На скрижали моего сердца

кафтан, перехваченный широким поясом, серые штаны заправлены в сафьяновые синие сапоги с вышитыми узорами. Весь облик портила одна маленькая деталь – вполне современная рация.
  - Здравствуйте! – поприветствовал он.
  Мы хором поздоровались с ним. Костя протянул ему документы. Пока охранник их изучал, а то, что это охранник, сомнений не было, пискнула рация и бодрый молодой голос поинтересовался: «Степан, новая группа?» Степан, не отвлекаясь, нажал кнопочку на рации. «Всё понял. Отбой».
  Я отвёл Костю в сторонку.
  - Тебе не кажется, что это перебор? Имитация бразильского карнавала?
  Костя похлопал меня по плечу.
  - Аркаша, всё будет хорошо. Проникайся и вникай, - и вернулся к охраннику.
  Степан вернул документы, объяснил, как проехать к административному терему и пожелал приятного отдыха.
  Этнодеревня Раздолье – довольно крупное поселение, дворов навскидку на пятьдесят. Помимо бревенчатых изб и надворных построек, отгороженных от проезжей части плетнями и тынами, центральную площадь окружали восемь рубленых теремов. В каждый вело высокое широкое деревянное крыльцо с навесом из крупного гонта и дранки, навесы держали резные деревянные столбы в один обхват с нехитрым орнаментом.
  Коля остановил автобус возле терема, рядом с которым находился указатель с надписью «Администрация», выполненным тем же а-ля древнерусским алфавитом. На других указателях не я один рассмотрел надписи «Гостиничный комплекс» тем же шрифтом. Арабские цифры извещали о порядковом номере комплекса.
  Волна положительных эмоций накрыла нас с головой.
  Волна волной, эмоции эмоциями, но нельзя же стоять с раскрытым ртом и вульгарно восхищаться, честно говоря, есть чем.
  Я осмотрел площадь. Округлой правильной формы, посреди разбита клумба с высоким столбом, украшенным сверху большим кругом, но на нём чётко просматривались лукавые глаза, бровки и рот, искривлённый в улыбке, по контуру отходили извилистые лучи-протуберанцы. Растительность на  клумбе отсутствовала, но резные фигурки из дерева с персонажами из русских сказок украшали её в сие время года.
  Нас, конечно, встречали. Без хлеба-соли и каравая, но радушно. На крыльцо вышли две миловидные девушки в расшитых узорами сарафанах, в крупную красную клетку понёвах и тёплых епанечках. После обычных приветствий «здравствуйте! здравствуйте!» с обеих сторон и мы прошли в терем. После недолгой процедуры регистрации, нас развели по теремам. Артисты ушли в сопровождении своего куратора, меня с Костей и Ниной отвела в шестой терем одна из встретивших девушек на крыльце.
  Разместили нас в левом просторном крыле терема в трёхкомнатном номере: гостиная и две спальни по разные стороны. Что ж, подумал я, направляясь в свою комнату, весьма недурственно. От деревянных стен исходил лёгкий смоляной запах, или мне так хотелось, слева стояла кровать, напротив стол со стулом, небольшая скамья, комод, расписанный сундук окованный медью и рядом с кроватью шкаф.                  
  Не успел прилечь, собраться с мыслями, сконцентрироваться на том, что здесь, куда я попал, мне естественно нравится и что было бы неплохо приехать сюда с Жемчужиной. «Чёрт, укорил себя, Аннушка! – хлопнул себя по лбу, взял телефон и набрал её номер. – Голова садовая! Она же просила позвонить, как приеду!» Длинные звонки равномерно звучали в динамике. Вспомнилась предыдущая ночь. Стою в спальне, свет выключен, в приоткрытое окно медленными прохладными влажными струями втекает ночь. Влажная листва, колеблемая ветром, загадочно мерцает в скупом размыто-жёлтом свете фонарей. Она откликнулась сразу. «На несколько дней уезжаю с другом. Так надо». «Хорошо. Приедешь, позвони и когда вернёшься тоже». И всё, без лишних заверений, мол, буду скучать, ждать, целую…
  Аннушка не ответила. Ладно, думаю, попробую дозвониться позже.
  Стук в дверь вывел из задумчивости.
