безумие, безумие, вы все здесь сошли сума.
-Заберите его, - попросил Зариф и достал гранату. Я достойно встречу русских, есле останешься жив, предай Мусте, что я не о чем не жалею.
Корима схватили и потащили за всеми следом, а он оборачивался и в последний раз смотрел на отца и всего больней было понять, что отец так и умрет, заблуждаясь, когда он Карим все давно уже понял и решил для себя.
И Карим не как не мог дождаться ночи, когда все заснут. Но наконец-то его молитвы были услышаны, последний сомкнул свои глаза, а он попросился в часовые, сославшись, что после случившимся с отцом и братом не может уснуть, будет сторожить лагерь и мечтать как он станет мстить. Ему поверили или сделали вид, что поверили, но все ровно все повались спать, не подозревая, что задумал молодой человек. И Карим убедившись, что все спят, подкрался к Стрельникову и ножам стал резать веревки на его руках.
-Просыпайся, просыпайся,- шептал Карим.
-Я не сплю, ответил Стрельников уже перестав надеяться, что сможет когда-нибудь вырваться из плена, остатки надежды улетучились, когда разведчики остались далеко позади. Зачем ты это делаешь, они же убьют тебя?
-Мне все ровно! Есле я это не сделаю, зачем жить? Я буду всю жизнь потом жалеть, что не сделал этого! Они лжецы, они все перевернули! Аллах не мог сказать, чтобы отрезать людям головы. Они отравили отца, убили брата! Я должен, должен так сделать.
Став свободным пусть и условно Стрельников как будто проснулся, и вдруг также как молодой человек перестал бояться смерти, и что-то страшное мелькнула у него в голове и глаза его разгорелись.
-Дай мне нож!- попросил Стрельников, его словно опьянила какая-то дикая мысль.
Карим дал.
Стрельников улыбнулся.
-Уходи, я позабочусь, чтобы они не отправились следом.
-А ты? Пошли вместе!
-Нет, мне нужно вернуть долг! Ты правильно сказал, что не мог ни Аллах, ни Иисус сказать отрезать людям головы. Ни кто не мог так сказать! Уходи у тебя вся жизнь впереди!
-Я тебя не брошу!
-Нет, иди! Ты должен жить, чтобы они сволочи, знали, что они тебя не подчинили.
-Возьми автомат!
-Нет, пусть только один нож, - Стрельников нежно погладил холодную сталь. Не шашка ну тоже сгодится, - улыбнулся казак. А ты возвращайся обратно к дороге, брось оружие и лги, а лучше дождись гражданский транспорт. Прощай!
Карим уходил и слышал и представлял, как Стрельников подкрадывался к одному, потом к следящему и резал одного за другим, снова и снова передавай на тот свет Богу приветы от донских казаков. А потом Зариф услышал автоматную очередь. Он хотел было броситься назад, но остановился. «Они должны знать, что они тебя не подчинили». Всплыли в голове Зарифа слова казака и он, собрав все силы и волю бросился отыскивать путь к дороге.
Николай гнал на всех парусах. Он возвращался в Россию обратной дорогой, что и два дня назад. Рядом сидел отец, мать устроилась на заднем сиденье. Когда Карим выскочил на дорогу он чуть его не сбил. Молодой человек не вызывал особой опасности, махал руками видно, что просил о помощи. Это могла быть засада, но Николай почему-то остановился.
-Помогите!- сказал Карим и больше ничего.
-Ты откуда такой?- спросил Николай
-С Ростова!
Николай не стал требовать доказательств, одного слова, что с Ростова показалось достаточно. Корима усадили на задние сиденье к женщине и особо больше ничего не спрашивали, а он словно тому был и рад. Через сутки они были в Ростове. Единственное что сказал молодой человек, что дальше ему надо попасть в Зерноград. Николай дал Кариму на проезд до Зернограда и пожелал удачи. И они расстались, как можно скорей стараясь забыть пережитое каждым.
По приезду в Зерноград Карим бросился в к дяди в больницу.
-Ты был прав, ты один не обманывал меня. Они все умерли, погибли, заблуждаясь, - сказал Карим и разрыдался. - Они вернутся за мной! Но я не боюсь, я теперь не боюсь!
