настоящий смысл, смысл настоящего.
История идей и история вещей. Человеческая история так и не стала историей людей. Люди остались пешками в чужой игре. Пролог этой истории уходит во времена Адама. История человечества началась с падения Адама, с его изгнания из земного рая. Что такое заменой рай? Это место Адама, где он был счастлив. Но, как известно, человеку всего мало. Ему хочется еще больше того, что надо, что есть, пусть даже это есть полной мерой, необходимой для счастья. Ему понадобилось разделить с Богом то, что он заповедовал ему, не разрешил рвать с древа с познания добра и зла, ограничив питание человека с древа жизни. В земном раю Адам жил с Евой в радости и счастье, в первородном единстве. Они были двумя сторонами одного и того же. Но был еще и тот, кто не желал того, чтобы они были счастливы, что между ними была гармония и согласие. Почему же Бог табуировал вкушение с древа познания добра и зла Адаму и Еве? Потому что тот, кто вкушает с древа познания добра и зла, тот знает раздвоение, тот лишился единства, принципом которого является Бог.
Так кто же лишился единства с Богом? Конечно, дьявол, Люцифер (Светоносный, Хладный Свет), который только светит, но не греет, в котором нет единства света и тепла, служащих символами ума и сердца, знания и любви). Результатом разделения с Богом стало проклятие и изгнание. Но что послужило тому причиной? То, что Люцифер усомнился в возможности только одного начала, дерзнув стать другим началом, чем вызвал раскол в невидимом царстве духов. Ангелы прежде, как и сам Бог ведали только то, что есть, то есть, знали одно бытие. Теперь же они из-за Люцифера узнали и нечто иное, - то, что связано не с тем, что есть, но с тем, чего нет. Чего же нет в добротном мире духов? Зла как плода заблуждения на распутье. Но вместе с Люцифером зло вошло в сознание Адама, пришло ему на ум через Еву, ибо Адам думал Евой. В каком смысле? Он жил, но не думал, не знал раздвоения на мыслящее и мыслимое. За него любопытствовала Ева. Она то почему? Потому что была частью Адама, а значит уже несла в себе раздвоение. Но оно было в себе. Поэтому Бог и предупредил Адама своим табуированием вкушения с древа познания. Ведь до Евы он ничего не запрещал Адаму. Адам соблазнился знанием. Соблазнила его Ева. Ее не соблазнил Люцифер в образе змея, которым было увито как плющем древо познания добра и зла. Теперь знание стало знанием для себя, знанием, которое отделило людей не только от Бога, но и от самих себя.
Познание добра и зла сделало Адама и Еву зрячими на то, что они не одно и то же, что они отличаются друг от друга, что они могут быть чужими друг другу, если будут злы. Познание делает людей злыми, но оно может и сделать их благими, добрыми. Знание делает человека лучше, способным преодолеть в себе зло, в испытаниях, на опыте жизни. Жизнь перестала быть для Адама и Евы, а также их потомков счастливой и беспроблемной. Она стала несчастной, полной проблем. Такое возможно только вне Бога. И вот началась история возвращения Адама и Евы в утраченный рай. Земной рай они уже потеряли. Поэтому на Земле никогда не будет рая. Но он может появиться в будущем уже не на земле, а на небе. Под небом следует понимать идеальный мир. На земле же мир материальный. Это мир вещей. Поэтому история человека есть история вещей, вещественного, материального отношения человека как к самому себе, так и к другим людям. В ходе истории человек узнал на своей собственной шкуре, в своем теле, что значит быть вещью. Даже самого себя он стал любить как вещь. Адам и Ева перестали любить друг друга лично, они стали относиться друг к другу как к вещам. Вследствие этого, того, что они стали пользоваться друг другом в своих вещных интересах, они стали любить вещи и пользоваться людьми. Тогда как по уму и по духовной жизни им следовало любить друг друга и пользоваться вещами. Они же стали любить вещи и пользоваться друг другом, эксплуатировать друг друга и самих себя. Единственным противостоянием истории вещей была история идей. Адам и Ева, и их потомки до сих пор знают, что нужно любить друг друга и пользоваться вещами, но только в идее, в своем сознании, а не по жизни. Вот когда они в жизни будут следовать тому, что знают по идее, только тогда начнется история людей.
Пока же есть только история вещей материалистов и история идей идеалистов. У материалистов не хватает духа отказаться от мира вещей и поэтому они производители вещей для их потребления. Идеалисты же в силу того, что они идеалисты, живут в мире вещей как в мире идей, делая вид, что вещи есть образы идей. Это так, но только в их сознании, а не в жизни. Но так как они живут в своем сознании, то не знают как эти идеи найти уже не в своем сознании, но в жизни. Разумеется, это можно сделать, не став материалистами, материализовав идеи, но найти себя в мире идей, то есть, подготовив себя к возвращению в мир духов, в небесный рай.
Глупость заразительна. Оглупление народа выставляет в глупом свете тех, кто этим занимается. Народ смеется над ними. Это подтверждает известное правило: как только ты начнешь обманывать других, так не заметишь, как сам обманешь себя.
