наполняя счастьем себя, смыслом и радостью жизни.
И такая подзарядка энергией внутренней, духовной, продолжалось с неделю, когда он посредством компьютера с Мезенцевой встречался и разговаривал каждый Божий день и по многу раз на дню, как прежде любовался и восторгался ей, как это происходило в студенческую его пору. Не погрешив против истины, скажем, что он будто в молодость опять вернулся, в родной и любимый Университет, где он честно, спокойно и осмысленно жил под духовной защитой своей БОГИНИ, не зная сомнений, тревог и печали, не зная негатива вообще. И эта защита святая, божественная опять вдруг вернулась к нему, и он отчётливо увидел смысл и цель своей повисшей над пропастью жизни. Собственно, цель была перед ним - в ноутбуке. Вот она в шёлковом модном платье сидела во всей красе! Потому-то он и не отходил от него, ноутбука, часами. Смотрел в экран словно в Божью щель, из которой открывалась БЛАГАЯ ВЕЧНОСТЬ. В ЕЁ отсвете он начинал понимать главное, чего не понимал и не видел ранее: что не зря, оказывается, прожил жизнь, не зря квартиру купил и накопил много денег. Теперь их будет кому оставлять, - а значит ему ничто и никто не страшен. Красавица и умница-Мезенцева через экран как бы осенила его своим могучим духовным крылом, и на фоне её красоты, чистоты и величия померкли и превратились в ничто, в звук пустой и ничтожный дебильные Ореховские братки с Лёхой Шерстобитовым во главе, желто-мордый упырь Нурлан со своим холуём Талгатом.
«Спасибо, Танечка, спасибо милая Вам за всё! - шептал он всякий раз во время просмотра с чувством. - Я недаром стремился к Вам все эти годы: знал, уверен был, что Вы меня одним только видом своим спасёте и укажите прямой и праведный путь, который и приведёт меня к Господу…»
12
Через неделю после получения видеозаписи заметно преобразившийся Кремнёв позвонил Макарову и попросил того приехать к нему в Абрамцево для беседы. Адвокат приехал, прошёл и сел за боковой стол как всегда, и стал после этого ждать, что скажет ему начальник.
Но Максим не сразу начал беседу: сначала по кабинету прошёлся взад и вперёд, напряжённо о чём-то думая и даже немного волнуясь. Так, во всяком случае, показалось со стороны. Потом он подошёл к своему начальственному столу, за которым всегда сидел и работал, и вытащил из-под него новенький дипломат. Взял его в руки, прошёл с ним к боковому столу, где обычно сидели его подчинённые на совещаниях, и сел напротив Макарова. Этим жестом он как бы давал понять своему адвокату, что разговор их будет доверительным - как равный с равным, - а не как начальник с подчинённым.
- Видишь этот дипломат, Миш? - сказал он, кладя дипломат на стол и пододвигая его собеседнику. - Открой его, посмотри.
Удивлённый Макаров открыл кейс - и удивился ещё больше, увидев внутри толстые пачки 100-долларовых купюр, плотно уложенные ровными рядами.
- Что это? - спросил он, закрывая и отодвигая дипломат в сторону.
- Это - деньги, - спокойно и тихо ответил Кремнёв, в упор и не мигая смотря на сидевшего перед ним парня. - Тут - 500 тысяч долларов США. Половина суммы - твоя, остальную часть передашь Мезенцевой Татьяне Викторовне, к которой ты в гости недавно ездил.
- Вы шутите, Максим Александрович?! - испуганно спросил Макаров, таращась на шефа. - За что мне такие деньжищи?! 250 тысяч - это ж целое состояние на сегодняшний день.
- Сейчас объясню: за что, - продолжал спокойно и тихо говорить Кремнёв, не отрывая внимательных глаз от собеседника, реакцию его оценивая и изучая. - Только ты сиди и слушай молча, не перебивай меня. Хорошо? Договорились? А то у меня мысли и без того путаются. Тема разговора уж больно важная: боюсь что-нибудь упустить.
