бедолагам этот их дорогущий зарубежный вояж и лечение… Про наших якобы всезнающих светил от медицины с нимбом на голове зазывалы-ведущие почему-то и не вспоминают даже, про академиков-небожителей; как не вспоминают они и про российские шикарные клиники, центры и институты, где эти доморощенные “гении” отираются и подъедаются десятками лет, где свили себе гнездо, а то и целое лежбище образовали, - будто бы их, “гениев”, нет вообще, не существует в природе. Хотя государству они, российские Гиппократы, обходятся в такую великую копеечку, что на эти деньги, если бы их у наших пузатых академиков отобрать и перенаправить на пользу дела, практичная Германия надёжно обследовала и лечила бы круглый год всё российское народонаселение от мала и до велика… И это было бы правильно и разумно с любой стороны, кормушку бездарей и неумёх ликвидировать и перераспределить! - тут и спорить нечего, - это было бы по государственному и по Божьи!!! Именно это, по-хорошему если, по-честному, президент Путин и должен был бы сделать на том Госсовете - вместо того, чтобы несчастного Фортова публично отчитывать и пинать, на него одного переводить собственного гнева стрелки, - да только не может он этого, увы. Нет у него, лидера нашей многострадальной страны, на подобное геройство силёнок! Да и духа - тоже!...
А бардак в медицине, про которую мы вынужденно завели разговор, не вчера начался, разумеется, и не позавчера, а перешёл в Россию Ельцина-Путина из советских времён. К великому сожалению! Этот бардак хорошо продемонстрировать на примере известной семьи Михалковых, у матушки которых, Натальи Кончаловской, ещё в советские годы, лет за 10-ть до её кончины, начались серьёзные проблемы со зрением - катаракта образовалась или ещё что, точно уже не помню. Хорошо помню только один из юбилейных вечеров её младшего сына, Никиты Сергеевича Михалкова, который со сцены рассказывал зрителям зала и ЦТ прелюбопытную и поучительную историю из своей жизни. А именно: как предложил он однажды полуслепой уже маме отвезти её в престижную ЦКБ - на осмотр и лечение к какому-нибудь известному советскому академику и лауреату, мiровому светиле офтальмологии. Такие возможности у Никиты Сергеевича были. Были деньги и связи.
И что же? Обрадовалась такому “заманчивому” предложению его больная мать - полечиться у академика?! Не раздумывая, дала согласие?!... Да какой там!!! Наоборот, замахала руками на ошарашенного Никиту мудрая женщина и заявила твёрдо и безапелляционно, как он со сцены передавал, что ни к каким академикам она не поедет, категорически! Что не надо даже при ней таких бранных и пошлых слов - “академик” - употреблять. Знает, мол, она их - жуков навозных и оборотистых, кичливых, алчных и гонористых! - нагляделась за целую жизнь, что уже тошно стало! К ним, упырям, заявила нервно, и на сраной козе не подъедешь из-за их вселенской спеси и гонора. Им больные давным-давно уже не нужны и не интересны, мол! У них у всех только одно на уме - как бы побольше и повернее, вплотную подобравшись к Кормушке, к Казне, успеть урвать бобла и добра от государства. Одно слово - стервятники! Они с тусовок и презентаций не вылезают, пройдохи, не просыхают от коньяков. Они меня, мол, зарежут на операционном столе или калекой оставят - и не моргнут глазом. А великие деньги сорвут - не постесняются! И их, чертей, потом за задницу не ухватишь и к ответу не призовёшь - блатоту мафиозную, коррумпированную! С них - взятки гладки.
«Поэтому, найди мне лучше, сынок, - заявила она под конец разговора, - какого-нибудь простого врача-работягу из районной больницы. Скромного и честного человека то есть, не избалованного деньгами и властью, у которого нет ни званий, ни диссертаций, не орденов, не Имени в медицине. Но который зато каждый Божий день тихо, спокойно и без понтов без-корыстно “пашет” и “пашет”, и знает всё про мою болезнь; у которого и рука не дрожит, и глаз намётанный, и технологию оперирования он отлично помнит. Оттого и больные от него выходят как огурцы - новенькие и здоровенькие как младенцы»…
И что вы думаете, - завершил тот рассказ смеющийся Михалков, - действительно нашёл он какого-то простого хирурга в одной из больниц Московской области, который оперировал каждый день в течение 20-ти лет и процент успешных операций у которого приближался к 100%. Без труда договорился с парнем, и тот за копейки провёл блестящую операцию - восстановил его матушке зрение без проблем. Так что умирала Наталья Кончаловская зрячей; и без помощи советских чопорных академиков и член-корров, что существенно.
Именно так и поступают, и поступали всегда умные и знающие люди, академиков наших раскрученных и хапучих за версту обходящие, за две версты. Зато простолюдинов российских отсылают в клинику Святослава Фёдорова, мафиозного деятеля и лауреата, жучилу каких поискать, где их оперируют за огромные деньги конвейерным способом как безмозглый и без-словесный скот! А какими они оттуда выходят? - Бог весть. Об этом можно только догадываться…
6
А теперь давайте вернёмся назад и скажем в заключении, что талантливые молодые люди из-за отсутствия профессионального лифта в науке давно уже не задерживаются - убегают довольно быстро и без оглядки куда глаза глядят. Или за границу, сломя голову мчатся, если туда кого позовут; или меняют профессию без сожаления: бросают диплом и все добытые знания ко всем чертям, - не видя цели и смысла в работе, за деревьями леса не замечая. Зато видя ежедневно и ежечасно одних лишь маразматиков-пердунов, вечно кряхтящих, брюзжащих и ноющих, которых не объедешь, не обойдёшь, и от которых их быстро тошнить, а потом и рвать начинает. Не желают совестливые молодые парни и девушки превращаться, по примеру отцов и дедов, в тот же “брошенный экскаватор” - чтобы тупо научную землю годами копать и копать, совершенно без-цельно, бездумно и без-полезно, соревнуясь лишь в выносливости и терпении, в толщине и ширине седалища. Но не в достижениях мiровых, не в таланте и пользе народу.
