(технозой) только ученые и техники соответственно как высший и низший подклассы интеллектуальных трудящихся. В будущем техническом мире (обществе) смогут оптимально существовать только в голове ученые и в теле, в массе техники. Сама их работа, причем уже не грубо материальная, а тонко интеллектуальная, от которой будет все зависеть в обществе ближайшего будущего, сделает так, что они будут управлять им, таким обществом, а не так, как сегодня, - управляют ими.
Так как техника и человеческий разум общие, социальные, то и общество будет общим, социальным. Обществом для общества, коллектива. Люди станут в собственном смысле коллективными существами. Естественно, возникнет проблема с людьми как отдельно взятыми существами. Это будет проблема появления человеческой личности в общественном обществе. Разрешение именно этой проблемы станет основным содержанием жизни людей в общественном обществе. Почему? Потому что общественное общество идеально для общества, но не для человека. Для человека идеальным состоянием является не социализм, а гуманизм. Таким образом произойдет переориентации общества с общества на человека, для которого общество будет не целью развития, а только средой обитания для личного совершенствования. Но гуманизм ждет человека в далеком будущем. В ближайшем будущем содержанием идейной жизни станет построение общественного общества, общества социальных сетей ученых и техников. Насколько успешным будет построение такого общества, зависит только от людей, от меры их разума. Если его будет недостаточно, не будет разумной меры самого человеческого разума, то человека ждет вырождение в зоологическое существо. Далеко ходить не надо, чтобы увидеть в чертах современных людей контуры морды будущего примата. Сам образ поздней буржуазной (материальной) жизни подталкивает человека к биологическому вырождению, ибо социальное вырождение уже произошло. Коммунизм внес в это дело социального вырождения свою лепту.
Борьба за военный трофей. Каждый мужчина чувствует себя мужчиной, а не «бабой», когда готов воевать, то есть, как минимум, проиграть и умереть или, как максимум, выиграть и жить по закону (правилу): «Горе побежденным»! В случае выигрыша мужчина счастлив от сознания, что не он проиграл, а его соперник. Причем у него есть не только негатив со стороны другого, но и собственный позитив, - военный трофей: женщина как награда за победу над другим мужчиной. Если для мужчины главное убедиться в том, что он есть мужчина, то для женщины главное убедиться, что она женщина, то есть, что ее имеет настоящий мужчина. С мужчиной и женщиной все понятно, ибо они как животные типы просты как три копейки.
Сложнее устроен тот, на кого надеются люди. Вот, например, Карл Маркс. Он сделал ставку на пролетариат. Зачем и почему? Затем (для чего?) и потому (из-за чего?), что полагал его униженным и оскорбленным и помнил по Библии как еврей по рождению от отца и немец по воспитанию, что униженный да возвышен будет, а оскорбленный оскорблен будет и отомстит за это. Как он отомстит? Он станет независимым в борьбе с имением, капиталом, со своими товарищами, которые не имеют ничего, кроме цепей. Маркс решил «въехать на плечах пролетариев в рай на Земле» в качестве того, кто думает за них, этих «новых христиан» (тех, кто работает, но не ест, живет в проголодь»), - в качестве идеолога как наследник французских просветителей. Военным трофеем Маркса была не юбка и не капитал как символическая ценность товара всех товаров, а сознание пролетариев, его идеальное содержание.
Классификация посвященных по Георгию Гурджиеву. В своей книге «Жизнь реальна только тогда, когда «Я есть» Гурджиев называет тех, кто приобщился Бытию, «святыми». Те, кто обладал всей полнотой информации, могут с полным основанием называться «учеными». А вот те, кто владеет знанием объективных истин, по праву могут быть «мудрецами» . Мягко говоря, странная классификация. Но и ее можно понять, если верно, то есть, правильно, по правилам догмы, интерпретировать. Суть догмы Гурджиева как гениального мистификатора, ментального фокусника, то есть, мистика, сводится к тому что есть посвященные, как он, и непосвященные в тайны мироздания. Эти посвященные есть архитекторы мира, его «вольные каменщики». Как «масон» (мало есть в человеческом языке понятий с такой негативно мощной энергоинформационной нагрузкой) Гурджиев мнил себя таким посвященным. Он был не просто ученым, то есть, хорошо информированным человеком – человеком, способным научиться (кстати, таких людей, чтобы там не говорили «неучи», абсолютное меньшинство), но мудрецом и святым. Что это означает? Только то, что он знал не только явления как ученый, но и сущности, как мудрец, и сам был такой «сущностью», как святой. Поэтому для него как святого, сущности не скрывались, а были открыты, как на ладони, являлись как были и были как являлись, были представителями самих себя, - феноменами. Поэтому Гурджиев является феноменом, если не был пустозвоном (тут к месту более крепкое слово на букву «м», но оно не благозвучно и оскорбительно для вашего слуха, добродушный и благоразумный читатель).
