своеобразную селекцию и обработку пробивающихся наверх человечков - или туда попадают только такие, нечеловечески смышлёные, прирождённые хищники?! Я вот до сих пор никак не могу понять этой величайшей загадки любого общества. И видно никогда не пойму. Как кого поставили над людьми, пусть хотя бы чуть-чуть - над, так вроде инопланетянин какой на самом деле получился. Либо на самом деле был им, но до поры до времени умело скрывался. Вот как распознать такого, пока не поздно?! Или всяк из нас, попадая в начальники, сразу линяет и становится хищным пришельцем?!
- Гавриков наших могут ещё не раз остановить. А там, на базе, их дружки встретят. - Отсмеявшись, снисходительно пояснил непостижимо досужий ОБХа-эсэсовец Титаренко. - Вот там и рвать примутся те накладные. Если успеют.
- Так что успокойся! Будем бить гадов до последнего! - Зло пообещал Лёнька, вновь линяющий в боевую фактуру. - План наш не отменяется. Пока своего не добьёмся! И не порвём их сами!
Конечно, конечно, дорогой. Бывших же инопланетян не бывает!
Что интересно, - по существу всё правильно! Да так, что я был вынужден согласиться с сыщиками на все сто. И в самом деле - никогда не стоит сдаваться. Побеждает только тот, кто идёт до конца. Трифон ещё гордиться будет знакомством с нами. Если, конечно, его самого не заметём на воровстве чего-нибудь этакого, не такого как у всех.. Как-нибудь, невзначай возьмём, да и прихватим. И выпьем потом чайку на его увольнительной… Вот-вот, и я приобщаюсь.
На краевую торгово-закупочную базу мы приехали как раз к её открытию. Чётко подрассчитали. Ещё с улицы увидели около одного из складов тот самый, знакомый автофургон - ага, попался. На проходной пожилой усатый вахтёр, увидев нашего лейтенанта, вскочил и по-военному вытянулся. Ну, думаю, точно - этот тоже наш. Да, впрочем, и немудрено, что наш, на проходных повсюду вневедомственная охрана, традиционно и сплошь заслуженными военными или милицейскими пенсионерами укомплектованная. Естественно, все напрямую сотрудничают с органами.
- Смотрел? - Коротко и властно спросил Титаренко евшего его глазами стража.
- Так точно. Смотрел. 84 ящика, 840 килограммов. Столько и в наличии.
- Экспедитор не буянил при пересчёте?
- Никак нет. Всегда так делаем. Привычные все.
- Всё записал?
- А как же. Номер машины, номер накладной, вес, количество - всё тут. Как положено. И печать, как вы сказали, из отдела кадров - Любку попросил, поставила.
- Добре. Давай эту свою бумагу пока сюда.
В контору базы мы вошли втроём, в ряд, плечом к плечу, не боясь, что нас распознают. Стеной ломили, как васнецовские богатыри на ворогов с Дикого поля. «На вы!» шли. У Титаренко рука опять непроизвольно дёргалась к кобуре. Словно у нервного кота лапа. Как раз вовремя поспели мы. Приёмщик, гладко выбритый, с отвисшими щеками товарищ, похожий на половецкого хана, взглядывая на слегка покачивающегося перед ним дяденьку-экспедитора из нашего завода, держал в руках некую товарно-транспортную накладную и как будто подшивал её к пачке таких же накладных. Эй-эй, а рвать кто будет?! Или уже порвали?!
- Подождите минуточку! - Услышав наш дружный, печатный шаг, крикнул было приёмщик, но, увидев молодцеватого милицейского офицера в сопровождении двух угрюмых типов с авторучками наперевес, замер с округлившимися глазами.
– Се-сейчас осво-освобожусь.
- Прямо-таки и сейчас? А по-моему так и не скоро! - Великолепно парировал славный и торжествующий ОБХСС в лице добрейшего обэхаэсэсовца литюхи Титаренко.
- В-вы ко мне? - Растерянно, сразу почему-то осевшим голосом довыговорил половецкий хан.