И остались в Российской академической науке - как в руководстве её, так и в многочисленных академических институтах, - помимо оборотистых дельцов-академиков, безбожно дербанящих богатое советское наследство и госбюджет, остались там одни безумные и беззубые старики, кому за шестьдесят уже и с кого гнилая труха давно сыплется. Когда-то давным-давно все они потратили уйму сил и здоровья на аспирантуру, диссертации и карьеру, на тёплые и блатные места в академических подразделениях, с которыми теперь нету сил расстаться. Да и желания - тоже. Расстаться с работой - любой, - для них означает начать готовиться к смерти.
Они-то и копошатся ещё по привычке как черви навозные в свеженаваленной куче - переливают из пустого в порожнее раз за разом, пилят опилки прошлого, от скуки перебрёхиваются друг с другом, со страхом отсчитывают последние в этой жизни дни, болячки свои с упоением обсуждают. Как и бездарных и хапучих врачей, не могущих вернуть им молодость и здоровье. Это всё, что у каждого ещё осталось, что их в этом мiре держит.
Только наиболее порядочные и совестливые из них, у кого ещё сохранились мозги и силы, и честь, решаются плюнуть на постылую РАН и жизнь сначала начать - книги начать писать по истории и философии, заняться просветительской деятельностью или той же политикой… Но таких смельчаков-удальцов мало. Большая же часть прошлой советской научной элиты забилась в научные норы как тараканы в щели - и тихо доживает свой век, коптит напрасно небо.
И что с такими горе-учёными, трутнями и дармоедами по преимуществу, правительству делать, немощными и нетрудоспособными, которые и сами давным-давно уже не живут, и молодым жизнь портят? как разворошить, или вовсе прикрыть эту анти-научную богадельню? - Бог весть. Это на сегодняшний день - самая большая и самая головоломная для всех проблема, как со стороны представляется…
7
Революционер Ельцин вот перестал финансировать чистую науку в 1990-е годы - и что? Из советских академических институтов и впрямь начался массовый отток кадров. Но каких? Молодые, здоровые и трудоспособные первыми разбежались сразу же, скопом за кордон подались - в те же сытые и богатые Европу и Америку. А за ними, набравшись храбрости, 40-ка и 50-летние учёные потянулись - доктора, член-корры и академики, работники бывшей АН СССР, её многочисленных подразделений и институтов.
И дураку понятно, что уезжали лучшие в основном, самые образованные, знающие и перспективные - люди с головой и именем, со знаниями немаленькими, богатым профессиональным опытом. Ибо там, на Западе, учёные клоуны-пустозвоны и “надутые павлины и индюки” и даром не нужны; там у них и своих балбесов и идиотов хватает. А второсортные, старые и больные, и блатные те же, абсолютно уже ни на что не годные и без-перспективные, те остались дома, разумеется, - и дальше небо продолжать коптить и “лаве сосать” по привычке, что им перепадала ещё от раскуроченного и ослабшего государства. И что теперь делать с ними со всеми, никчёмными, состарившимися и второсортными? - второй раз риторически сами себя спросим. - Как навести порядок в фундаментальной науке, избавить её от “мусора” и восстановить научный потенциал и престиж? и при этом при всём вместе с водой не выплеснуть ребёнка? - у автора рецепта нет. Честное слово!
Ясно только одно: делать что-то надо. Решительное и кардинальное! И побыстрей, если не хотим на задворках Истории все остаться, плестись за китайцами и американцами в хвосте, за теми же японцами и корейцами. Современная российская наука, и чистая математика - в том числе, давно уже превратились в какой-то дьявольский молох, или тот же гигантский спрут, на корню пожирающий мать-Россию и не дающий отдачи и пользы. Или очень и очень мало дающий - не столько, сколько наука в принципе может и должна давать, сколько от неё ждут простые русские люди-труженики, тягловый хребет России, что и содержат, и тащит учёных на своём горбу, платят им всем за их научное лицедейство огромные деньжищи…
Заключение
«Мы теперь лучше, чем прежнее естествознание, сознаём, что не существует такого надёжного исходного пункта, от которого бы шли пути во все области нашего познания, но что всё познание, в известной мере, вынуждено парить над бездонной пропастью. Нам приходится всегда начинать где-то с середины и, обсуждая действительность, употреблять понятия, которые лишь постепенно приобретают определённый смысл благодаря их применению...» /Гейзенберг/.
1
Однако ж мы увлеклись, дорогие мои читатели и друзья, сугубо организационными вопросами по вытеснению коррупции и мертвечины и налаживанию живого научного дела в России, что просто обязано приносить пользу народу, а не только вред и убытки, тотальное разорение, гниение и застой. И теперь давайте, наконец, перейдём к вопросам глобальным и стратегическим, мiровым. Которые, как легко догадаться, многократно важней и острей, чем проблемы во внутренней жизни одной лишь нашей страны, от решения которых дальнейшая судьба вообще всей науки зависит, всего мiрового естествознания…
Итак, современная математика находится в глубочайшем кризисе - качественном и количественном, - чему,
