прибыть на учёбу не позднее 31 августа сего года. С нетерпением ждём Вас.
Секретарь приёмной комиссии: Алёшин А.Н.”
Только лишь после этого сообщения он смог, наконец, выздороветь и успокоиться, в норму, в порядок прийти, в то возвышенно-праздничное состояние, в каком он и должен был в августе пребывать, проделав такое большое и архиважное дело. И полноправным студентом себя, наконец, смог почувствовать, о чём он так долго и страстно мечтал, начиная аж с далёкого седьмого класса, чему всего себя отдал и посвятил - без колебания и остатка.
Запоздалое письмо позволило, дало ему право и основание гордо выпрямиться, наконец, по-молодецки широко плечи расправить, возрадоваться и возгордиться, душою, лицом воссиять, выдохнуть с шумом, заулыбаться, грусть-тоску от себя отогнать. И опять начать жить весело и легко, без боязни прослыть лжецом и прохвостом. Выходить на улицу смело, с удовольствием там со всеми встречаться и говорить, про Москву и мехмат с восторгом рассказывать; много есть опять, крепко спать, громко смеяться и уходящему лету радоваться, на солнце в парке подолгу смотреть, как всегда буянившему напоследок.
И об Университете любимом с новой силой начать мечтать, новой, удвоенной страстью, в котором ему в скором времени - письмо гарантированно подтверждало это - предстояло жить и учиться…
Глава 9
«- О, любимый, мы не одни!
О, несчастный, гаси огни!...
- Отгони непонятный страх –
Это кровь прошумела в ушах.
Близок вой похоронных труб,
Смутен вздох охладевших губ:
- Мой красавец, позор мой, бич…
Ночь бросает свой мглистый клич,
Гаснут свечи, глаза, слова…
- Ты мертва, наконец, мертва!
Знаю, выпил я кровь твою…
Я кладу тебя в гроб и пою, -
Мглистой ночью о нежной весне
Будет петь твоя кровь во мне!...»
Александр Блок
1
Поступив на мехмат, с Божьей помощью, и временно обосновавшись в Москве, студент-первокурсник Стеблов естественным образом Чарскую потерял из вида - не встретил её, как ни пытался, ни осенью, ни зимой, когда на несколько дней приезжал погостить к родителям и подолгу гулял по городу и по парку, на удачу, на случай надеясь; когда на площадь к дому её сознательно подходил, и стоял там в задумчивости по тридцать-сорок минут, не в силах сдвинуться с места... Даже и в школе он её не увидел - на традиционном вечере встречи с выпускниками, куда пришёл почти весь её бывший 10 “В” класс, куда приходила и товарка её, Люда Чудинова.
Он только лишь слышал от Вовки Лапина краем уха в одной из бесед, что Лариса, получив аттестат, ездила поступать в Москву в августе, в МВТУ имени Баумана. И не поступила туда: провалилась на первом же экзамене, получив двойку.
А теперь вот, - рассказывал Вовка, который с некоторыми её одноклассниками дружил, - теперь-де она сидит безвылазно дома и готовится поступать в их областной Политех, где половина четвёртой школы училась их года выпуска. Сам Вовка тоже учился там и был несказанно счастлив…
«Чего это её в МВТУ понесло, интересно? - про себя подивился, услышав такое, Вадик. - Институт-то совсем не женский, вроде бы, и не простой, не пустяшный. Там от одного черчения сойдёшь с ума, дебилом законченным станешь… Гиблое место, как говорят, хотя и разрекламированное»…
2
Узнал Вадик от Вовки и про судьбу заклятого друга Сашки, которого также не увидел ни осенью, ни зимой, хотя мамашу его, Тамару Самсоновну, в школе на вечере встречи видел. Она, между прочим, первая поздоровалась с ним, да ещё и натужно улыбнулась при этом, вроде как даже глазки ему состроила и пококетничала слегка как с человеком, ей хорошо знакомым и милым, почти что родным. Это было так странно и так неожиданно с её стороны - после десятого класса-то! Когда она Стеблова не замечала в упор и ни разу не ответила, помнится, на его приветствия.
Что же касается её сына хвастливого и кичливого, и обалденно-талантливого, через край, - то он, как выяснилось, получив аттестат, ездил поступать в Москву в июле, в Физтех столичный, где экзамены также на месяц раньше проводятся, чем везде. И не поступил туда, получив на каком-то этапе двойку. Что было делом естественным и законным, и, главное, понятным для тех, кто его близко знал, изучил досконально. Для Стеблова Вадика, в первую очередь, который провалу Збруевскому ни сколько не удивился.
Физтех ведь - серьёзный вуз (пусть и созданный евреями и для евреев же). Это общеизвестно. Пожиже, чем Университет, безусловно, - но, тем не менее, на втором месте после МГУ со дня основания твёрдо держится. Студенты и выпускники Физтеха, как и выпускники МГУ, - ребята творческие и плодовитые, как правило. Они призваны - в идеале - определять вектор развития мировой науки - не много, не мало. Понимай: стоять на передовых рубежах и раздвигать научные горизонты. Если этого не сделают они - этого (за редким исключением) никто не сделает. По одной и простой причине, повторимся: в советское время туда изначально поступали лучшие!...
3
Збруев же был пустозвон. Самый что ни наесть натуральный и законченный. А весь его “гений” так называемый, о котором без устали трезвонили в школе, был всего лишь фикция, блеф, трюк пропагандистский, умелый. Был одной лишь рекламой шумной и абсолютно пустой, необходимой для поддержания высокого интеллектуального статуса Сашки, упрочения его школьной славы. В десятом классе Вадик это отлично понял.
