сами себя пустим по миру!
Кошмар, вот что за хозяйство опять попалось?! Как дождутся корреспондента, и давай поддавать ему жару со всех сторон. Хоть не приезжай вовсе!
- Вы уж слишком. – Промямлил я, но Щетинин отныне не слышал меня.
- Дожились!!! - Гремел он на полную мощь, причём, как по писаному, зря скромничал. - Зажрались мы, вот что я вам скажу! Закормили людишек материальным стимулом. Собственников, то есть, хапуг, наплодили, словно кроликов. А теперь боимся объявлять об истинной причине исчезновения товаров или повышения цен. И на что повышения - на предметы роскоши преимущественно. Не на хлеб же. И всё равно боимся этого наглого собственника, нашей же близорукостью на погибель всей державы вскормленного. Пособия инвалидам, пенсионерам, фронтовикам, матерям, детям, бесплатные пионерские дворцы, громады школ, больниц, пансионатов, санаториев и всё такое прочее. Он воспринимает всё это, как само собой разумеющееся. И даже не замечает. Зато шипят такие по углам - снова, мол, цены на золото, на «Жигули», на хрусталь, да на ещё там что-то подняли. Опять мясо исчезает с магазинных прилавков, а у частников, на базаре оно втридорога. Откуда оно, как не с наших пастбищ, выращенное вовсе не нами, а залётными чабанами. Мол, водка вздорожала, лакированной мебели недостаёт, обувь плохо шьют, джинсовых портков нет. Клопы!
- Василь Васили-ич! – Умоляюще протянул я и безнадёжно махнул рукой. Пока всех шашкой не порубает эта совесть эпохи - не остановится!
Похоже, заглушили меня и здесь. Явно место какое-то такое не такое, магнитная аномалия, что ли. Геопатогенная зона! Как кто приехал со стороны, так и в самом деле, сразу после приветствия - по голове его, по голове!
- А что они сделали, чтобы преумножить не свои, не личные, а своей страны богатства?! - Не переставала грохотать партийная совесть из кучугуров. - Сами же на земле сидят, не рубли должны из неё выдавливать, а то самое мясо, овощи, хлеб, на недостаток или плохо качество которых шипят. Дядя должен их накормить. Ничего не делают, вообще ни-че-го! Не так надо. Я вот генеральному секретарю напишу. Он умный, недаром его бог пометил, он страну бережёт. И никому не даст её в обиду! И всех предателей - вон вышлет. А напишу я ему, что не так надо!
Надо как пред войной. Честно объявить: мол, давит нас Америка необходимостью перевооружаться. Что нужен военный коммунизм, нужен. Не хотим же мы повторения 41-го года! Разгрома державы?! Думаете, не поймут люди? Единицы только, хапуги, о которых говорю. А уж их-то я и впрямь из огнемётов бы! Шушукаются, гады, по закуточкам, анекдотики гаденькие обсасывают про Советскую власть, про Родину свою. Молодёжь нашу таким «свободомыслием» обгаживают, заражают. А мы с ними в обходительность, в бирюльки играемся. Я не за старые времена, не за 37-й год, конечно, но таких вот вышвырнул бы немедленно. В ту же Америку. Я посмотрел бы на них там. На второй месяц с голоду сдохли бы, они ж работать разучились. Там каждый человек другому - волк, там каждый за себя - знаю, читал. Там нет добренькой власти, которая тебе и пособия, и льготы, и за безделие зарплату исправно выдаёт, бесплатно лечит, учит, которая думает за тебя, наконец.
Эх-х, безработицы у нас нет, голода, как в Америке, живо бы встрепенулись. Ох, жаль. Ох, жаль! Потому что, опять повторяю, зажрались многие. Деды ваши забыли о безработице, войну только страшную помнят. Избаловала вас Советская власть, закормила, занянькала. Включая вас, писателей! Капризными все оказались, эгоистами, хапугами. Самое святое - Родину, Россию стали забывать!
Щетинин чуть не задохнулся и остановился, переводя дыхание. А ну-ка, в его годы да такой форсаж? Да так махать старенькой шашкой?! Действительно, настоящий Анти-Трифон! В собственном соку! Вот бы их столкнуть с Трифоном № 1, то есть, исходной формой. Интересно - произошла бы аннигиляция или нет?! Как вещества с антивеществом?!
- О собрании сегодняшнем знаете? - Я дымил от его бронебойных зажигательств. Башню он мне точно своротил. Необходимо было срочно спасаться! И зачем мне такие «заработки», в самом-то деле?! На чём тут заработаешь? Гонорару пшик, всё больше вот такого долбежа со всех сторон.
С минуту мы всё-таки помолчали. Ход удался. Пусть и с некоторой задержкой. Или натяжкой. Василий Васильевич остывал медленно, долго наверно копилось у него. Так что вышло не сразу. С мурыськами. У стариков бывает. Наконец выдавил последнее и как бы нехотя:
- Знаю, как не знать. Одеваюсь. Иду. Говорят, Кузьмич будет. Толковый мужик.