-Все будет хорошо, я вас спрячу, спрячу, они больше не смогут тебя мучить, я обещаю,- говорил Муста. Накопившиеся чувство хлынувшие из раненого сердца молодого человека разом предалась и Мусте, и они плакали вместе, мешая горя и радость пополам.
А через две недели Муста возвращался домой от Гали и Корима. Муста был счастлив. Он надежно их спрятал. Они их не достанут. А что он? Он был счастлив, теперь он знал, что не зря прожил свою жизнь.
«Он спас Корима, - размышлял Муста,- и пусть цена была страшная, заблуждения были развеяны. Свет истин разнес в пух и прах черное. И пусть Карим всего лишь один из тысячи, пусть один из миллиона главное пойти верной дорогой, главное наконец-то понять, что добро есть единственный верный и благодатный источник жизни на земле. Ха-ха-ха!- радостно рассмеялся Муста, что-то вспомнив, шел и думал. О, какие же они дураки, дураки, их пушки снаряды, их автоматы и пули, ни что, ни что по сравнению с истиной. Магомед, Христос да кто бы ни был все одно, все одно! Воистину говорю тебе, Бог наш един. Един, един!- выкрикнул Муста и на хирурга покосился прохожий. – Да Бог наш един. Я знаю, вы придете за ним за Каримом, ведь он по-сути мальчик опровергнул ваше все лживые догмы все постулаты. Он пошел по пути света, по дороги истиной и вы придете, но слышите вы не получите его, вы так уйдете оставшись не с чем. А у вас кто придал, тот, кто прикрывает святым именем Аллаха свои злодеяния нищие, но и нищий богач, султан есле в сердце его живет Господь, а вы те, кто предали монстры, ничего у вас нет. Я знаю, вы придете, вы уже вышли. Пришли сегодня в больницу и спрашивали обо мне. О, вы думаете, я не догадался, кто вы и зачем вы как шакалы разнюхиваете. Да шакалы, стервятники, я все знаю о вас, и что же вы думаете, что я убегу, что я спрячусь, и буду дрожать? О, жалкие, жалкие, ничтожества это вы дрожите, это вы всю жизнь спасаетесь, поджав хвосты. Но как вы не прятались бы, в какую не забрались бы нору, как вы не были изворотливы и как вам не помогал шайтан и черт придет час, случится минута и за все за каждую слезу за каждую пролитую каплю крови, за каждое слово лжи станет спрос. А я приду сам к вам, я уже иду. Да не к вам проклятые, я иду к Богу, я всегда к нему шел. А вот и вы, - и Муста улыбнулся, заметив возле подъезда своего дома двух бородатых незнакомцем. Они стояли, и было видно, что кого-то поджидали.
Муста подошел к ним первый.
-Не будем претворяться! Я знаю, кто вы!- сказал Муста. Вы сегодня обо мне спрашивали в больнице. Корима я спрятал, и не когда не скажу где! Можете меня убить, но разве вы не за этим пришли?
Один из убийц, что был за главного с уважением посмотрел на Мусту, смелость и дерзость хирурга восхитили его.
-Ты бы мог принести много пользы Аллаху и своему народу!- сказал он и достал пистолет.
-Я это всю жизнь и делал, в отличие от вас,- улыбнулся Муста. Стреляй, я не побегу, я не доставлю тебе удовольствия!
Убийца смутился.
-Давай же, давай, Аллах ждет меня! И воистину говорю тебе, Бог наш един - радостно сказал Муста.
Убийца отвел глаза и, не смотря на Мусту выстрелил.
VII
В декабре Петра Озерова выписали из госпиталя. Его встречали как героя, у дома собралась вся улица. Стрельников и Андрей не вернулись так где-то остались, навечно лежать без могил, и Петр прятал глаза. Была среди всех и Оксана. От былой красоты осталось мало, за считанные месяцы вся прежняя казачья кросса провалилась, утекла со слезами и серебром выкрасила волос проклятая седина. Наверно Оксана больше всех просила Бога, чтобы Петр вернулся живой. Ведь он был та единственная ниточка, что связывала ее со Степаном, пропавшим без вести. И Оксана вечером, когда все разошлись и убирали со стола, снова пришла в дом к Петру.
