Spoudogeloion. История Европы в романах

Святого Ангела, получил свое назначение недавно из-за родства с двоюродной сестрой тетки жены племянника святейшего папы. Синьор Джорджио, так звали коменданта, был ни жестоким, ни мягким, ни злым, ни добрым, - он был ненормальным. В период обострения болезни он воображал себя каким-нибудь предметом, цветком, деревом, пресмыкающимся, птицей или животным. Накануне заключения Бенвенуто в замок комендант, например, вообразил себя горшком с маслом, а дни стояли теплые, солнце пригревало, поэтому синьор Джорджио, боясь растаять и пролиться,  вынужден был отсиживаться в холодном погребе. От холода и сырости мозги коменданта вроде бы встали на место, и он взялся лично проводить Бенвенуто в камеру.
– Дорогой мой! – говорил синьор Джорджио по дороге. – Какое счастье, что вас посадили в тюрьму! Вы представить себе не можете, как мне надоели те заключенные, которых я должен опекать. Все они – богатые знатные люди, каждый из них считает себя лучшим из смертных и ненавидит своих товарищей по несчастью за то, что они думают точно так же. Раньше всем заключенным было разрешено гулять днем в дворике около центральной башни, - так они дрались едва ли не на каждой прогулке, грызлись, кусались, вырывали друг другу волосы и кидались грязью! Пришлось им прогулки запретить, но на вас, дорогой мой, этот запрет, конечно, не распространяется: можете расхаживать по всему замку от рассвета до заката. Я почту за честь, если вы заглянете в мое жилище; приходите ко мне запросто, когда вам вздумается, а лучше всего, приходите ко мне каждый день обедать. Как славно мы будем с вами беседовать, какие важные темы затронем!
– Ах, что за вечер сегодня выдался! А воздух, воздух-то какой легкий! – с непонятным волнением прибавил комендант, остановившись около зубца стены и глядя вниз на городские улицы. – А не полетать ли нам немного над городом, дорогой мой? – внезапно предложил он. – К чему вам торопиться в камеру, успеете еще насидеться, – давайте полетаем, умоляю вас!
Бенвенуто с изумлением посмотрел на него и увидел, что глаза коменданта перекосились, и один из них смотрит вправо, а другой – влево. Тогда Бенвенуто с опаской отодвинулся от синьора Джорджио и мягко сказал ему:
– Боюсь, у меня не хватит сил для полета, - день у меня сегодня был тяжелый.
– Ах, бросьте, дорогой мой, какие пустяки! Для нас, птиц, полет - это жизнь. Ну, прошу,  умоляю, сделаем хотя бы пару кругов над городом! – продолжал настаивать комендант.
– С большим удовольствием полетал бы с вами, но взгляните на север: видите, какая черная туча надвигается? - проникновенно произнес Бенвенуто, стараясь не рассердить синьора Джорджио. - Сейчас пойдет дождь и мы промочим перышки, - тогда придется весь оставшийся вечер просидеть с распущенными крыльями где-нибудь под навесом. Что в этом хорошего, посудите сами?
– Проклятье! – обиженно всхлипнул комендант. – Всё в мире направлено против меня! Узники, начальство, подчиненные, погода, камни под ногами, ступеньки на лестнице, чертова дверь моей комнаты – все только и думают о том, как бы мне навредить! Но я им отомщу! Начну с лестницы, - завтра же прикажу разобрать ее, чтобы мне на ней больше не падать! Дорогой мой, я вижу, вы понимаете меня; да и как может быть иначе, если мы с вами  птицы, а вокруг одни мерзкие гады. Давайте держаться заедино; ведь мы с вами еще полетаем, да?
– Обязательно полетаем, дорогой мой, - ответил ему Бенвенуто, поспешно зашел в свою камеру и с облегчением услышал, как задвинулся засов.