  - Входи, Костя, к чему лишние сложности!
  В открытую дверь вошла стройненькая среднего роста девушка, как и весь персонал в льняном сарафане, расшитом цветами.
  Я мигом соскочил с постели.
  - Здравствуйте, меня зовут Надежда, - представилась она приятным голосом.
  - Аркадий, - немного смутившись, сказал я.
  - Я горничная. Возникнут вопросы, пожелания, пожалуйста, звоните, - и она указала на круглую деревянную розетку в форме распустившегося цвета, что я принял, как и всё вокруг, за украшение. – Это кнопка вызова. Или по телефону. Он в шкафу.  
  Надя ушла, вошёл следом Костя с пылающим взором. На друге была атласная косоворотка, расшитая вокруг горловины, по подолу и по краям рукавов, шёлковый поясок с кистями, черные сапоги заправлены в сафьяновые сапоги, украшенные накладными узорами и расшитые бисером.
  - Н-ну? – друг стал фертом, выставил вперёд правую ногу, уперев на каблук и подняв подбородок.
  - Клёво! – отреагировал я, хотелось бурно, но не получилось. – Наряд с собой привёз? Что-то не видел багажа.
  - Полно тебе, - обыденно произнёс Костя. – Горничная тебе ничего не сказала?
  - Нет.
  - Она принесла мне и Нине. Сейчас принесет тебе.
  - Э-э-э…
  - Что сразу «э»? – без удивления спросил друг, - знаешь, в стране одноглазых… Перед тем, как приехать позвонил и сообщил твой размер. Мой то знают.  
  На лице друга открытым текстом читалось, мол, как я хорош, как же я прекрасен, когда он стоял перед зеркалом и то плечами поведёт, то шею вытянет.
  - Красавец – спасу нет! – похвалил я, - а нельзя ли обойтись без этого маскарада?
  Костя закатил театрально глаза и произнёс:
  - Дружище, мы приехали в этнодеревню, не куда-то там, на выселки, в Тмутаракань непролазную, где давным-давно время по брёвнышкам раскатало все дома-избы и, где ветер, постанывая в трубах уцелевших печей, воет от горестной скуки; мы здесь в восстановленном уголке старой Руси, соглашусь, не вполне достоверно воспроизведённой, - ну так сколько лет прошло с того памятного времени? – спасибо и на том, что хоть кто-то озаботился. А раз уж здесь, напомнить про город одноглазых?
 - Нет.
 - То-то! Принесут наряд, переодевайся – должны соответствовать. Кстати, кое-что из одежды есть у тебя и в шкафу. Отдыхай, Аркаша, дружище, не напрягайся.
  Я машинально вынул из кармана мобильник.
  Костя заметил.
  - Оставь ты его бога ради! – взмолился он, - отдохни без этих цацек мудрёных. Почувствуй, насколько себя превосходно чувствовали себя наши умные предки без всей этой чепухи.
  В дверь снова деликатно постучались.
  - Войдите! – громко произнёс я.
  В комнате вошла Надежда, в каждой руке пара вешал с одеждой.
  - Простите, - покраснела она густо, - помешала вашей беседе?
  Костя ответил как истинный барон прибалтийский:
  - Ну, что вы, голубушка, какие пустяки! Я вижу, вы принесли одежду нашего друга.
  - Да.
  Костя посмотрел на меня.
  - Город одноглазых! – он поднял вверх указательный палец и, не меняя позы, вышел из номера.
  В глазах Надежды читалось недоумение. Парой фраз я ей растолковал, в чём дело. Она снова зарделась лицом, но уже от смеха. Затем развесила в шкафу одежду.
  - Вам нужна помощь? – она указала взглядом на одежду.
  - Справлюсь сам, - отвечаю, рассматривая предметы, - а уж ежели, что не так, положусь полностью на интуицию.
  И всё же она ввела в курс. Провела маленький ликбез. В конце выдвинула нижний ящик в шкафу: «В лаптях можно ходить внутри. Сапоги в прихожей. Осень на дворе. Не стоит испытывать здоровье на прочность. Лучше предостеречься».
  Ещё раз напоследок она окинула номер.
  - Знаете, бережёного бог бережёт.
