второй раз тот бежит, едва увидев его! – согласился Пердикка. – Удивительное дело для воина и могущественного царя.
- Остается гадать, что же видит перс в образе нашего базилевса. Но явно что-то очень страшное…
Теперь можно было пускаться в погоню… если бы не левый фланг! Приходилось внять мольбам гонцов. Александр развернул гетайров и помчался на помощь Пармениону. Только тут персы поняли, что есть вещи важнее золота и серебра – собственная жизнь! Побросав добычу, они вступили в бой с одним желанием прорваться и уйти от смерти. Македоняне, частью истребив нападавших, остальных предпочли выпустить, чтобы не лить понапрасну своей крови.
Александр до глубокой ночи преследовал бегущего противника в надежде захватить Дария. Он окружал одну толпу отступающих за другой, но царя среди порубленных и взятых в плен не было. С наступлением темноты он дал коням и людям короткую, в несколько часов передышку, и под утро помчался дальше.
Только молодость могла выдержать такую скачку и рубку. Лица Кратера, Кена, Птолемея, Эригия, Неарха и Пердикки посерели от усталости. Протей махал мечом, повторяя как заклинание: «А затем я напьюсь вина…». Гегелох с Гарпалом выходили из схватки, чтобы наскоро допросить пленных: «Где ваш царь?» И снова вскакивали на коней.
- Дарий, по-видимому, заночует в Арбелах, - объявил Гегелох.- Это ближайший отсюда город.
- Мы должны достигнуть его рано утром, - откликнулся Александр, - пока царь царей (тут он усмехнулся) не успел ускакать дальше.
Замысел удался только наполовину. Утром македонская конница ворвалась в город, но Дария там не обнаружила. Царь там не ночевал, бежав дальше на восток, домой, в родную Персиду.
_______
У человека, которому требуется срубить дерево, основная тяжесть работы приходится на его подрубку. Потом еще одно усилие – толчок и оно под своей тяжестью падает на землю, с грохотом и треском ломая ветви. Так и две победы над главными силами Дария привели к тому, что персидская держава стала рассыпаться без новых усилий северян. После Гавгамел армия Александра не встречала серьезного сопротивления. Когда войско подошло к Вавилону, из ворот, как и в Египте, вышли горожане с излияниями покорности во главе с самим сатрапом Вавилонии Мазеем.
После Мемфиса, Вавилон был второй по значимости древней легендарной столицей Востока, куда входили македоняне. Город возник и расцвел задолго до самой Эллады, а уж Македония по возрасту в сравнении с Вавилонией была сущим младенцем. Но не было трепета у македонян перед могучим в прошлом старцем. Уверенно вступали они во владение великим наследством. С любопытством нового собственника разглядывали храмы-зиккураты, могучие вековые крепостные стены, расписные Золотые ворота, многочисленные дворцы и рынки. Их везде встречали доброжелательно и учтиво. Александр запретил грабежи и поборы. Наоборот, за все припасы было приказано расплачиваться серебром.
- Как-никак, а мы в самом центре ойкумены! Отсюда растекаются вести о нас…
Как только македоняне вступили в город, к Александру прибыла жрецы. Он принял их в бывшем дворце Дария. Но вышел Александр к пяти священникам в простом одеянии эллина – тунике и сандалиях. Позади, не привлекая к себе внимания, держался Гефестион. Александр появился с приветливой улыбкой гостеприимного хозяина, а не надменного владыки-завоевателя, как того ожидали пришедшие. Это тронуло смиренных стариков, позабывших о почтении к ним со стороны прежней власти. И они склонились в глубоком поклоне.
- Желаем тебе, великий царь, владыка царей, прожить многие годы в счастье и победах! – почти пропели жрецы.
- Прошу быть моими гостями в этом доме, точно также как я гость в вашей стране, - ответил Александр.
- Ты, о, великий царь, не гость, - возразил старший жрец, величественного вида старик. – Ты – господин страны!
- Я хочу быть не тем господином, что был Дарий. Я бы желал стать сыном тех, кто старше меня, отцом тех, кого я старше и братом моих ровесников.
Озадаченные и обрадованные словами победителя всемогущего Дария, старцы заняли предложенные им ложа, настороженно ожидая дальнейшего развития беседы. Были ли пожелания завоевателя правдой или всего лишь красивыми словами?
Образовавшийся полукруг замкнул Александр. Внесли разбавленное вино и фрукты. Жрецы отведали того и другого. Похвалили вкус сока земли и поблагодарили за снисходительность к ним Владыки народов. Теперь можно было продолжать деловой разговор.
- Мы с великой радостью выслушали твои слова, Великий Царь, - начал старший жрец. - Наш народ и наша страна давно нуждается в справедливом, рачительном отце. Наши храмы заброшены, боги отвернулись от нас. Главный храм бога Мардука лежит в руинах. Народ скорбит…
Александр выслушал сетования жреца с подчеркнутым вниманием и сочувствием. А выслушав, огласил свои заботы.
- Вашим нуждам я смогу помочь лишь в том случае, если утвержусь здесь не в качестве завоевателя, а как признанный всеми царь вашего народа. Я не хочу быть завоевателем. Я мечтаю о расположении вашего народа, но для этого ему нужно объяснить, кто я им и чего желаю. Я же хочу справедливого управления государством и веры в меня всех людей.
И Александр выжидательно взглянул на жрецов.
- О, Великий Царь, - поспешно заговорил старший жрец, - мы готовы с величайшим почтением взять на себя эту благородную задачу. Уверены – народ с радостью примет над собой власть столь великодушного Царя.
Остальные священники подтвердили такую готовность.
- Я рад вашим словам, - ответил Александр. - Чтобы доказать свои чувства, прикажу помочь восстановить вам храм бога Мардука. Работы начнутся немедленно!