- Итак, по слухам заказали меня и могут грохнуть. Когда это произойдёт? - не ясно. Ясно одно: мне надо заранее подготовиться к смерти и переписать всё моё имущество на близких мне людей. После моей смерти делать это будет некому: семьи и детей у меня нет, как и вообще родственников. Бобыль я, скажу тебе ещё раз, и должен сам о себе позаботиться… Так вот, у меня есть квартира в Москве на Лесной улице. Слышал, наверное, про неё?
- Да, знаю, слышал однажды, - подтвердил Михаил.
- Её я хочу подарить своей любимой женщине, которую ты видел и снимал. Она - единственный близкий мне человек теперь: других нету. Вот я и хочу ей сделать приятное перед смертью - квартиру на неё переписать. Чтобы она жила в ней и радовалась, моя красавица, горя не знала. И сделать это должен именно ты: взять на себя всю возню юридическую. Сделаешь?
- Да сделаю, конечно, - с готовностью ответил Макаров. - Отчего не сделать. Меня только одно в нашем с Вами разговоре смущает и очень сильно не нравится. Вы вроде как уже заранее похоронили себя, руки подняли кверху и сдаётесь без борьбы. Почему Вы не боритесь-то, Максим Александрович, за свою жизнь не сражаетесь, как и положено?! Странно и чудно это! К ментам, я согласен, идти без-полезно. Там давно уже продано и перепродано всё по сто раз. И там, главное, работают по факту. Убьют кого если - тогда они и начинают шевелиться. А угрозы убийства они пропускают мимо ушей, а заявления об этом кидают в корзину. Менты - ладно, Бог с ними, бездельниками. Но у Вас же есть собственная служба безопасности, и огромная. Почему Вы её-то не подключите, не попросите Вас защитить?
- Так они и защищают, усиленно охраняют меня каждый день.
- Но этого мало. Надо работать на опережение, на предотвращение преступления.
- Это как? - снисходительно улыбнулся Кремнёв. - Вооружить моих парней до зубов и отправить их к Ореховским с заданием всех там перестрелять? Так Ореховские сложа руки сидеть не будут, и тоже вооружены. У них там автоматов и “пушек” достаточно. И кто кого больше угрохает? - вопрос. Я не хочу моих парней на такое стрёмное дело пускать, не хочу брать грех на душу… А потом, ведь точной информации нет - только слухи, которые мне Синельников передал от дружка своего фронтового: он с Ореховскими трётся. А из-за слухов войны не начинают. Согласен со мной?
- Согласен, война - это крайняя мера, которая усугубляет проблему, - продолжал упорствовать Михаил, отстаивать свою точку зрения. - Я сам против крови всегда. Но ведь есть же и другие способы борьбы.
- Какие?
- Уехать можно из Москвы на время и переждать беду. Чего сдаваться-то сразу и заранее себя хоронить. Последнее это дело, Максим Александрович.
- Некуда мне ехать, Миш, один я на Белом свете, в сотый раз тебе говорю. Да и при современном развитии электронной и компьютерной техники и связи без-смысленно и глупо это. Серьёзные люди, они везде найдут и порвут на части. «У Коза Ностры зубы остры». Слышал такое выражение? Нет? - зря. Оно очень даже правильное... Поэтому давай закончим этот пустой разговор и вернёмся к разговору серьёзному и деловому. В ближайшее время ты должен оформить мою квартиру на Лесной на Мезенцеву Татьяну Викторовну. Сможешь это сделать быстро? - спрашиваю ещё раз
- Смогу. Если Вы только мне никаких иных дел не поручите.
- Не поручу, не поручу - не бойся. Возня с квартирой будет единственная твоя работа. Ты должен как можно раньше её переписать и оформить на Татьяну, - но только так, чтобы моя фамилия в документах не фигурировала. Это возможно?
- Возможно, - уверенно ответил Макаров. - Только как я ей потом объясню, от кого такой щедрый подарок?
- Скажи: от дальнего родственника, который пожелал остаться неизвестным. Да мало ли от кого! Ты же адвокат со стажем, Миш, умеешь людей убеждать, если даже судей в судах убеждаешь. Вот убеди и её, простую одинокую женщину, переехать в эту квартиру и прописаться в ней. Меня при этом категорически не упоминай. Услышит мою фамилию - переезжать откажется наотрез. Ты её потом и силком туда не затащишь. Договорились?