- Да к вам, к вам, дорогой Алексей… м-м-м. Да-да, Петрович! - Невинно улыбнулся, как бы профессионально припоминая его отчество, Титаренко, на самом деле положивший в свою папочку досконально изученное досье на этого Петровича. - Не соскучились ещё? Мда-а, давно не виделись, гражданин Нестеренко. Я бы даже сказал - да-авненько… Одну минуточку! - Рука бдительного лейтенанта придавила к столу потные пальцы быстро опомнившегося нашего земляка-экспедитора, судорожно цепляющего с поверхности стола какие-то бумажки, только что выложенные им. - Простите, но это нам тоже пригодится. Бумаги имею в виду. Ой, какие знакомые! И вот эти тоже. Будем сопоставлять!
Он отобрал и у ставшего ватным половецкого хана пачку накладных совсем другого происхождения, и гостеприимным жестом пригласил всех присутствующих, показывая на стоящие у стеночки стулья. - Присаживайтесь, дорогие товарищи! А также – потихонечку садитесь, грядущие наши и не менее дорогие граждане! Смелей-смелей! Раньше сядем, раньше выйдем! Вы же это лучше меня знаете!
- Куда-куда? - Икнул наш давний знакомец пузатый дядечка, суеверно и подобострастно заглядывая нам в лица. Потом смекнул «куда», быстрым зигзагом подбежал к стульчику и сел, почти упал на него. Видимо и вправду не ожидал землячок от нас такой прыти. Запашок от него пёр так теперь просто убойный, а кумачовый нос мог посоперничать и с самим государственным флагом над дворцом Съездов. Да где ж и когда он так успел, бедолага?! Магазины только с одиннадцати?! Наверно и этот всё своё носил с собой. Как Сократ. А ещё говорят об идиотизме деревенской жизни! Такой идиот по части смекалки и борзоты многим городским сто очков вперёд даст.
- Знакомьтесь, Алексей Петрович. - Между тем добродушно откровенничал, почёсывая погон, голубоглазый апостол финансового и прочего материального правопорядка. - Это - журналисты из районной газеты «Авангард». Вам, конечно, Иванова сообщила об их остроумной и блистательной проделке под кодовым наименованием «Сливки»?! Впрочем, о кодовом наименовании вы можете и не знать. Но о чём вы уж наверняка знаете – так это об искусно выведенных из строя колхозных центрифугах, о масляных подпольных копях царицы Татьяны - директора маслозавода. Вы же их совладелец! По моим прикидкам, уж не меньше половины акций - ваши!
Однако. Он всё-таки не такой уж и молчаливый, этот наш насмешливый сыщик! В самом деле, до чего бывает обманчиво первое впечатление! Теперь понятно, отчего они с Лёнькой похожи! Внезапным и неостановимым красноречием.
- Какие сливки, какая проделка?! Какие акции?! - Как лягушка на трёх молодых, сильных и симпатичных удавов, завороженно вытаращился на нас половец, он же приёмщик торгово-закупочной базы. - Какие подпольные копи? С ума сойти! Просто мистика какая-то! Вы обалдели, товарищ лейтенант, извините за выражение?!
- Эй-эй! Поосторожнее на поворотах! Да не такая уж и мистика. Вы же сугубый материалист, опомнитесь! Неужто запамятовали? Вам же Татьяна Васильевна, она же царица Таня, об этом звонила. Не может быть, чтобы она не поставила вас в известность об этих молодых и талантливых газетчиках, пытающихся положить конец вашему подпольному маслосиндикату! Речь идёт о статье, в которой говорилось о преднамеренном занижении жирности молока на их районном заводе. Вспомнили? Ну?! Или теперь вы скажете, что грамоте не разумеете и ту статью прочесть не смогли?! Сразу предупреждаю - не поверю!
НЕТ, КАКОВ Титаренко, а?! Вот вам и лейтенант! Грамотный какой! Да его хоть сразу к нам в сельхозотдел! Моим помощником. Не случайно же у него погон чешется. Поспел, слезть хочет. И вправду, до чего же всё-таки вырос этот милиционер, да притом всего за несколько часов общения с нами! Что значит по-настоящему благотворное влияние!
