Spoudogeloion. История Европы в романах

папскому двору, Бенвенуто, говорю тебе, - поезжай, как только почувствуешь достаточно сил для большого творчества, - и будешь ты богат и знаменит!
– Там видно будет, – вместо Бенвенуто ответил Джованни.
– А хотите посмотреть, как мы с отцом будем делать перстень? - спросил Бенвенуто, хотевший еще чем-нибудь отличиться перед Петруччио.
– Перстень? – переспросил тот.
– Да, перстень, - вмешался в разговор Джованни. – У нас в городе все знатные дамы просто помешались на перстнях, после того как некая молодая синьора стала носить необыкновенной красоты серьги и перстень. Откуда она всё это взяла, - загадка. Ходят слухи, что это подарок ее таинственного покровителя, и всем нашим кумушкам страсть как охота узнать, что это за покровитель…
– Так вы хотите посмотреть, как мы будем делать перстень? – прервал отца Бенвенуто.
– Любое творческое проявление вызывает у меня живейший интерес, - сказал Петруччио. – Я бы с удовольствием посмотрел, но, наверное, это займет немало времени?
– Да, немало, но я могу просто рассказать вам, каким образом мы приступим к работе, – ответил Бенвенуто.
– Как ты навязчив, сынок, - укоризненно произнес Джованни. – Возможно, у нашего гостя есть дела; возможно, он торопится, а ты его задерживаешь.
– О, нет, я не тороплюсь и готов послушать лекцию о ювелирном искусстве! – запротестовал его приятель. – Вы, ювелиры, лучше меня знаете, что не бывает одногранного бриллианта, но чем больше у него граней, тем он ценнее. Человек не должен уподобляться вон тому пауку, например, который прядет в углу свою паутину и больше ничего не умеет.
– Как вы здорово изъясняетесь, – Бенвенуто с восхищением посмотрел на Петруччио. – Отец то же самое говорит, но не так красиво. А я, кстати, еще на флейте играю и пишу стихи.
– Да, на флейте он играет очень хорошо, - подтвердил Джованни. – Он мог бы стать прекрасным музыкантом.
– Он будет им, – уверенно сказал Петруччио. – Твой сын – не паук, он не просидит всю жизнь в своем углу… Ну же, Бенвенуто, я жду твоего рассказа об изготовлении перстня.
– Да, я приступаю! Итак, поскольку гарнитур той молодой особы, о которой вам говорил мой отец, сделан филигранью, то и мы, разумеется, будем работать с филигранью. Вначале мы, как положено, изготовим рисунок листвы и сквозных узоров; украшенные впоследствии небольшими алмазами узоры эти будут создавать впечатление объема, роскоши, но, в то же время, изящества и легкости. Затем мы приготовим плоское кольцо из золота по размеру пальца нашей заказчицы: это кольцо послужит нам основой для филиграни. Сегодня мы собирались вытянуть проволоку: тонкую, среднюю и толстую, – каждой будет по три толщины последовательно уменьшающихся. Дальше надо будет сделать зернь, а ее сделать проще простого! Видите тот сосуд, полный толченого угля? В него мы выльем расплавленное золото, - и так получится зернь всякого сорта.
– Бенвенуто! Надо ли рассказывать столь подробно? Ты утомишь нашего гостя всеми этими деталями, - прервал Джованни сына.
– Но он же сам говорил, что ему интересно. Правда, синьор?
– Продолжай, Бенвенуто! Когда и где я еще услышу наставление по ювелирному делу? Позволь, я только усядусь поудобнее, - сказал Петруччио.
– Еще нам нужно будет сделать припой, который называется третником, так как берутся две унции серебра и одна меди; и, хотя многие имеют обыкновение делать припой с латунью, я бы посоветовал вам, синьор, делать его с медью.
– Точно, - согласился Джованни. – Для припоя лучше бери медь, мой друг, а не латунь.
– Стало быть, медь?  Хорошо, я запомню, – задумчиво произнес Петруччио, потирая переносицу.
– И не забудьте аккуратно измельчить припой напильником, синьор! – сказал Бенвенуто. – Затем добавьте на три части припоя одну часть буры, хорошенько размолотой, а после, тщательно перемешав, высыпьте припой в особую коробочку. Еще вам надо будет приготовить адрагантовую камедь, которая представляет собой смолу, что продают аптекари. Эту смолу, размягчив, положите в чашечку или в другой сосуд, как вам будет удобнее. Когда всё это у вас будет, приготовьте еще пару щипцов, весьма крепких, как вот эти, - взгляните! Еще нужно иметь маленькую, скошенную скарпель, - вот такую! Видите, какая у нее ручка? Как у резца, поскольку ей мы будем много раз резать проволоку, перегибаемую согласно намеченным нами узорам.
– Замечательно. С принадлежностями мы разобрались. Дальше, как я понимаю, пойдет процесс изготовления? – сказал Петруччио, прислушиваясь к доносящемуся откуда-то бою часов.
– Да, синьор! Мы постепенно начнем накладывать на изготовленное нами кольцо орнамент из проволоки и зерни, время от времени промазывая его адрагантовой камедью, чтобы он не сдвигался, и присыпая опилками припоя. Но не пересыпьте этих опилок, кладите их ровно столько, сколько надо, чтобы спаять потом узоры орнамента, - и не больше!
– Ясно, ровно столько опилок, чтобы спаять, - послушно кивнул головой Петруччио.
– Это для того, чтобы ваша работа, когда вы ее спаяете, была самой гладкой и красивой, поскольку от излишка припоя она выйдет грубой, – пояснил Бенвенуто. – А для паяния нужна маленькая печь, - вот она, поглядите! К ней надо будет поднести кольцо с орнаментом, подвешенное так, чтобы было удобно его держать до тех пор, пока не закипит бура и не произведет действие согласно своей природе. Нужно только соблюдать при этом величайшую осторожность, дабы слишком большой жар не сдвинул проволочный узор. Затем вы помещаете свою работу в печь, где расплавится припой, и, таким образом, произойдет окончательная спайка.
