женщины стать личностью – это полюбить мужчину. Такое признание в любви дается с превеликим трудом, ибо женщину нужно принять в свое сердце, что мужчине сделать почти невозможно. Это почему? Потому что это равнозначно тому, чтобы покориться женщине, потерять свою свободу уже не вне себя, снаружи для рисовки, делаю только вид такой потери, что любят лукаво и лицемерно демонстрировать люди в в ритуале любви – в браке, но внутри себя, в себе и не для себя, а для другого, для нее самой. Это жертва любви. Но какой мужчина готов на это, на то, чтобы быть жертвой, пускай даже любви. В обществе есть уже готовый стерео-тип такой жертвы, но не в лице не мужчины, а женщины.
Так вот я, дон Хуан, иду на такие жертвы многократно, и поэтому женщины мне уступают. Я с ними честен, пока способен жертвовать собой. Но в жертве вся соль заключается в том, чтобы она была однократной. Поэтому меня любила не одна женщина. Понятное дело, что женщины меня не только любят, но с такой же силой и ненавидят, потому что я разбил им сердце, признал не одну только женщину женщиной, но их всех. Еще раз заявлю: женщина тогда полюбит тебя, когда ты будешь любить ее тело и душу. В ней есть тело и душа. Все остальное в ней случайно. А вот это есть в любой женщине. Поэтому ищи в ней только это. Если будешь искать, то обязательно найдешь. Но не ищи в ней ума. Это не значит, что не бывает умных женщин. Они бывают, но очень редко. Почему? Потому что он ей не нужен. Для жизни ей достаточно тела и души. Ум – орган мужского рода. Если ты путаешь ум с мозгом, то ты не умный человек, ты просто глупец и только. Ум нужен мужчине, а не женщине. Почему? Потому что если ты умный, то можешь понять, что ты человек. Для этого у женщины есть другой орган жизни – душа. Обычный мужчина есть тело. Обычная женщина есть не только тело, но и душа. Необычный мужчина есть не тело. Он не есть тело, но он имеет тело, а есть ум. Тело дает мужчине силу, а ум дает мужчине дух. Обычные люди путают силу с духом. Дух является не в теле, так является душа, а в уме, ибо телом духа является бестелесный ум.
Женщина интересна телом. Но чтобы ее тело служило мужчине, необходимо обладать ее душой, ибо уу душа не есть тело, но его имеет. Поняв это, приняв ее душу, кк сердце, ты научишься ей управлять, управлять ее телом. В каждом мужчине есть женщина. Не любой мужчина готов это принять, узнать правду о себе. Женщина в мужчине – это его душа. Правильно, если мужчина отдаст свою душу женщине: подобное влечется к подобному, но оставит ум, правда, если он есть за собой. Об этом говорит народная поговорка: «выслушай женщину (отнесись к ней со всей душой), но сделай по своему, то есть, наоборот (по уму, как мужчина, а не по сердцу, как женщина)».
Я не специально стал бабником, для того, чтобы быть бабником. Я стал им только для того, чтобы понять женщину. Женщины сделали меня умным. Они своим сердцем меня надоумили на то, что за телом женщины скрывается ее сердце как орган души. Многие (обычные) мужчины ищут его не там, где оно есть. Поэтому женщины их научили быть глупыми. Сердце женщины не полый, а полный орган, и расположен он не внизу, а вверху. Настоящий мужчина знает не только анатомию и физиологию женщины, но и ее психологию. И ключом к ее физиологии является психология, а не наоборот, ибо не душа есть явление тела, но, напротив, тело есть явление души как сущности тела. Это так в случае с женщиной. В случае с мужчиной мы имеем дело только с одним телом. Тело мужчины есть не явление, а феномен, ибо оно, мужское тело, является явлением самого себя. Обычного мужчину, будь он «зверем» (доном, с домом) или «с-котом» (бедняком) характеризует такая народная поговорка: «Сила есть, ума не надо». Другое дело необычный, чудесный мужчина, как я. У меня тело есть явление не тела, но ума. Я не родился с ним. Он у меня появился по мере того, как я изучал женщин. Им я обязан тем, что он есть у меня. Следовательно, ум понятие не врожденное, как мозг, а благоприобретенное. Ум возвышает, тело (мозг) унижает. Почему унижает? Потому что он умнее нас, ведь многие мужчины ассоциируют себя не с тем, что «в шляпе», но с тем, что «в штанах», - у большинства впереди, а у меньшинства позади. У них порядок в штанах определяет порядок в шляпе. То есть, им голова нужна не для того, чтобы управлять телом, штанами, но для того, чтобы носить шляпу. Выходит, шляпа является знаком, символом того, что скрывается в штанах.
Поэтому бывают умные мужчины, как я. Все прочие мужчины глупые. Но женщины не бывают ни умными, ни глупыми. Потому что ум не имеет к ним никакого отношения, как только через мужчину. Теперь понятно, почему когда говорят об умной женщине, то добавляют, что у нее мужской ум. Женщина бывает умной не потому что она женщина, а потому что она человек. Любого умного можно назвать человеком, но не любого, кого мы называем человеком, является умным. Следовательно, он человек только номинально, на словах.
