отмщения, и она его получит. Но и мы учтем свои интересы – дворцы не трогать. Командуй штурм, Филота!
Развернутые в боевые порядки таксисы македонян и эллинов подступили к городу. Ни одна стрела не полетела в их сторону. Но конница, ощерившись копьями, ворвалась на пустые улицы и вслед за ними пехотинцы с обнаженными мечами. Азарт воинов не охладило отсутствие противника, врагами сейчас были все персы. Началось самое страшное, что бывает на войне, – погром. Жизни старцев и детей теперь зависели от представления о милосердии победителей. Лишь дворцы царей были вне власти стихии. У их врат сразу же встала стража во главе с Клитом. Дворцы как добыча предназначалась самому Александру. Но до самого вечера он так и не переступил городскую черту, чтобы не видеть сцен упоения грабежом своих ветеранов. Те же не пропустили ни одного дома, ни одной лачуги. Были вспороты в поисках драгоценностей все подушки и тюфяки, упрятано в походные мешки все сколь-нибудь ценное. Всех охватило безумие. В ответ на мольбы жителей воины пускали в ход мечи, и люди валились с разрубленными черепами. Но катились не только головы, падали и светильники… Город занялся огнем. Так при свете пожарищ, Александр вечером въехал в растерзанную столицу Дария. Он сразу направился во дворец Ксеркса – самый большой и роскошный из всех виденных им.
На полночь там был назначен пир победителей. В зале приемов, где в отдалении стоял трон персидских кесарей, пол был устлан дорогими покрывалами из парчи и шелка. На тонких льняных разноцветных узорчатых тканях стояли блюда и серебряные сосуды с вином. Большое число приглашенных – командиров, гетер, ученых во главе с Каллисфеном – наполнили зал. Гостей у входа во дворец встречали музыканты. Музыка звучала, казалось, из всех уголков дворца.
Когда все были в сборе, в зал вошел Александр в пурпурной тунике. Приглашенные встали. Хайре! - раздалось ему навстречу. – Хайре!
- Хайре! – ответил Александр. – В вашем лице я приветствую тех, кто победил полмира! И перед которыми, если захотим, склонят головы на остальной половине!
Командиры одобрительным гулом отозвались на слова своего вождя. Началось пиршество. Сначала певцы исполнили гимны, сложенные поэтами-эллинами в честь побед Александра, затем пришел черед танцовщиц… Пир разгорался и виночерпии едва поспевали наполнять кубки пирующих. Бывалые воины хмелели не столько от вина, сколько от сознания зримого окончания похода. Радость настолько переполняла их, что ее не могла отвлечь ни музыка, ни жгучие хороводы танцовщиц. Требовалась иное, - привычная уже стихия опасности, которая могла бы помочь выплеснуть накопившееся за годы похода напряжение. Если разум отяжелел от вина, то душа рвалась ввысь!
Пир набирал силу. Сильнее звучала музыка, громче раздавались крики и пьяный смех. Но в разгар веселья вдруг стали гаснуть светильники. Послали слуг за маслом. Те долго искали запасы в незнакомых помещениях. И тут кто-то сунул в пламя фитилька кусок льняной материи. Жгут из нее ярким светом озарил часть залы. Тогда командиры, сбрасывая посуду, стали скручивать из скатертей жгуты и поджигать их. Забава так понравилась, что факелы из персидских тканей стали делать просто из озорства. В ход пошла даже парча. Но слуги все не появлялись с маслом. Жгуты стали догорать, чадя черным дымом.
- Света! Дайте света! - закричал Александр.
- Света! Света! – подхватили другие.
- Хотите света - подожгите дворец! - раздался чей-то пьяный голос.
Сказано было в шутку и окружающие засмеялись. Но не эллины.
- Это великая мысль! – сказал один из них. И в зале наступила тишина.
- Поджечь! Как подожжены были храмы Эллады! - вскричал другой.
Отовсюду раздались одобрительные голоса.
- Отомстим!
- Город уже горит, зачем нам беречь этот дворец? Нам тут не жить!
- О, Александр, истреби змеиное гнездо своей рукой. То будет рука Зевса.
- Поднеси факел, Александр! Только ты сможешь сделать это.
Гефестион и Александр переглянулись. «Остановить?» - спросил глазами Гефестион. Александр перевел взгляд на Бердикку. «Я – как ты». Посмотрел на Птолемея. «Жалко такой роскоши». Взглянул на Кратера. «Мне не жаль». Гарпал был увлечен беседой с гетерой. Клит, опустив глаза, резал кинжалом мясо. Протей был уже пьян…
И Александр решился в одно мгновение. Выхватив факел из рук слуги, он бросился к стене, обитой деревянными резными панелями и подставил их под язык пламени. Огонь занялся не сразу. Казалось шла борьба между старыми, полными царственного величия стенами и бойким, плебейским огнем. Наконец, панели загорелись и языки пламени быстро устремились вверх. То было сигналом и для других. Десятки факелов стали тыкаться во все уголки дворца. Огонь, получив раздолье, принялся за свою работу. Гости со смехом повалили на двор. Музыканты продолжали играть и плясать танцовщицы. Откатив бочки на безопасное расстояние, виночерпии привычно принялись за дело…
Дворец пылал огромным жертвенным костром, и с его дымом окончательно уходила слава и могущество персидской державы. Отовсюду неслись приветственные крики. Пир продолжался, но Александр уже не веселился. Он затих, задумчиво взирая на занимавшееся гигантское кострище, от жара которого скоро надо будет всем бежать. Невдалеке стоял историограф похода Каллисфен. Призванный по долгу службы описывать все достойные события, он внимательно наблюдал за происходящим, не поддаваясь чувствам. Александр увидел его и подозвал к себе.