Жрецы пали ниц.
- Значит, мы здесь насовсем? – спросил Гефестион, когда депутация удалилась.
- А зачем же тогда мы шли сюда? – с улыбкой ответил Александр.
_______
Целый месяц простояла армия в Вавилоне и его окрестностях, наслаждаясь после всех трудностей похода благами мирной жизни. Македоняне чувствовали себя не в завоеванном, а в союзном городе, так хорошо относилось местное население к чужеземцам. Радостное чувство свободы охватило и вавилонян, и эллинов, и македонян, всех без исключения. На улицах даже ночью не умолкали музыка и смех. Вина было выпито на год вперед.
Не отставал от простых воинов и Александр. Почти каждую ночь царский дворец расцвечивался сотнями факелов, означавших, что там идет пирушка. Бывший приближенный Дария Мазей опух от выпитого. Привыкшего к строгой церемониальности, его в изумление приводило панибратство македонцев со своим повелителем. Сам же, даже в большом подпитии, он обращался к Александру со всей почтительностью, с упоминанием титулов. И все вокруг смеялись.
- Не бойся, - кричали ему, - тебя не казнят!
- Я поклоняюсь Царю не из страха, а потому, что он Царь!
- Но он же не твой базилевс.
- Он власть! И я поклоняюсь Власти, потому что поставлен служить Власти! На этом заведен мировой порядок. Иначе будет хаос. Дарий смертен. Порядок и боги – нет! Иначе хаос, - повторял он заплетающим языком.
Вельможа заметил на себе задумчивый взгляд Александра. «Я прав! – подумал с твердостью Мазей. – Не может снисходительность слуг радовать, а лесть оскорблять. Иначе то был бы не царь». И, несмотря на насмешки, каждый раз преклонял колени, как только входил Александр.
Когда македонское войско покидало Вавилон, Александр неожиданно объявил, что наместником области по-прежнему остается Мазей, давший ему клятву верности.
Из письма Каллисфена дяде:
«Нет нам равных по величию, а во главе нас молодой сын бога. Но что будет, когда он состарится под тяжестью власти? Усталый бог – это будет невыносимое зрелище».
_______
Следующей столицей, павшей без боя, стал Персиполь. Город-владыка Азии, куда стекались богатства мира, где правители получали донесения и слали приказы подданным всех сторон света, этот город впервые распахнул ворота чужеземным войскам. Как изменчива судьба! И все равно каждый новый основатель государства думает, что его царство будет вечным…
Александр остановил Буцефала, чтобы охватить взглядом местопребывание «царя царей», прежде чем въехать в столицу полновластным хозяином. Для этого был проделан путь, который не сумел свершить ни один эллин. И этот путь оказался куда длиннее путешествий Ясона или Одиссея. На него ушло четыре года, озера пролитого пота и тысячи оборванных прежде срока жизней. И вот свершилось!
Сотни домов вперемежку с зеленью деревьев не могли заслонить возвышающиеся вдали дворцы Дария I и Ксеркса. Там провозглашалось начало многочисленных походов на другие страны. Сюда пригоняли плененных царьков. Теперь Александру предстояло решать судьбу великого града персов. Он не мог забыть, как несколькими днями раньше повстречали ужасного вида колонну людей, шедших отсюда. Мимо войска плелись сотни калек, кто с обрубленной рукой, кто с обрезанными ушами и носом, кто с выколотыми глазами. То были пленные эллины, отпущенные персами на свободу! Они шли, помогая друг другу, и осыпая мучителей проклятьями. Безрассудная, слепая месть озадачила Александра: а как быть ему? Ответить местью на месть? Или сдержаться, как подобает будущему властителю всех местных народов, включая персов? Он не знал на что решиться.
К Александру подскакали Филота и Пердикка.
- Если войско не остановить у стен города, то начнутся грабежи, как только воины войдут на его улицы, - прокричал Пердикка.
Филота, пунцовый от недавнего спора, только ждал этих слов.
- Ты что, хочешь украсть у них то, что им принадлежит по праву? – возмутился Филота. – Разве ты забыл, как персы поступили с нашими пленными?
Пердикка пожал плечами.
- Решай, Александр. Город сдается без боя, и ты его хозяин.
Александр молчал.
Услышав перепалку, подъехали другие стратеги и его друзья: Кратер, Птолемей, Гарпал, Гефестион, Гегелох, Неарх…
- Неужели тысячи эллинов и македонян проделали весь этот путь ради того, чтобы посидеть у стен Персиполя? – кричал Филота, продолжая обращаться к Бердикке.
- Македоняне покинули свою землю не ради ограбления столицы персов, - возразил Пердикка и отвернулся.
- Не может быть пощады персам! – возмутился Филота. – Иначе Эллада не поймет смысла похода. Должен быть ясный и символичный конец.
- А что вы думаете? – спросил Александр у друзей.
- Война есть война, - первым ответил Кратер. – Воинам было запрещено брать добычу в Египте, Финикии, Сирии и Вавилонии. И они понимали необходимость этого. Но это вражеская страна…
- И разве искалеченные пленные не требуют возмездия? - добавил Гарпал.
- Можно наложить дань на город и публично покарать виновных в злодеянии, - предложил рассудительный Птолемей.
- Мне все равно, - сказал Протей. – Мне по вкусу Вавилон с его пирами. Персеполь - скучное место.
Но даже готовый смеяться по любому поводу Эригий не поддержал шутливый тон Протея.
- Здесь решается вопрос не пира, а жертвы на алтарь бога войны…
- Мои воины не поймут, - честно сказал Гегелох.
- Что ж, - произнес Александр. – Так тому и быть. Эллада ждет