Необычный опыт обычного человека. Недавно услышал ответ одного известного, публичного человека на вопрос о том, как он пережил опыт клинической смерти. Он дал такое краткое описание. Как только он оказался в положении клинической смерти под действием тока, так почувствовал себя, с его слов, в эйфорическом состоянии сознания. Эта эйфория как некоторая безмятежность, невозмутимость держала его в условной сингулярной точке безразличия уйти или остаться, вернуться в прежнее телесное существование. Как только он принял остаться, так его покинула эйфория, ситуация определилась и он увидел свое тело, над которым парил на высоте, с его слов, где-то пятнадцати метров. Он (или его душа) медленно стал снижаться и вдруг заметил, что пальцы одной руки продолжают держать наэлектризованный микрофон, тогда он попытался дернуть ногой, чтобы выбить ей микрофон из руки. Наконец, ему это удалось и он, к несчастью, почувствовал, что значит быть «под током», получить его удар. Тело его нестерпимо ныло от боли, следовательно, душа уже была не вне тела, но в нем, пахло горелой кожей и палеными волосами, его тело сотрясал нервный стресс.
О чем это говорит? О том, что любой человек, даже известный, способен переживать неведомые прежде ощущения нездешней жизни. Но когда его спросил собеседник о том, думал ли он о том, что с ним случилось. Тот ответил уклончиво, что думал, но ничего не может добавить сказанному. То есть, он как человек обыкновенный, несмотря на всю свою известность и популярность (народность), остается со своей народностью самым обыкновенным, а потому и популярным, народным артистом, доступным народу не в смысле богатого положения, но в смысле небогатого, наивного воображения. Он дал лишь жалкое готовое, стандартное объяснение тому, что живо описал, как и положено всякому человеку обыкновенному. Артист, певец и танцор, предположил, что Бог дал ему такое испытание, чтобы проверить его, готов ли он ко встречи с Ним. Поэтому и поставил его в ситуацию выбора: вернуться в тело или оставить его.
Продолжая читать дневники Толстого. В своем дневнике от 25 июня 1889 в Ясной Поляне Лев Толстой пишет: «А между тем подумал: привитая оспа избавляет ли от настоящей – неизвестно, но привитые соблазны не то что спасают наверное, но необходимы, чтобы избавиться от них. И легче отстать от соблазна, привитого в детстве, чем от привитого после, например, роскошь, прислуга, сладкая еда». Что ж, с этим соображением графа Толстого не только можно, но даже нужно не согласиться. Лев Толстой, конечно, умный человек, но говорит какую-то глупость. То, что привито в детстве и есть условие того, что будет привито после уже взрослому. Это правило распространяется и на соблазны. В этом смысле условия детский соблазн становится безусловным, врожденным с детства соблазном всей последующей жизни, если он не был изжит, преодолен в самом детстве.
Но как его преодолеть бессознательно, минуя сознание, если детство есть пора бессознательного существования? Соблазны детства становятся комплексами взрослых, изжить которые так же сложно, как горбатого сделать стройным. Как это сделать? Развивать сознание ребенка? Развивать его еще в детстве? Но как быть с заветом просветителя Жан-Жака Руссо как педагога естественности – сущности естественного человека: «Дайте детству созреть в детях». Что он означает? Не следует подгонять развитие ребенка. Это бесполезно и вредно, как бесполезно помогать меду течь. Ребенок сам, когда придет время, естественно станет готовым к взрослой жизни. Вот тогда, когда он созреет, следует помочь ему выйти из своего детского возраста. Но для этого детство должно состояться, вызреть. Поэтому нельзя преждевременно делать детей взрослыми.
Тут есть одна проблема, одно опасное место в развитии. Когда детство отцветет, тогда процесс образования человека окажется необратимым. Человек, вышедший из детства, оказывается неисправимым. Даже находясь в сознании того, что соблазны – вредная вещь он поддается их влиянию. Почему? Потому что человек является наследником животных. Он становится человеком не при рождении, а в детстве. Проживая детство он преодолевает свое животное состояние, свою зависимость от растительного и животного образа жизни. Взрослый человек всегда имеет соблазн вернуться в детское, животное состояние, потому что легче деградировать, чем градировать, развиваться. Соблазн связан с недостатком. Мы соблазняемся тем, что у нас нет. Чего у нас нет в детстве? Самого сознания и тем более самосознания (впрочем, самосознания нет у подавляющего большинства людей и во взрослом состоянии). Но есть бессознательное, которое соблазняет ребенка лениться, не развиваться, вести жалкое животное, утробное, детское существование.
Для чего нужно детство человеку? Для удовольствия, для того, чтобы вспомнить взрослому то, как ему все разрешали, когда он был ребенком, разрешали и потворствовали исполнению его желаний, играли в поддавки с детскими соблазнами. Возвращение в детский, потерянный (земной) рай из взрослого ада может случиться на пенсии. За это надо благодарить государство и близких, которые будут заботиться о стариках и старухах, впавших в детство, вернут им потерянный рай.
Но возвращение в земной рай лишает человека рая небесного, ибо небесный рай даруется, дается даром только тем, кто не потерял память, помнит самого себя в смерти. Будем надеяться, что если мы забудемся в старости, то хотя бы перед самой смертью как событием встречи с Богом вспомним того или ту, которую следует спасти. А то если ты в бессознательном состоянии взрослого ребенка, то кого спасать-то и от чего? Не от чего и не от кого, ведь кого-то уже нет. Неужели тот, кто был когда-то кем-то и впал в бессознательное состояние есть кто-то? Нет, он никто. Он пребывает в животном состоянии. Животное же состояние есть телесное состояние. Тело смертно. Если он впал в детство, деградировал в свое телесное естественное (животное) состояние, то ему скоро положено умереть, как это заведено в живой природе. Другое дело если у него сохранилось сознание себя как не только в себе, но и для себя у себя, то он/она