  - Знаю, - ответил я. – А где портянки? Для лаптей?
  Надежда подошла к комоду, выдвинула средний ящик.
  - Льняные и суконные онучи. На выбор.
  Из трёх рубах, одной красной в мелкий белый горошек и двух белых с вышивкой на груди, по низу и на рукавах, выбрал красную. Надел брюки. Подпоясался тонким кожаным ремешком. Помучился, но навертел на ноги онучи, обул лапти. Наряженный, вышел в гостиную.
  Костя и Нина пили чай вприкуску из блюдец с сушками, рядом стоял самовар. В воздухе пахло мятой и душицей.
  - Молоток! – прокомментировал Костя.
  Лицо Нины украшал лёгкий румянец, должно быть от чая.    
  - Вам очень хорошо, Аркадий! – сдержанно похвалила она.
  Нина тоже была в образе. Просторный сарафан с богатой вышивкой, бросилось в глаза, вещь не на каждый день, праздничная, понёва. На плечи накинут зелёного атласа жилет, украшенный спереди тесьмой и кружевами.
  - Вам, Нина, тоже к лицу наряд, - сказал и по густому румянцу, залившему и лицо и шею, понял, комплимент пришёлся ей по душе.
  - Аркаша, присоединяйся чаёвничать, - предложил Костя, - через полчаса пойдём в ресторан.  
  Не задавая лишних вопросов, для чего пить чай, если скоро идти в ресторан, присоединился к друзьям. Может здесь обычай такой – идёшь в ресторан, надудлись от пуза чаю.  

  Ресторан – приличный зал на сорок столиков, располагался в пристрое; вход в него находился в центральном фойе.
  Помещение, надо отдать должное оформителю, выдержано в строгом русском стиле. Без «кричащего» излишества, которое можно наблюдать в иных местах, где слово «по-старорусски» воспринимается чересчур гипертрофированно с примесью некоей вульгарной азиатчины. На деревянных стенах резные украшения в виде распустившихся цветов, переплетающихся стеблей и листьев, виноградные лозы с крупными гроздьями. Висят небольшие деревянные панно со сценами из жизни деревни или горожан. А также легко узнаваемые сюжеты со сказочными персонажами: мужик и медведь, лиса и колобок, серый волк и Иван-царевич, баба Яга в ступе, скатерть-самобранка и ковёр-самолёт.
  Отсутствие в ресторане запахов кухни говорило о хорошей вентиляции. Официанты в стилизованной одежде. Мужчины в белых косоворотках, подпоясаны шёлковыми шнурами, в тёмных штанах, которые заправлены в начищенные до блеска кожаные высокие сапоги. Девушки в длинных до полу сарафанах, юбках, на ногах сапожки, волосы аккуратно заплетены в косы с лентами и уложены вокруг головы.
  Квинтет из двух балалаечников, одного домриста, ложкаря и гармониста исполнял попурри из русских народных песен в совремённой аранжировке.
 Нас посадили за стол левее от сцены. Стол, добротное изделие из ореха, на резных ножках, накрыт льняной скатертью с вышивкой по периметру, вышитые рушники. Удобные стулья с высокой спинкой, покрытые крупной вязки ковриками на сиденьях.
  Из обширнейшего меню, поданного официантом, заказали заливные потроха, квашеную капусту с клюквой, домашние соленья, солёные грузди, фаршированную щуку звеньями, кашу гречневую с грибами и тушёного зайца в сметане. Позже, к чаю заказали оладьи, мёд, вишнёвое и яблочное варенье, грецкие орехи и малину в сиропе.
   Приняв заказ, официант ушёл на кухню, а я спросил у Костика, почему, мол, нет спиртного. Друг хмыкнул и ответил, что в прежние времена наши предки умели веселиться без водки, пили медовуху и сбитень и добавил, что в здешнем меню тоже богатый выбор медовухи, сбитней, более двадцати видов кваса, компоты, морсы и кисели.
  В первую очередь принесли закуски в глиняных и деревянных мисочках и судочках. Хлеб средними ломтями в плетёной корзинке. Квас и медовуху в глиняных кувшинах, украшенных росписью.
  Верно, говорят: аппетит приходит во время еды. Увидев принесённые