Легенда гибели группы Дятлова. Как всякая легенда эта легенда была сложена вокруг реального события гибели людей. Гибель, смерть любого человека для живого загадочна. И тем более загадочна гибель одновременно нескольких людей. Но повод для превращения реальной смерти нескольких людей, целой группы туристов в легенду, да, что там говорить, в сказку дало само следствие, результатом которого стало следующее заключение: «погибли в результате замерзания от воздействия низкой температуры» и в результате «воздействия большой силы». Так, все же, из-за чего погибли члены группы Дятлова? Из-за низкой температуры или под действием большой силы? Если рассматривать не фантастические, необычные, но обычные или стандартные версии их гибели, то больше вероятности на стороне тех версий, в которых указаны причины гибели природного, а не общественного, человеческого характера, ибо «дятловцы», были не в обществе, а на природе. Правда, на природе могли быть в районе их туристического похода и местные (туземные) охотники-манси (большая вероятность) или скрывавшиеся от уголовного преследования или надзора настоящие на тот момент или бывшие заключенные (малая вероятность), ведь маршрут похода проходил вблизи североуральских лагерей для заключенных, - нельзя забывать, что дело было в начале 1959 года, после нескольких амнистий при Хрущеве. Места похода были дикие, опасные, темные. Рядом лагеря, лихие люди, да еще суеверные туземцы. Однако и природа там явно не предназначена для туристического развлечения. И время года (январь-февраль) суровое, не пригодное для туристических прогулок. Что же заставило группу пойти в поход? Какая была мотивация? Спортивное тщеславие? Недостаток адреналина на учебе? Или что-то иное манило в эти опасные для людей места? В ответе на этот вопрос о мотивации может открыться тайна их гибели.
Итак, есть несколько стандартных вариантов виновности в гибели группы Дятлова. Виноваты они сами. Это первый вариант. Виновата безличная природа. Ее стихийные силы. Виноваты посторонние, лихие люди: туземцы или криминальные люди.
Первый вариант маловероятен, ибо речь идет о походе не альпинистов, а туристов. Туристы редко погибают сами, тем более опытные туристы.
Второй вариант более вероятен, ибо туристы оказались в глухом месте в опасное время. То место, где были дятловцы, является аномальной зоной. Тем более они там очутились в аномальное время самых низких температур и частых буранов.
Третий вариант менее вероятен и в случае столкновения дятловцев с туземцами (манси), и с уголовниками. Туземцы (манси) скупы и хитры. Манси-оленеводы и охотники могли обмануть дятловцев и развести их на деньги, бесплатно не оказать помощи, но они вряд ли решились бы их убить. К тому же у дятловцев не было ничего такого особенного, чем можно было поживиться. По этой же причине туристов не имело смысла «трогать» и уголовникам. Что уголовники могли делать в глухом месте. Что им там делать? Хотя поселения и колонии СевУралЛага находились недалеко от маршрута туристов, но были в глухой стороне от него. где уголовники никогда не появлялись, тем более в такое суровое время, как конец января.
Поэтому наиболее вероятной причиной гибели членов туристической группы Дятлова является воздействие неизвестной природной силы, которая привела их в состояние несовместимого с жизнью обморожения. Поэтому не случайно именно такое объяснение было дано следствием.
О романе воспитания. Интересно, влияет ли сюжет повествования на становление характера героя, обусловливают ли обстоятельства описанной жизни его нрав? Каким образом друзьям, товарищам, приятелям и неприятелям, врагам следует себя вести, чтобы сформировать характер героя? Об этом должен думать автор романа воспитания
Казалось бы, сама история жизни героя в романе воспитания по своей педагогической идее не может не показать того, как развивается его характер и сознание, зреет его душа. Само собой возникает вопрос: «И как она, эта душа, этот характер, развивается»? И тут же напрашивается дежурный ответ на советский лад: «Ну, конечно, развивается диалектически, через противоречие и его разрешение». Так что получается, что и волки сыты, ведь есть же борьба, грызня, и овцы целы, - противоречие обязательно находит свое разрешение и приходит мир, снимая напряжение противостояния противоположностей: кормильцев и едоков, примиряя их.
Инстанция Я в повествовании. В качестве примера того, как освещается в художественной литературе инстанция Я, авторское или персонажное Я можно обратиться к Дневникам и романам писателей. Возьмем Дневник писателя Федора Достоевского и его роман «Подросток» и сравним их с Дневником Льва Толстого и его художественной автобиографией «Детство. Отрочество. Юность».
При самом беглом взгляде на «Дневник писателя» Достоевского и дневник Толстого бросается в глаза их ясное и отчетливое различие. Так «Дневник писателя» написан для публикации и ориентирован на читателя, на публику, на публичное чтение. Между тем дневник Толстого писался писателем только для себя, а не для публики. Это интимный дневник. Именно в нем Лев Николаевич показывает себя таким, каким видит, открывает свое сокровенное Я.
Что же мы видим в «Дневнике писателя»? Мы не видим авторское Я Достоевского. Что уж говорить о его личном Я?! Это публицистическое произведение, написанное на злобу дня. В нем демонстрируется рабочее, редакторское Я, но никак не Я писателя, а тем более личное, интимное, душевное Я самого Достоевского, Федора Михайловича. Это не дневник писателя, это дневник литературного критика и журналиста-публициста. По этому дневнику мы ничего не можем сказать о Достоевском как о человеке и как о писателе. Это дневник журналиста. «Дневник