- Какими словами ты опишешь все это?
- Пока не знаю… Но мне вспоминается присказка: «Ничто не вечно!»
- Да, дворец строился с расчетом на многие столетия, а устоял всего три человеческих жизни. Неужели и мой поход сотрет рука времени? Зачем тогда столько трудов? Не ради же мести?
Каллисфен с пониманием кивнул.
- Мы, ученые, сознаем, что ты не просто завоеватель, иначе не взял бы с собой нас.
- Ты прав, Каллисфен, я мечтаю о большем, чем просто о походе мести. Я хотел бы, чтобы его свершения оказались более прочными, чем этот дворец.
- Что же нужно для этого?
- Наверное, строить дом из другого материала, - загадочно ответил Александр. А Гефестиону позже сказал:
- Теперь у меня нет долгов перед Элладой…
Из письма Каллисфена дяде:
«На моих глазах сгорела величайшая империя мира. Теперь она принадлежит истории, то есть таким, как я. Теперь те, кому поклонялись народы, будут смиренно ждать моего приговора. Вот он, истинный круг величия!».
_______
Пробыв три месяца в Персиде, Александр выступил на север, где по слухам находился Дарий. Все это время «царь царей» судорожно пытался создать хоть какое-то подобие очередной армии. Вновь были разосланы указы о наборе, но оставшиеся области уже не торопились их выполнять. Сатрапы и вожди племен понимали – его дело проиграно. И Дарию оставалось только одно – отступать все дальше вглубь своей быстро уменьшавшейся державы. Но как бы не были велики государства, все они имеют конечные размеры. Однажды дозоры сообщили о появлении врага недалеко от его резиденции. Дарий незамедлительно распорядился погрузить остатки царской казны на повозку и с отрядом в тысячу человек двинулся в Согдиану – одну из последних своих сатрапий.
Унылая процессия потянулась по узким дорогам Мидии. Понурые люди, понурые лошади, убогие селения вдоль пути. Дарий с болью замечал, как гасло обычное раболепие в глазах подданных, как небрежнее становились поклоны. Время от времени ему сообщали об исчезновении того или иного вельможи со слугами. Дарий сначала гневался, требовал догнать беглецов, но потом стих и казалось, что теперь лишь скудный гористый пейзаж по-настоящему привлекает его внимание. Сам же он думал об одном: «За что»? За что его покарали боги? Что он делал не так? Мало строил храмов, мало совершал жертвоприношений? Да, наверное, мало. Он был очень богат, но был занят исключительно собой. Вот боги и указали ему, кто он на самом деле на земле. Если бы боги простили его и позволили вернуть время назад!…
Однажды вечером, когда Дарий уже лежал в постели, в царский шатер без его соизволения вошло несколько человек. Открыв глаза, он узнал начальника конницы Набарзана, сатрапа Бактрии Бесса, придворного Сатибарзана. Другие скрывались за их спинами.
- Чего вам? – спросил Дарий. – Яваны близко?
И вдруг почувствовал неладное.
- Или вы… вы… хотите избавиться от меня? Стража! Стража! – закричал Дарий в ужасе.
- Стража не придет, - спокойно сказал Набарзан.
- Заговор? – задохнулся Дарий. Его рука рванула стягивавший горло ворот ночной рубашки.
- Ты будешь жить, не бойся, - сказал Бесс. – Но ты должен передать царский титул мне. Я из рода Ахеменидов, и имею на то право. Ты же погубил царство. Хватит тебе властвовать.
Дарий не нашелся, что ответить.
_______
Перебежчики из стана персов донесли об аресте и отречении Дария в пользу Бесса. Известие окрылило и насторожило Александра. Прежде всего оно означало, что дух противника сломлен окончательно. Однако оставалось свершить последнее – захватить Дария и заставить передать свои символы власти «царя царей» новому властителю державы Кира Великого. Настораживало то, что у него вдруг появились соперники!
Отобрав наиболее выносливых конников, Александр устремился в погоню. Бешеная скачка продолжалась несколько дней. Кони выбились из сил, люди устали. Но Александр гнал и гнал всех вперед. Местные жители за золото указали короткую дорогу, выводившую пришельцев наперерез отступающим персам. Сделав еще одно усилие, изнуренный отряд, пройдя по узкой горной тропе, вышел на основную дорогу. Македоняне сразу заметили персов. Их оставалось совсем немного, пара сотен, не больше. Увидев противника, оставшиеся не стали готовиться к бою, а попросту бросились бежать, надеясь уйти от погони. Всадникам это удалось без труда. Кони македонян уже не были способны перейти в хороший галоп, но повозки догнать еще могли. Внимание Александра привлекла одна из них: крытая не шкурами, а обитая деревянными щитами с резьбой. С несколькими всадниками он бросился за, казалось бы, легкой добычей. И не мог догнать! Возница изо всех сил нахлестывал лошадей. Отличных кровей кони легко стали уходить от преследователей. Десяток стадий такой гонки и кони македонян пали бы под седоками. Помог случай. Возница слишком часто оглядывался назад и не усмотрел камня на пути. Повозка с лету налетела на валун и опрокинулась. Двое человек, сопровождавших повозку, что-то прокричали друг другу и один из них, соскочив с лошади, нырнул на мгновение внутрь и тут же появился снаружи. Вскочив на коня, он присоединился к уже убегающему товарищу.
Когда Александр заглянул за полог, то увидел в глубине распростертого тучного человека с черной завитой колечками бородой. Их глаза встретились: голубые, усталые, но полные любопытства одного и карие, остекленевшие от ужаса и муки другого. Человек с бородой захрипел, будто тужась что-то сказать, отнял руку от горла и оттуда фонтаном ударила кровь…
_______
Надо было что-то делать с телом Дария. Приближенные
