этого мало, недостаточно для того, чтобы быть человеком. Для того, чтобы ублажать мужа и заботиться о детях, быть сексуально и хозяйственно озабоченной женщиной не требуется быть человеком.
Человек не для того становится человеком и является личностью, чтобы быть женщиной, матерью и прочее в том же смысле. Мать, женщина, даже девушка могут быть человеком, даже личностью. Но для этого нужно иметь что-то еще помимо матери, женщины и девушки. Для того, чтобы быть не номинально, а по существу человеком. Об этом же идет речь, когда говорят об отце, мужчине, юноше, молодом человеке. Всего этого мало, чтобы быть человеком. Даже если ты лучшая мать (или отец), лучшая женщина (или мужчина), лучшая девушка (или юноша). Поэтому, если ты хочешь быть человеком, не становись лучше самой себя в натуральном, природой тебе данном, качестве, которое соответственно меняется сообразно возрасту девушки, женщины, матери, иначе получается, что ты больший роялист, чем сам король. Это нарушение меры, чистое безрассудство. Будь такой, какая ты есть. Это хорошо. Просто не будь хуже себя. такой, какая ты есть. Другое дело, что связано уже не с натурой, а с культурой. Вот в культуре пробуй, пытайся стать лучше. Развивайся и совершенствуйся в своем развитии, в развитии человеческих, а не натуральных (животных) качеств. Что это за качества? Они простые, всем известные. Но они не есть данность, а есть заданность, задание на всю жизнь. К натуральному сожалению, к ним, как к данности нельзя привыкнуть. Их всегда будет трудно удержать. Для этого нужно постоянно работать над собой. Это качества великодушия (ведь человек существо душевное, а не материальное, как животное), доброты, ума (умеренности), честности и прочее в том же духе.
Но это не означает, что данность быть девушкой, женщиной, матерью мешает быть человеком. Нет, кому-то, может быть, это даже помогает быть человеком, ведь человек слаб и не может быть человеком как только человек, ведь он существует как душевное существо в материальном теле и в материальном мире. Даже мир человека тоже материален.
Совсем другое дело быть личностью, то есть, не просто хорошим человеком, но отличным, настоящим человеком. Личность – это избранник или избранница богов (духов). Это человек, который лучший, лучше всех прочих, хороших людей. Личность одинока среди людей. Ее, по понятию, не может быть много. Не каждый хороший человек личность, но только лучший, исключительный. Личность находится на пути к сверхчеловеку. Она еще не сверхчеловек, но уже не только человек, но и нечто лучше человека, правда, еще в человеке. Человек для нее только шкура, оболочка. Само нутро, сущность, самость личности рвется наружу, прорывается через человека как через шкуру. Личность понятие не коллективное, а индивидуальное. Но она есть больше чем индивидуальность. В ней есть все, что есть у всех людей по отдельности, а в ней вместе. Она есть весь коллектив в одном лице. Поэтому личность противоречива не только в понятии, но и в самой реальности. Противоречивость ее сущности требует «снятия» противоречия, преодоления человека, превращение человечности как сущности в нечто более важное, превосходящее возможности человека. Сам человек стать личностью не может. Это парадоксально, но факт. Пытаться быть самому – это необходимо, но не достаточно, чтобы стать личностью.
То, что в личности есть нечто более важное, чем человечность, называется людьми гениальностью. С человечностью дело обстоит так: чем лучше становится человек, тем ему становится хуже жить. Это потому что у человека животная, телесная, материальная жизнь, другой жизни нет. Есть культура, но она не жизнь. Она ловко может имитировать жизнь, быть на нее похожей, живой. Но от этого она не стала жизнью. Культура становится жизнью, но никак не может стать жизнью. В жизни есть привычка, а в культуре нет, То, что называют в культуре навыком, культурным навыком, на самом деле есть явление жизни, растительного или животного происхождения. Поэтому нельзя быть человеком по привычке. Чем больше ты человек, тем больше сил как физических, так и душевных, ты постоянно тратишь на это. Устал – превратился в животное. Это факт жизни. Но есть потолок для человеческих возможностей, конец для человечности, предел, которым она заканчивается. На этот предел выходит гений. Гениальное в нем уже не от человека, а от духа. Человек бывает гениален не благодаря себе, но с помощью духа, будучи вдохновлен на это. Конечно, как человек, он должен быть готов принять призыв, призвание. Если оно ему не по плечу, он талантлив, даровит, имеет то от природы, нет, не от Бога прямо, а через природу, но не гениален.
Гений – это тот, кто готов принять нечто большее от духа, чем просто талант, дар, даром. Он обязан за него расплатиться всей своей жизнью, а, может быть, и жизнью других людей. В этом смысле он теряет свою человечность, но приобретает нечто более важное, значительное, чем человечность. Еще рано называть это божественностью, ведь он как личность еще только находится на пути к сверхчеловеку. Он даже еще не стал разумным существом. Куда ему до духа. Но он уже способен проявить великодушие, естественно. в ущерб себе как человеку. За все хорошее, тем более лучшее, следует платить, чтобы тебе стало хуже. Правда, ты можешь отказаться от большего и остаться при своей человечности. Но будет ли ты самим собой, ибо то, что делает человека человеком, его Я это не часть человека, оно больше человека. Это человек есть часть Я, человеческая часть. Я становиться частью только в Боге как Духе.