***
Невзирая на тяжкие обвинения, выдвинутые против Бенвенуто, его заточение поначалу не было чересчур суровым. После завтрака он принимался за работу, - его подмастерья принесли ему сюда инструмент и регулярно доставляли заказы. Обедать он ходил к синьору Джорджио; нельзя сказать, что это доставляло Бенвенуто удовольствие, но от коменданта невозможно было отвязаться, поэтому приходилось терпеть во избежание худших бед. С другой стороны, обеды у синьора Джорджио были отличные, его кухарка готовила великолепно, особенно хорошо у нее получались мясные рулеты со сливками и протертым чесноком, а также паштеты из перепелов и грибов. К обеду подавались неплохие вина, а поскольку синьору Джорджио врач разрешил пить не больше наперстка, то главную убыль винному погребу коменданта наносил Бенвенуто. Синьор Джорджио не препятствовал ему в этом: он всячески обхаживал Бенвенуто, считая его родственной душой.
После обеда Бенвенуто разгуливал по стенам крепости, поднимался на башни и спускался в подвалы. Во время осады ему было некогда разглядывать архитектуру замка, но теперь он облазил все его уголки и даже нашел в одном закоулке остатки древнеримских барельефов.
Однако, если на первых порах у Бенвенуто было много посетителей, - приходили его приятели и знакомые, заказчики, подмастерья, служанка Катерина, - то затем их поток иссяк, что, возможно, объяснялось распоряжением его святейшества; не приносили больше и заказов. Оставшись без работы, да еще наедине с полоумным комендантом, Бенвенуто заскучал. Он был бы рад сейчас даже вызову на допрос, но, как ни странно, никаких допросов не было: о Бенвенуто словно забыли.
Неожиданной радостью для него стал приход Пьетро – того бомбардира, с которым он оборонял замок, и который помог Бенвенуто изготовить памятник Франческо.
Пьетро пришел в сопровождении синьора Джорджио, который сам не подошел к Бенвенуто, а встал поодаль.
– Увы, дорогой мой, больше мы не сможем с вами обедать! -  крикнул синьор Джорджио. – Дело в том, что я вчера умер. Вы чувствуете: от меня уже смердит. Поэтому я не подхожу к вам близко, - боюсь потревожить ваше обоняние. Я просил этих дураков, что у меня в подчинении, выкопать мне могилу, - они отказались. Чего проще, - вырыть для покойника могилу, засыпать его землей и завалить могильной плитой, - но они не понимают этого! В результате, хожу по замку и воняю; вдобавок ко всему за мной ползет целый легион земляных червей, которые уже почуяли запах своей любимой еды. Вот они, смотрите, и здесь они ползают, - они повсюду, повсюду! Ах, это невыносимо, дорогой мой, - быть покойником и не иметь могилы! Пойду еще раз попрошу моих идиотов, чтобы они похоронили меня. Прощайте, дорогой мой, - жаль, что мы с вами так и не полетали!
Пьетро, вытаращив глаза, выслушал эту тираду коменданта.
– Не удивляйся, приятель, - сказал Бенвенуто, когда синьор Джорджио ушел. – На такой должности нормальный человек работать не может. Этот хоть безобиден. Но как тебя пропустили ко мне? Последние три недели ко мне никого не пускают.
– Епископ Паоло и синьора Карлотта подкупили канцеляриста папы, и я получил разрешение, - ответил Пьетро с загадочным видом.
– Вот новости! – воскликнул Бенвенуто. – Паоло и Карлотта хлопочут обо мне! Но почему они направили именно тебя?
– Я сам хотел вас навестить, но не решался, а потом ко мне пришел человек от епископа Паоло и вызвал меня к нему. Оказывается, епископ помнит, как мы с вами ловко стреляли из пушек по врагу, – Пьетро довольно улыбнулся. – Но теперь-то я оставил военную службу и открыл бакалейную лавку.
– Зачем же тебя вызвал Паоло?