-Здравствуй Петя!
-Здравствуй Оксана,- ответил Озеров и опустил голову.
-Я это… Ты меня Петя извини, - и Оксана не знала, как говорить, какие правильные подобрать слова.
-Завтра поедим к Степану,- сказал Озеров и сам не узнал свой голос и как то у него вышло.
-Завтра,- расцвела Оксана и на миг к ней вернулась ее прежняя красота. Завтра, завтра! А у меня ничего не готово! Ой! Да я пирожков с печенкой, как Степа любит!- и Оксана от радости бросилась к Петру и поцеловала. – Спасибо Петенька, спасибо! Ну, я пойду, тесто поставлю. Спать не лягу! Да не усну теперь.
Тяжелый словно с ногами налившимися свинцом Петр Озеров утром пришел за Оксаной, чтобы ехать к Степану. Он, как и Оксана не спал всю ночь и все передумал. Не может оно так больше продолжаться. Он все откроет, а там будь что будет.
Оксана договорилась с соседкой, чтобы присмотрела за детьми и с пирожками встречала Озерова. Они вышли на улицу, было не так чтобы холодно, но зябко и противно, шел снег с дождем. Зима на Дону хуже пьяной бабы противно и прячешь глаза. Оксана шла за Озеровым следом, и когда он свернул с главной улицы и пошел к Дону растерялась.
-А куда это мы Петя? Нам же это на вокзал, наверное, надо!
-Не надо нам на вокзал. На казачьем острове Степан.
-Как это на острове? Хоронится? Да где же он там?
Петр вздохнул.
-Доберемся, узнаешь!
-Хорошо, Петя, хорошо, только ты не сердись!- сказала Оксана, а у самой что-то не доброе поселилось на сердце, и на душе заскреблись кошки. И пошла она на ватных ногах за своим страшным проводником сама не своя.
На лодочной станции Петр отвязал свою лодку, помог усесться Оксане. Поплыли.
Переправились, вышли на берег и встретились с голой облетевшей рощей. Было дико, нелюдимо вокруг как на заброшенном кладбище.
-Степа, Степа!- закричала Оксана не сдержавшись.
-Не кричи!
-Хорошо, Петя, хорошо, прости бабу глупую, у вас, наверное, какой условный сигнал?
-Пойдем!
-Пошли, Петя, пошли, а то ведь пирожки совсем остынут, а Степа любит, чтобы горячие.
Шли недолго и остановились у могилы с крестом из двух опавших палок перевязанных бечевкой.
-Пришли!- тихо сказал Озеров. Вот твой Степан.
Что-то такое Оксана предчувствовала, но гнала прочь страшную мысль и теперь еще долго стояла и не могла поверить, но вот он страшный грязный земляной холм. Оксана выпустила сумку с пирожками из рук те самыми, что всю ночь стряпала для мертвого как для живого, упала и зарыдала.
Петр Озеров стал ходить к Оксане каждый день, играл с детьми и приносил деньги. Получил боевые. Оксана не препятствовала, она вообще мало говорила и уходила в другую комнату. Ударили морозы, и на Дону стал лед, и Оксана все чащи и чащи стала уходить на казачий остров на могилу к Степану.
-Здравствуй Степа миленький! Как дела твои? Прости, вчера не смогла прийти, рассказывала Оксана, стоя у могилы. - Вот принесла, твои любимые с печенкой, - Оксана достала и положила на холм два пирожка. – Петр приходит! Видно, что любит, да он всегда еще со школы меня любил, а вот за тебя пошла! Не знаю, что ты мне посоветуешь? Дети к нему привязались. Мучается он! Не виню его! Но никого кроме тебя не люблю и не хочу! Хорошо тебе Степа, лежишь, отмучался,- и Оксана заплакала. – Возьми меня Степа к себе! Не хочу я больше так, возьми.
Оксана возвращалась обратно и поскользнулась и со всего росту упала на лед.
Хрупкий первый лед не выдержал, треснул и Оксана провалилась.
-Степа, степа,- только и успела выкрикнуть Оксана, и скрылось под тощей ледяной воды.
Часть седьмая
Алеша и Диана