Легко быть девушкой, женщиной, матерью, труднее быть человеком. Еще труднее быть личностью, это уже за порогом способностей многих людей.
Артист с гитарой. Артист – это баловень судьбы. Ему дано то, что не дано другим. Вот поэтому он пользуется популярностью. Он похож на нас, но в нем есть то, что нет в нас по отдельности, но есть в нас, когда мы вместе. Вот поэтому артист имеет публику, а мы нет. Но у него нет личной жизни. если он артист, а не наследник артиста, в которого артист превращается, когда пользуется своей артистичностью ради удовлетворения своей утробы и утробы близких. Мы понимаем его, но так он становится вровень с нами и не заслуживает больше нашего восхищения. Артист начинает эксплуатировать самого себя, разрабатывает жилу, которую открыл, повторяется и исчерпывается. Вскоре он становится пустышкой. Естественно, публика теряет к нему интерес. Он получил то, что заслужил и ничего больше того. Так ему и надо. Лишнее злорадствовать на его счет. Есть такие артисты, их немало, кто вовремя позаботился конвертировать свой талант в материальные ценности. В любом случае и те, кто позаботился, и кто не позаботился, заслуживают забвения. Нечего выпендриваться и считать себя лучше других. Хитрые артисты, которые не теряют головы от самих себя, это знают и поэтому умеют вовремя остановиться, чтобы окончательно не саморазрушиться. Искусство требует жертв. Оно вечно, это жизнь артиста конечна.
Но некоторые артисты так задевают публику, что она просто не в состоянии их забыть. Это понятно. Значит, артист слишком сильно, болезненно задел публику, что у нее так и не выработался иммунитет против такого артиста. Почему? Потому что он заразил ее так, что она переболела им на ногах, долго плясала под его дудку. Секрет стойкого заразного заболевания артистом прост: он заразил ее тем, чем она давно уже болела. Она ждала именно его, чтобы быть его поклонником, рабом и ползать перед ним на коленях, за ним повторять его глупости, быть похожей на него, потому что она втайне желала быть таким, каков он в ее представлении. Что для этого нужно артисту? Самую малость, иметь все то, что есть у всех, у публики, но на полтона выше. Никак не на тон выше, ибо тогда она перестанет его понимать, не сможет подражать ему и никому другому. Артист должен быть чуть больше, чем другие, пижоном, хвастуном, острым на язык, мужественным, если это артист, или женственным, если это артистка, то есть, быть не просто мужчиной, но самцом, не просто женщиной, но самкой, чтобы казаться симпатичным, то есть, быть приятным и обаятельным, то есть, сексуально привлекательным, иметь свое мнение (самомнение) и прочее в том же пошлом (нечистом) духе. Другими словами, артист должен быть чуть порочным, грязным на одно место, в лучшем случае ротовое, скандальным, чтобы привлечь внимание массовой публики. Вот она и будет гадать: такой красивый на экране и такой противный, истеричный, бешенный и бухой в жизни. Как это в нем сочетается? Есть о чем подумать, чем занять свой убогий ум. Он потому и такой, чтобы ей понравиться.
Филология, философия и идеология. Филология как «любовь к слову» близка философии как «любви к логосу (мысли)». Философ разделяет любовь филолога к слову, правду не всему, но только к его смыслу. Он за словом видит смысл. Слова нужны философу в инструментальном смысле как только оболочка смысла. Но философ понимает, что это живая оболочка, шкура, кожа смысла, в которой он живет. Однако на этом совпадение и то частичное кончается у философа с филологом. Он никогда не согласится, если он настоящий любитель смысла в мысли, а не философский плут, врун, балаболка, болтун, вроде софиста, что корнем мысли является слово, что логика производна от грамматики. Это так для филолога, для которого немыслим смысл отдельно от слова. Он не ведает то, что идея – это не образ мысли, а понятие не термин. Идея – это форма мысли, с которой она, мысль, берет при-мер, меру, примеривается к слову.
Если философа связывает с филологом любовь к смыслу как душе слова в качестве тела смысла, то с идеологом философа связывает отношение к идее. Только это разные, даже противоположные отношения. Если философ относится к идее онтологически и гносеологически, то идеолог относится к ней политически и экономически. Философ видит умом в идее умное существо. Идеолог видит в идее представление своего влияния и интереса, использует ее в материальных целях.
Вульгарное и культурное. Есть народное. Оно от живота, от жизни. Есть авторское. Оно от головы, от культуры. Вместе им трудно ужиться. Некоторые пробуют, у единиц получается иногда такое сочетание. Советская интеллигенция как раз пример того, как трудно это получается. Да, получается, но только у некоторых, и то лишь иногда. Трудно народу быть интеллигентным, а интеллигенту народным. Легче прикидываться тем, кто стал народным артистом. Но им сама культура наказала прикидываться теми, кто вышел из народа, из семьи трудовой, и стал пользоваться славой у народа в своих мещанских интересах. Народ таких понимает, - сам не далеко ушел от этого. Дело в том, что есть не только буржуазное, кулацкое, капитальное мещанство, есть и рабочее, трудовое мещанство так называемой «рабочей аристократии», которая «из грязи (из подворотни) лезет в князи (во дворец)», расталкивая всех своими драными локтями.
Живая и умная этика. Есть живая этика Рерихов. Это живая, органическая, естественная характеристика человека. Кто он такой? Сущее, существо,
