Ничто не отделяет от Бога не Свое Иное (Мир). Оно, Ничто, из которого Бог творит Мир (Иное) отделяет Бога от Мира и человека, делает Бога для них трансцендентными. То, из чего, Творец сотворил Мир и человека как Свое творение, ему не трансцендентно. Но Он для них трансцендентен. В этом «виновата» их ничтожная природа. Поэтому недаром верующие говорят, что Бог Велик. Не свое Иное появляется для Творца как Ничто, Пустота, в которой Он творит Все. Поэтому есть Полное Иное Бога и Пустое Иное Мира. Иное Иных есть Иное Полноты и Пустоты, Предела и Беспредела или Беспредельного.
Разотождествление для духа. Следует научиться не отождествлять себя с местом, с положением, состоянием жизни, если говорить о вечном.
Публичная и духовная жизнь. Публичная жизнь и жизнь духовная несовместимы. Они равным образом не могут терпеть друг друга, ибо публичная жизнь всем открыта, а духовная жизнь от всех скрыта. Она тайна даже для того, кто ведет ее. Как можно вести, если не знаешь, что ты ведешь и куда заведешь?
Человек: начало и конец. Человек появляется и исчезает как простое, но развивается, усложняется. Как ребенок он еще простой, как взрослый сложный, а вот как пожилой уже упрощенный. То есть, рождаясь, он выходит из своего обычного состояния, живет в необычном мирском состоянии, умирая, входит опять в то же обычное состояние. Что это за состояние? Это вечное состояние, в котором нет смены состояний, то есть, жизни. Поэтому обычное состояние человека есть состояние ничто или смерть. Так почему же человек боится не того, что он рождается, а то, что он умирает? Ведь он вновь уходит туда, откуда появляется. Скажут, что новорожденный тоже боится. Но чего он боится? Не жизни. Он уже живет несколько месяцев. Младенец боится выхода наружу, самостоятельного существования без непосредственного связи с матерью. У человека, как, вообще, у всякой живой твари есть инстинкт самосохранения. Он помогает человеку выжить. Его, конечно, можно ослабить усилием воли, осознанием того, что умирает не весь целиком, но только телом, правда, если душа дошла до разумного, а не только самосознательного состояния. Однако даже до самосознательного состояния доходят, естественно развиваясь и культурно совершенствуясь, только единицы. Поэтому не приходится говорить о разумном уровне душевной жизни человека. Для него это только абстрактная возможность, которая даже как исключение, а не правило, еще не вошла в человеческий оборот как реальная возможность. Большинство ведет чисто животный образ жизни социальных существ, то есть, использует свои человеческие качества лишь для максимально возможного удовлетворения своих биологических потребностей в телесной жизни – в обмене веществ, энергии и информации для собственного, индивидуального воспроизводства и расширенного (родового) воспроизводства, то есть, размножения. Именно для этого человек самоутверждается за счет других путем биосоциального доминирования. Какое отношение все это имеет к духовной (вечной) жизни? Правильно, не имеет никакого отношения. Но человек не может ужиться с таким негативным сознанием с нулевым смыслом (зачем стараться быть хорошим, когда все равно умрешь?) своего места в мире. Поэтому он начинает сочинять, что его пожалеет и спасет Бог. Бог спасет только то, что заслуживает спасения в человеке. Что же заслуживает спасения? Разумеется, только то, что от Бог. Что от Бога? Разум как бесконечная чувствительность (душевность). Проявлением, а не сущностью так понимаемого разума, а не как счетной машины, является спасительная любовь, на которую способны не идиоты, а только разумные существа.
Нормальные ненормальные и ненормальные ненормальные. Нормальные ненормальные нормальны в своей ненормальности. Что это означает? Не больше того, что они вполне довольны своей ненормальностью и считают ее нормой своей жизни и поведения в ней. Ненормальные ненормалаьные, напротив, никогда не довольны своей ненормальностью и постоянно с ней борются. Для примера возьмем психов. Есть такие психи, как психопаты. Так они вполне довольны своей психикой. Для них нормально быть психически ненормальными, то есть, быть бесчувственными к страданиям других, но очень чувствительными к собственным страданиям и потому нетерпимо обидчивыми. Нормально ненормальные бесстыжие как дикие звери и бессовестные как домашние скоты.
Другое дело ненормальные ненормальные. Как правило, они невротики. Они понимают, что причиняют вред не только другим, уже нормальным людям, но и самим себе. И поэтому они борются со своей нездоровой психикой. Иногда у них получается не просто делать вид нормальных, как это бывает у психопатов, этих прирожденных манипуляторов, но становится нормальными. Конечно, они нормальны не естественным образом, но лишь искусственно, благодаря самим себе, своему упорству в борьбе с собственной ненормальной природой, аномальным характером.
Положительный человек. Кого можно назвать «положительным человеком»? Вероятно, того, кто находится в человеческом положении, состоятелен как человек, соответствует человеческой кондиции, показал себя человеком в человеческой ситуации. Человеческая ситуация – это экзистенциальная ситуация, жизненный тупик, из которого человек нашел спасительный выход, не потеряв своего человеческого, личного лица. Что это за экзистенциальная ситуация, ситуация существования? Это такая ситуация, в которой решается судьба человека, требующая от него человеческого поступка. Так, например, ситуация виновности человека является экзистенциальной, а человек положительным, если сам человек признает свою вину и не просто пытается загладить ее, но несет за нее полную сознательную ответственность. То есть, его совестливое раскаяние изменяет образ его мысли и жизни в положительную сторону, гарантирующую, что он больше не перейдет на противоположную сторону.