– Епископ просил передать вам, что по-прежнему очень хорошо к вам относится… Остальное позвольте прошептать вам на ухо, - Пьетро оглянулся, встал на цыпочки и зашептал. – Его святейшество, наш новый папа, ненавидит вас и хочет погубить. Но вы не должны отчаиваться, у вас есть покровители. Очень многие влиятельные люди недовольны тем, как его высокопреосвященство кардинал Джакопо, папский казначей, распоряжается деньгами Церкви. Его хотят сместить, ваше обвинение против него в присвоении драгоценностей покойного папы может сыграть важную роль в падении кардинала Джакопо. Держитесь своих слов, и епископ Паоло вас не оставит! К тому же, как вам известно, его высокопреосвященство кардинал Джакопо живет во дворце, который раньше принадлежал синьоре Карлотте. Как я понимаю, синьора очень бы хотела вернуть себе этот дворец. Это уж мое рассуждение, я тоже кое-чего смыслю в политике!.. Кроме того, мне велено сказать вам, что вас знают везде, где ценят искусство. Ваши восхитительные работы имеются у важных персон во многих странах, поэтому у вас найдутся покровители и за рубежом.
– Спасибо, Пьетро, - Бенвенуто обнял его. – Но я, все-таки, не понял, почему ко мне направили именно тебя. Паоло мог бы прислать одного из моих подмастерьев или мою служанку Катерину. Они часто приходили ко мне, их очередной визит не вызвал бы подозрений.
Пьетро тяжело вздохнул.
– Не вынуждайте меня расстраивать вас, синьор Бенвенуто. Вам и без того несладко тут живется.
– Что такое? Говори! Что случилось? Ну же! – Бенвенуто потряс Пьетро за плечи.
– Ах, синьор! Ваша лавка, ваш дом со всем имуществом и ценностями - взяты в казну.
– Как взяты в казну? На каком основании?
– В залог на время следствия.
– Вот это новшество! – вскричал Бенвенуто. – Без разбирательства, без суда! Да есть ли у нас законность?!
– Вы - большой человек, синьор, и забыли то, что никогда не забываем мы, маленькие люди: законность – это палка в руках властей. Они могут погрозить вам, а могут наказать так больно, как им захочется, – Пьетро безнадежно махнул рукой.
– Что ты мне объясняешь! Будто я сам не ведаю, какие у нас порядки! – вспылил Бенвенуто. – Это я просто так, от неожиданности брякнул про законность. Но где мои подмастерья, где Катерина? Ее-то, надеюсь, не взяли в залог?
– О, насчет Катерины можете не волноваться! – засмеялся Пьетро. – Она дала тягу с вашим помощником Асканио еще до того как забрали ваше имущество! Говорят, они прихватили с собой и кое-что ценное из вашего дома.
– Вот негодники! – покачал головой Бенвенуто. – Быстро они сыгрались, - видимо, их инструменты были настроены на один лад. Ну, голубчики, дайте только мне выйти отсюда, я с вами разберусь!
– Епископ Паоло велел мне еще вручить вам эти деньги, - сказал Пьетро, вынимая кошелек из-за пазухи.
– Сколько здесь? – Бенвенуто открыл кошелек и пересчитал монеты. – Он так и не заплатил мне полностью за последний заказ… Все равно, поблагодари его от меня и скажи, что я остаюсь его верным слугой. Когда сидишь в тюрьме, нельзя отказываться ни от друзей, ни от денег. А кошелек пусть хранится у тебя, так надежнее. Я оставлю себе только пару золотых, этого пока хватит.
                                                                      ***  
После посещения Пьетро обнадеженный Бенвенуто стал ждать своего скорого освобождения, однако вопреки ожиданиям режим его заключения лишь усилился. Коменданту дали помощника, который быстро взял бразды правления в свои руки. Синьор Джорджио был этому несказанно рад, потому что как раз в это время сделался лягушкой, прыгал по двору и пытался ловить языком мух, но подобный способ пропитания оказался нелегким: комендант был вынужден посвящать ему все свое время, совершенно забросив службу.
Отвлекшись на несколько минут для того чтобы кратко ввести помощника в курс дела, синьор Джорджио не забыл, однако, упомянуть Бенвенуто, к которому питал искреннюю симпатию.
– Дорогой мой, - сказал он, - обратите особое внимание на синьора Бенвенуто. Это – великий человек, он один согласился полетать со мной, когда я был птицей. Но у него слишком