- Н-ни о какой статье я ничего не знаю! Клянусь мамой, не читал! - Выкрикнул, явно вспомнив всё, наш половец. - Что вы мне шьёте, какую статью?
А вот этот наверняка не наш, а из бывших, потому как почти по фене принялся изъясняться. Насколько я мог судить, речь теперь пошла о какой-то другой статье, явно не газетной, хотя и продолжающей в определённом смысле нашу. А ту, дорожную накладную приёмщик всё-таки не успел порвать. Я только теперь сообразил - именно её Титаренко только что вытащил из-под пальцев экспедитора. Надо ж было так попасть нам - точно в нужное время и в нужное место. Не иначе - везение. А могли и опоздать! Чаи распивали. Я как чувствовал, подгоняя их.
- Отлично! Теперь-то наконец и деловой разговор начинается. Такой язык вам сподручнее - кому, как и чего шить. Не правда ли?! - Удовлетворенно отметил и одновременно вопросил Титаренко, однако, и помрачнев при этом. - Какая конкретно вам статья причитается, выяснится несколько позже. Это я вам гарантирую. А пока давайте-ка ещё ближе к делу. Итак, в наличии у нас, а точнее у вас, две накладных с одним и тем же номером, за одно и то же число.
Одно только малюсенькое расхождение: в накладной, которую мы смотрели в пути и которую зафиксировал ваш вахтёр - вот в этой, - лейтенант издалека показал накладную, только что отобранную у нашего земляка-экспедитора, - и в той, которую вы, Алексей Петрович, только что изволили подшить, разница только на пятнадцать ма-аленьких ящичков масла по десять килограммов в каждом, а всего на сто пятьдесят килограммов. Всего-навсего. Но всё равно - как её объяснить?
- Никакой другой накладной я не знаю! - Половецкий наследный принц зашнырял глазками-пуговками по сторонам.
- Зря нервничаете, Алексей Петрович. Нервные клетки надо беречь, они плохо восстанавливаются. А в вашем возрасте так и вообще того, вырождаются. Это и видно по вашим делам. Потому что использовали вы очень и очень банальную схему личного обогащения. Ею в эпоху глобально побеждающего хозрасчёта и выгоды даже пионеры брезгуют. Пора признать это, да и признаться наконец самому. Вот взяли бы, да всё спокойненько, как на духу, и рассказали, что знаете, как попутал вас бес, а может и бесовка. Может, как раз та, которая в должности директора известного вам предприятия подвизается.
Сокрушённо и без всякой надежды расколоть упёртого прохиндея на добровольное признание ещё немного повздыхал Титаренко, затем помедлил на всякий случай и когда половец всё-таки не взял и не рассказал всё как на духу, жёстко продолжил: - От этих документов и от этих злополучных пятнадцати коробок ни вам, ни царице подпольного масла - Татьяне Васильевне Ивановой - теперь точно не отвертеться.
На столе частыми звонками - междугородняя - залился телефон. Алексей Петрович застенчиво протянул было руку к трубке, но великий и могучий ОБХСС эту трубку конечно перехватил. И не только перехватил, но и повёл себя исключительно правильно, не сказал в неё ничего такого, что уж никак не могло бы совпасть с изменившимися интересами прихваченных на месте преступления комбинаторов. Главное всегда - не мешать естественному приплоду событий. Пускай всё завершается, как ему и положено.
- Алло! Да-да, база слушает. Алексея Петровича? А его нет. Подождите минуту, спрошу.
Вот это экспромт, явно обкатанный давно!
- Да-да, он выехал куда-то по срочному делу. А кто его спрашивает, что передать? Хорошо, хорошо… Здоров, что ему сделается… Пришла, пришла машина. Всё в порядке, выехала с базы. Возвращается. Ну, будьте. Всего хорошего.
Титаренко бережно положил трубку и, победно усмехаясь, отошёл от стола. Вообще плясать на костях поверженных - милое дело. Когда никто сдачи не даст. Наверное, именно ради такого удовольствия столь блестящая комбинация прежде всего и затевалась. Да и сама милиция возникла.
- Легка на помин царица