- Ещё бы! - Поддакнул я бесстрастно. - Секретарь же райкома.
Зря, конечно, я так сказал. Но он меня достал. Анти-Трифон с минуту молча, изучающе смотрел на меня, а потом всё-таки ничего не сказал. Однако портрет нахмурившегося генсека за его спиной увиделся мне явственно. Вот и всё, хана коту Ваське! Пора сматывать удочки! Поэтому я непринуждённо глянул на часы и поспешил откланяться. Будто бы время вышло.
А оно и в самом деле вышло. По-любому нужно было поспешать. Всё-таки сведу его как-нибудь с настоящим Трифоном. Материю с анти-материей сведу накоротке. Думаю, Нобелевскую премию наверняка дадут за долгожданный управляемый термоядерный синтез.
Да-а уж. С этой старой гвардией следует всегда держать ухо востро. А вдруг у него и в самом деле маузер на огороде закопан?! Даже на прощание не сказал мне ни слова неувядаемый ворошиловский стрелок. Значит, отныне и я на прицеле! Вот хватка, вот реакция! Один нюанс - и всё под откос свалит, в овраг. Какой же он тогда молодым был?! Бедная страна, она явно оказалась его недостойна! Даже если бы простой наган у Анти-Трифона появился в руках, чтоб вышло? Скажем, наградной пистолетик, от Блюхера или Рокоссовского?! Как пить дать, исполнил бы он мне своё собственное желаньице. Прямо в лобешник замочил заезжую контру. Вот то бы дождались от меня начальники статеечки! А я - чего-то «гораздо более значимого, чем банальные заработки». Так что опять делаю ноги. Всё-таки замечательный у нас край! Про страну молчу! И люди все сплошь такие замечательные! Сплошь с мурыськами в голове!
Потом закончилось, как и всё на свете, даже собрание калининцев, ради которого весь сыр-бор затевался и на котором я уж естественно поприсутствовал, а как же. Чему быть - того не миновать. А тут быть мне приказали железно. Вот я и был там. Пресса, знаете ли, свободное племя! Мда… Так вот. Закончилось оно, собрание то, вышел себе калининский народ из клуба, покосился на тотемный флаг с родным козлиным профилем, гордо реющий в сумерках на мачте возле правления, глянул по сторонам и прямо-таки ахнул - батюшки, а на западе-то совсем темно стало. Дожились. Точнее догавкались. Не говоря о востоке, там вообще черным-черно показалось. То капитализьма отовсюду наплывала, окаянная.
Плашмя на закатном горизонте рдел остывающий маленький клинок. Он ничего не освещал, а наоборот - как-то даже усугублял, подчёркивал клубящуюся, сверкающую зарницами хмарь вездесущего Наплыва, наступающую на несчастные кучугуры с любого направления. Тускло вспыхнули по проулкам и улицам желтые лампочки. В провалах между ними стайками светлячков поплыли огоньки папирос и сигарет. Это колхозники начали возбуждённо расходиться по домам, к сиротеющим в проказах детям.
С востока короткими орудийными залпами понеслась вспыхивать линия фронта вновь расползающейся по всем азимутам ночной грозы. Отовсюду заново принялась окружать она давно окружённое. Неумолимо надвигаться на замечательное, но такое отсталое калининское хозяйство. В самом деле - словно вермахт в прошлую войну, как давеча накаркал лютый враг туземных недобитков стойкий ворошиловский стрелок Анти-Трифон. Он же последняя «партийная честь и совесть» калининцев, на старости лет заварившая всю эту кашу с письмами, заседаниями и собраниями. Пытающаяся тем самым всеми силами крутануть колесо наших судеб далеко назад, в годы огненной юности ещё существующего строя. Но нет, слава богу, не вермахт и не конница Будённого.
Просто опять привязалась и никак по-настоящему не могла разродиться гроза. Лишь сплошные фантомы непонятно чего пускала вокруг, фатаморганила изо всех сил. Шаманила, вызывала духов прошлого и те с грохотом и молниями бросались под ноги ещё живущим поколениям.
Стою у парадного подъезда клуба, никого не трогаю, здоровкаюсь с незнакомыми приветливыми сельчанами, разбредающимися по домам, и поджидаю, как положено, высокое начальство. Негоже свободной, но партийной прессе сматываться раньше оного. Тем более, если оное знает о твоём присутствии и явно нацеливается на контакт. Начальство, естественно, не запаздывало. Оно задерживалось. Предварительно спровадив местный «ум, честь и совесть нашей эпохи» в лице принципиальных ветеранов на заслуженный отдых - оно что-то где-то там делало. Как-то. Наверняка по обыкновению у штатного местного Трифона на посошок по пять звёздочек усугубляло.
А у меня тут, посередь народа, расходящегося из трескучей болтовни в немую темноту, в чёрном-пречёрном небе ни звёздочки не просматривалось. Лишь изредка в больших промоинах туч штормовой ракетой выскакивала луна, но и та пропадала, так ничего и