- Договорились.
- Отлично! Идём дальше. После того, как оформишь на неё квартиру и перевезёшь её с мамой туда, - вручишь ей деньги, 250 тысяч. Скажешь: всё от того же родственника. Придётся опять её уговаривать долго и нудно. Но ты уговоришь: я в тебя верю. И за это я плачу тебе 250 тысяч долларов США. Твоя работа стоит таких денег? Ты доволен останешься, или как?
- Конечно, останусь довольным, Максим Александрович, конечно! - затараторил поражённый Михаил. - Я Вам больше скажу: Вы сильно мне переплачиваете.
- Не сильно, Миш, не сильно. Ты - молодой, тебе деньги как воздух нужны. И я очень на тебя рассчитываю: другого такого человека в моём окружении нет, в ком бы я был как в себе уверен. Можешь тратить эти деньги смело, не сомневаться ни в чём. Они - чистые, не украденные у братвы, не бойся. Это моя зарплата у Гиви за несколько лет. Я держал её здесь, в доме, не в банке. А теперь она мне ни к чему, когда такая каша заваривается. Вот я и хочу поделить побыстрее свои сбережения между тобой и Татьяной, чтобы они потом не пропали без-следно, когда меня не будет и тут кто-то другой появится…
- Ну и последнее, - Кремнёв нагнулся на правый бок, потянулся и достал с рабочего стола запечатанный конверт, лежавший поверх папок с бумагами. - Вот письмо, которое я Мезенцевой написал. На случай, если меня и вправду завалят, и я так и не успею сказать ей главного лично, что всю жизнь для неё одной копил и берёг под сердцем. Передашь его ей - но потом. Через полгода где-нибудь после моей смерти. Ладно? Раньше не передавай: пусть она до того на Лесной обвыкнется и обживётся. А то взбрыкнёт опять, дурочка, когда письмо прочитает и всё поймёт, дел натворит великих и назад вернётся. Она - женщина щепетильная и гордая очень. Тяжело с такой, вообще - с такими. А через полгода, когда квартиру в Львовском вы продадите, ей уже некуда будет бежать. Поздно. И пусть тогда думает и творит, что хочет…
- Ну что, Миш, вроде бы я всё тебе сказал, что планировал. Больше мне сказать пока нечего. Только хочется попросить, чтобы ты постарался и всё исполнил в точности.
- Исполню, Максим Александрович, не сомневайтесь, всё как в аптеке сделаю, в лучшем виде. Живите и работайте спокойно! Мы же с Вами земляки-рязанцы - так ведь? Я Вам уже напоминал однажды про это, напомню при случае и ещё. Оба, к тому же, Московский Университет закончили. А значит должны помогать друг другу в трудную минуту, помогать и поддерживать. Я так понимаю свою теперешнюю роль при Вас… Только… один вопрос у меня к Вам остался. Последний. Ну-у-у, а если всё-таки слухи от Синельникова не подтвердятся, и ничего трагического не произойдёт. Вы живы и здоровы останетесь, работать продолжите. Что тогда?
- Тогда вернёшь мне письмо осенью - и всё, и дело с концом.
- А с моими деньгами как быть?
- Деньги здесь не при чём: они уже твои, Миш. Деньги тебе за работу положены, которую ты выполнишь, надеюсь…
13
Макаров оказался молодцом и очень оборотистым парнем: исполнил поручение шефа быстро и в точности. За пару дней переписал квартиру Кремнёва на Мезенцеву посредством дарственной, с готовыми бумагами поехал опять в подмосковный город Львовский, вторично встретился там со своей недавней знакомой, извинился перед ней за прошлую клоунаду и представился уже по-настоящему - как молодой московский адвокат, представляющий интересы одного очень богатого и влиятельного клиента. После этого он предъявил обескураженной женщине готовые документы с печатями, по которым Мезенцева стала полноправной хозяйкой