Жизнь и смерть. Смысл жизни состоит в жизни. Смысл смерти заключен тоже в жизни, но уже в иной, чем та, что была. Смерть завершает материальную жизнь. Поэтому тем людям, которые привыкли к порядку и к выполнению в срок своих дел, следует, в идеале, доделать все, что они наметили, до своей смерти, чтобы не думать об этом перед самой смертью. Будет ли другая жизнь за порогом смерти нам неведомо. Кстати, почему? Потому что между жизнями лежит смерть, отделяя их друг от друга. Она отчуждает их, делает их чужими, незнакомыми. Что же их объединяет? Их объединяет не что, а кто. Тот, кто является подателем жизни, и тот кому она дается. Тот, кому она дается находится в этих жизнях, живет в них живет ими, потому что они состояния его существования.
Есть такое учение, согласно которому существует перерождение из одной жизни в другую того, кто живет. Это перерождение через смерть переводит его из одного состояния жизни в другое. При этом качество жизни остается телесным, даже в случае с духовной жизнью. Просто по этому учению любое существование некоторого лица телесное. Но по этому мистическому воззрению телесное существование не значит только материальное, ибо есть не только душевное тело, то есть, тело и вещественное, и эфирное (полевое или энергетическое, как тело действия или действительное тело), и астральное, чувственноеи чувствительное (тело желаний, страхов, надежд), ментальное (мыслящее), но и тело духовное, начиная с тела света, идей, тонких форм, продолжая в теле причинном, принципиальном, потом сосредоточившись в теле атмическом, как в Я, и заканчивая телом бесформенным, дхармическим, космическим, пустотным, универсальным. Это восточное учение. Согласно средиземноморским учениям, например, христианскому, тело есть плотное, душевное, а есть тело бесплотное, духовное. Так вот по этому учению человек переходя через смерть теряет плотное, оформленное, душевное тело, но обретает бесплотное, бесформенное, духовное тело. Это тело иной жизни до такой (максимальной) степени тонкое, что является проницательным, поперечным, перпендикулярным всем средам существования. Поэтому оно вечное. Им обладают лишь духи. Так где они вечно живут? Где то отдельно от всех других мест, в раю? Да, нет, они живут везде, причем так, что им все присуще, имманентно, ибо все проницаемо в месте и во времени, но они всему запредельны, трансцендентны. Поэтому сторонники этих учений условно допускают, чтобы представить себе, как у них принято, такое духовное существование в форме отдельно взятого, непроницаемого для иных и таким образом локализованного места рая вне этого мира.
На самом же деле рай везде и всегда, только не для нас, а для духов, ангелов, которые являются нам в виде мыслей в качестве абстрактных идей, существуя для себя конкретно во всех мирах одновременно. Чтобы приобщиться к их миру, стать их частью, быть им причастным, таким же ангелом, следует умереть. Иначе никак не получится. Нас же преследует страх потерять эту жизнь, ибо другой жизни мы не знаем, будучи ограниченными самой этой смертной жизнью, в которой можно остаться, но не самому, а в своих потомках в живом виде или в не живом виде собственных памятных дел и их произведений, артефактов. Но никто из нас, если мы нормальны, не хочет прежде времени, своего срока уходить из этой жизни. Потому что ее нужно прожить до конца, чтобы быть готовым, уже не связанным ею в качестве немощного старика ии старухи, умереть и оказаться уже в иной прежде неведомой нам жизни. Так на самом деле смотрят на жизнь большинство нормальных людей. Есть еще материалисты. Так те, как плотские люди, думают только о том что, материально, что является вещью. Среди материалистов иногда попадаются хитрецы, уже не вульгарные материалисты, а «умные материалисты», которые понимают что не все материально. Но они, чтобы не отказываться от своей материальности, хитрят и утверждают, что есть нечто идеальное, но оно абстрактно помимо материального в качестве мыслей, идиллических представлений в сознании, и только в материальном деятельно находит себя в конкретном виде. Их хитрость заключается в том, что на все, на что нормальные люди смотрят прямо, они смотрят обратно. Конечно, многие люди, нормальные по своей жизни, но не по ее осознанию наивны и натурально представляют себе иную жизнь. Это религиозные люди.
Однако есть среди них и те, кто понимает, почему бывают умные материалисты или идеальные, а не идиллические материалисты. Как только материалисты начинают увлекаться идеями, так могут стать сразу вульгарными идеалистами, идеализировав саму материю. Так вот, напротив, умные, уже не материалисты, а идеалисты знают, ибо понимают идеи, но не абстрактно, как умные материалисты, и не вульгарно, натурально, то есть, доступно для чувств, для веры, как не умные идеалисты, но трансцендентально, что идеи могут быть конкретны только в качестве бесплотных существ, духов. Именно их воспринимают вульгарные идеалисты в натуральном виде, что характерно для сказки, мифа. Представить себе непредставимое, увидеть невидимое можно чисто символически, сказочным, мифическим образом. Для чего же условное, фигуральное, аллегорическое вульгарные идеалисты, религиозные люди воспринимают как безусловное, натуральное? Да, потому что они в своей обычной жизни. которая носит определяющий характер, натуральны, природное, естественное для них безусловно. Вот почему они принимают и представляют себе сверхъестественное, духовное под телесным видом естественного, как натуральное.
Оно, разумеется, естественно, то есть, есть, но только на свой не телесный, бесплотный, духовный манер. Так вот материалисты и вульгарные идеалисты бояться потерять свое тело, потому что серьезно относятся только к нему и это естественно, потому что они живут в теле, а не в духе, не в разуме, не в идеи и даже не в мысли. Почему? Потому что материальному существу,