В другой экзистенциальной ситуации, пограничной для человека, ставящей его на грани (границе) между жизнью и смертью, положительный человек выбирает то, что способствует его восхождению, а не унижению. Разумеется, жизнь является настоящей ценностью, но бывает и так, что приходится заплатить высокую цену, расплатиться своей собственной жизнью, обесценить ее, чтобы спасти («выкупить») чужую жизнь. Во всяком случае, такой выбор оправдан, правда, с одним маленьким «но»: стоит ли чужая жизнь твоей собственной?! Почему ты должен пожертвовать собой ради чужой жизни. Такая жертва имеет смысл и ценность, если чужая жизнь лучше твоей собственной. Но вправе ли ты так оценивать ее? Неужели твоя жизнь есть твоя собственность? Ты имеешь право на жизнь? Но имеешь ли ты право на смерть? Не является ли самопожертвование разновидностью самоубийства? Где та грань, которая разделяет их? На каких весах и в каких единицах можно измерить жизнь и смерть? Нельзя ли здесь обмануться и принять роковое, неверное решение? В случае принятия такого решения бывает поздно его отменить. В результате жертва теряет всякий смысл и становится непоправимо бессмысленной. Именно в таких случаях приходит на помощь религиозное утешение верой, например, в христианстве, в то, что твой жертвенный поступок является образом искупления человеческой вины богочеловеком Иисусом Христом. Мерой измерения ценности твоей и чужой жизни становится мера веры в спасительную силу жертвы, которая культивируется в христианстве. Христианство стоит на том, что положительный христианин должен подражать страстям Господним, чтобы заслужить через крестные муки вечное спасение (жизнь).
Это так в христианстве, в религиозной жизни, но не в светской жизни, в которой нет такого приблизительного критерия, как критерий веры. Это не точный критерий науки, где на помощь приходит измеримая цифра, точное числовое значение. Однако наука не касается экзистенциальных вопросов, ограничиваясь вопросами вещными, материальными. Научный критерий не применим к таким ситуациям, в которых человек лично, а не коллективно, должен принимать решение. Это как раз та ситуация, в которой человек не то, что может ошибиться, а наверняка ошибется и примет неверное решение, если у него нет веры. Но тогда, в случае веры, верного решения, это не он принимает решение, а за него принимает решение тот, кто дает веру. Человек принимает решение, но только одно решение: следовать ли ему голосу веры или нет. Этот голос веры подсказывает решение. То есть, такое решение является не самостоятельным, личным, но принудительным, - под страхом смерти в аду, которым христианство как религия стращает, пугает пугливого верующего, верного в силу страха наказания, кары Божией.
Является ли человек положительным, если он действует в отчаянье из страха наказания и без всякой твердой гарантии на спасение от смерти и проклятия, кроме слабой надежды на прощение? Такова жизнь. В ней нет определенности и все колеблется между ней и смертью. Смерть придает жизни окончательное определение. Поэтому смерть имеет смысл в служебном качестве детерминатива границ содержательной (осмысленной) или бессодержательной (бессмысленной) жизни. Сама по себе смерть бессодержательна и бессмысленна. Она обретает смысл только в качестве перехода от одной жизни к другой, от жизни одного поколения к жизни другого поколения в традиционном, бытовом смысле и от жизни во времени к жизни вне времени в религиозном и мистическом смысле. В последнем смысле моральный поступок положительного человека имеет далеко идущие последствия, выводящие человека за границы морали в заповедную зону религиозной тайны, где единственным проводником становится личная совесть (нрав) или соборная (церковная) вера. Но так ли верны эти верные помощники, особенно не в жизни, а в смерти? Есть ли совесть и вера у мертвых? Вряд ли. Она есть только у живых. Причем не у всех живых существ, но только у людей.
Кто такие люди? Это душевные существа. Душевные существа – это существа, стоящие на одной ноге. Стоящие на чем? На животной, условно рефлекторной жизни. Другую ногу они занесли для того, чтобы утвердиться уже в разумной жизни. Но так и не нашли в ней опору. Почему? Не хватило и не хватает ума, чтобы в ней утвердиться. Поэтому люди находятся в подвешенном состоянии. Именно в таком состоянии хорошо работает совесть и вера. Есть ли совесть и вера у разумных существ. Да, есть, но только как животный атавизм в случае с верой и как вспомогательное душевное средство, ибо ориентиром разумного существа в жизни является не вера, а разум. Вот у следующего по лучшему качеству класса существ, уже у ангелов (или духов) никакой совести и тем более веры нет за их ненадобностью. У них есть только разум как их надежная крепость, идеальное тело. Ведь они идеальные существа, идеи.
Поэтому положительный человек – это положительно душевный человек, то есть, положенный как, по преимуществу, душевный, а не телесный. Другими словами, это человек, у которого не душа в теле, а тело в душе, как ни странно. Но