Понял, например, что вся сила Збруева, если таковая вообще была, заключалась в памяти, да ещё в материнской неустанной поддержке - с первого класса, с первого школьного дня ни на секунду не прекращавшейся. Именно мать, профессиональный педагог-математик, как в компьютер домашний, семейный, планомерно изо дня в день закладывала в голову сына знаменитые теоремы и формулы и методику их применений. Как и алгоритмы решений наиболее важных и распространённых в школе математических задач, что были известны ей со времён института и из многолетней преподавательской практики.
Так что сынишке её насмешливому и непоседливому оставалось только запоминать, а потом вытаскивать заученные алгоритмы из кладовых памяти на свет Божий, словно шпаргалки из тайных мест. И применять их в нужный момент: на уроках ли, контрольных ли, олимпиадах тех же, - что сын её, надо сказать, с успехом все школьные годы и делал, отчего и гремел в классе и на линейках.
Когда же попадались задачи, которые ему не объясняла мать, и которых не было, соответственно, в его интеллектуальной “копилке”, - Сашка сдувался и “пускал петуха”, “давал, что называется, копоти”. Как тот же компьютер “перегревался” сразу же, “циклился” и “зависал” - и “выходил из строя”. Потому как работать самостоятельно - творить и новое что-то придумывать, расширять горизонты мышления - он совсем не умел, не был для этого создан. Творчество - удел не многих!
Ну а если совсем откровенно про него и способности его сказать и закончить с этим, то Сашка математиком был поневоле - идя по материнским стопам и под крепкой уздой материнской, как жеребёнок. Будь же у него матушка преподавательницей химии, например, протори она ему там дорожку и волево потащи по ней, - он слыл бы точно таким же “гениальным химиком” в школе, оставаясь внутри и к математике и к химии равнодушным…
Про физику же даже и не станем говорить, отнимать у читателей время. “Физиком” Сашка стал и вовсе по дурости: обманом выиграв районную олимпиаду в 10 классе и ошалев, возгордившись от этого трюка дешёвого и возомнив о себе Бог знает что! Решил, наверное, чудак-человек, что ему после этого уже и море по колено, и небо с овчинку, и московский еврейский Физтех по силам и по зубам - еврею-то! И попёрся туда в июле, радостно выпучив глаза и набив в чемодан все свои липовые дипломы и грамоты, отличные характеристики от администрации школы и учителей.
Ну и больно “ударился там лбом о стену” - сдуру и разбегу. И лопнул как мыльный пузырь - от первого же препятствия, представляете! лишь тухлую лужу после себя оставив и зловонный запах!
А если без аллегорий - получил коленом под зад со всей силы: справедливо, надо сказать, получил, и вполне заслуженно! Как котёнка шкодливого его оттуда вышвырнули свои же братья-евреи: чтобы впредь не забывался, мальчик, “знал свой шесток”, как и цену себе - смешную, надо сказать, почти-что копеечную...
4
От полученного пинка он ошалел, наверное! Загрустил, взбледнул, зачесался! Но быстро пришёл в себя, утёрся и успокоился - и стал попроще себя вести в Москве, потише и поскромней. Без отца и матери-то геройство и ухарство его быстро кончилось.
Забрав документы из МФТИ, он - самый обыкновенный человечек уже, не гений, не вундеркинд, каким слыл прежде, - быстренько отдал их в московский Институт стали и сплавов (МИСиС), ВУЗ простой и пустяшный, не топовый, куда и поступил в августе. Дома потом хвастался, правда, что на какой-то там, якобы, суперкрутой факультет, самый что ни наесть передовой и престижный, где занимались-де лазерами.
Почему именно “сталеваром” вдруг захотел Збруев стать, никогда не любивший много и упорно трудиться? - тоже понятно. Тем, в особенности, кому посчастливилось жить и учиться в Москве в 1970-е годы. Все они вспомнят и подтвердят, что в столице в ту славную советскую пору существовало несколько подобного рода вузов (МИСиС, МИИТ, МЭСИ, МИУ и некоторые другие), будто специально созданных для таких вот прохиндеев и лоботрясов, как Сашка. Юношей-пустоцветов, понимай, кто головой работать не мог, а руками не хотел. Категорически! Кто в принципе не хотел, не умел и не любил работать.
Они-то и лезли в эти “левые” институты как тараканы на плесень: чтобы работать сразу же после школы не начинать - мальчиками на побегушках; и не идти в Армию, что гораздо важнее. Болтались студентами без дела и цели 5 лет, прожигали время - пьянствовали, развратничали, сил набирались, обзаводились знакомствами и связями, без которых не проживёшь. А потом, получив диплом и почётный итээровский статус, не на сталелитейные и металлургические комбинаты ехали инженерить, упаси Бог! не на железнодорожный транспорт без выходных и проходных “пахать”, - а устраивались в блатные места по протекции, где продолжали баклуши бить под прикрытием своих звучных должностей и контор, качать из государства деньги. И до старости рассказывать там таким же бездельникам и м…дакам, как сами, как они когда-то давным-давно на школьных олимпиадах и конкурсах всех подряд “рвали”, “шороху” наводили и страху. Дело это известное и обыденное, увы: Стеблов потом много подобных двуногих особей по жизни встречал, “петухов” и “попугаев” крикливых и пустопорожних.
А ещё надо принять во внимание всенепременно, что в перечисленных институтах существовали военные кафедры, закончив которые, молодые парни-выпускники получали себе звание лейтенантов в довесок и сразу же увольнялись в запас. Понимай: гарантированно отрезали себя от службы в советской Вооружённых силах, что было бы для них пыткой. И можно понять и представить, почему в этих вузах от збруевых отбою не было. И почему их там было больше, наверное, чем поганок и мухоморов в лесу…
5
Но про эти занимательные подробности на родине Збруев