– А, окончательная! – оживился Петруччио. – Всё было очень интересно…
– Когда ваша работа будет спаяна, вам нужно будет поместить ее в крепкий уксус, - продолжал Бенвенуто.
– С небольшим количеством соли, - добавил Джованни.
– Да, с небольшим количеством соли, - сказал Бенвенуто. – И оставить в уксусе вашу работу на целый день и целую ночь. Затем хорошо бы заделать промежутки в орнаменте красивыми прорезями, потому что вещь выглядит намного изящнее, когда в ней филигрань соседствует с нарезным узором. А уж затем можно украшать вашу работу драгоценными камнями, оправляя их соответствующими способами.
– Прекрасно! – вскричал Петруччио, поднимаясь из-за рабочего стола, у которого сидел. – Спасибо, Бенвенуто…
– Каждый сорт драгоценного камня требует своего способа оправки, - продолжал Бенвенуто. – Способы же эти таковы…
– Увы, мой милый юноша, сегодня я не успею послушать лекцию про способы оправки драгоценных камней, – решительно перебил его Петруччио. - У меня есть еще кое-какие вопросы к твоему отцу по поводу одного важного дела.
– Какого дела? – удивился Джованни.
– Я тебе после скажу…
– Но если мы не будем работать, отец, можно я пойду в город? – спросил Бенвенуто.
– Ты стал спрашивать у меня разрешение? Иди. Всё равно уже поздно начинать работу; возьмемся за нее завтра, с утра пораньше.
– Извините, если я помешал вам трудиться, - сказал Петруччио.
– Ну что ты! Ты такой редкий гость у нас, что твой приезд подобен празднику, а в праздники работать нельзя, - тонко улыбнулся Джованни, довольный своей шуткой.
– И для меня праздник, когда я встречаюсь с тобой, старый приятель! Еще древние говорили, что нет большего удовольствия, чем общение с настоящим другом, особенно, если этого друга нечасто видишь.
***
Бенвенуто пошел на рыночную площадь, где надеялся найти своих товарищей. Он не ошибся: почти все они были здесь, на балконе трактира. Приход Бенвенуто его друзья встретили восторженными криками и тут же заказали еще бутылку вина.
– Выпьем за молодость, за дружбу, за веселье! Выпьем за вдохновение и талант! За нас, друзья! – провозгласил тост Антонио, миловидный юноша с черными кудрями.
– За тебя, Антонио! Тебе суждено еще больше прославить наш город! Тебе и Бенвенуто! Да, Бенвенуто! Антонио и Бенвенуто – лучшие среди нас! За Антонио и Бенвенуто! – закричали наперебой молодые люди.
– За нас, друзья! – повторил Антонио и отпил глоток из своего стакана.
– Бенвенуто, ты слышал, Антонио вчера закончил свою картину, - прошептал Франческо.
– Которую он написал для маркиза Лоренцо?
– Да, ту самую. «Христос и Мария Магдалина».
– Антонио, поздравляю тебя с завершением работы! – прокричал Бенвенуто, напрасно стараясь перекрыть шум. – Не услышал. Ладно, потом подойду и поздравлю. Картина действительно великолепная. Ты ее видел? Нет? Как ты мог! – сказал он Франческо. - Сходи и посмотри, пока маркиз не увез ее из мастерской Антонио. Христос на ней – цветущий мужчина, а Мария Магдалина – пленительная молодая женщина. И вот, между ними идет напряженный внутренний поединок: кто кого?  Христос ли обратит грешницу к Богу, или она склонит сына Божьего к греху? Он увещевает, а она соблазняет, - и видно, сколь сильна воля Христа и святость его: ведь он имеет плоть человеческую, которая требует своего... Глядя на картину Антонио, понимаешь все величие земного подвига Христа. Мало кто смог бы устоять перед красотой Магдалины; мы бы с тобой, наверное, не устояли бы!
– Да, я бы точно не устоял! – расхохотался Франческо и поправил повязку на голове.
– Что, болит голова?
– А, ерунда! Почти все прошло. Но если бы не ты, меня бы тогда убили… Поедем со мной к папскому двору, Бенвенуто! Я собираюсь поступить в гвардию его святейшества.
– Как странно! Сегодня мне во второй раз предлагают ехать к папе. Может, это – знак судьбы? – задумался Бенвенуто.
– А кто тебе еще предлагал?
– Друг моего отца. Он говорил о богатых заказах, которые папа дает мастерам.
– Ну, так поехали! Поедем?
– Посмотрим… Эй, Антонио! Антонио! Я хочу выпить с тобой! – Бенвенуто встал со своего места и подошел к Антонио. – Ты написал чудесную картину. Я не завистлив, но ныне я завидую тебе, как утром завидовал непревзойденному Микеланьоло. Я бы так хотел приблизиться к его гениальности, – только приблизиться, ибо превзойти гения нельзя: он поднимается на такую высоту, выше которой только Господь, и по той тропе, по которой прошел гений, другим уже не пройти… Ты, Антонио, тоже гений; ты напишешь, дай бог, еще много картин, но если ты даже умрешь сегодня, твоя слава не умрет с тобой, она переживет тебя на века. Я завидую тебе, Антонио. За тебя, мой товарищ по служению музам!
– За всех, кто служит искусству! – Антонио ударил своим стаканом о стакан Бенвенуто.
– Вы выпили? Без нас?! Что за безобразие! Договорились пить поровну! Трактирщик, еще одну бутылку! – зашумели их приятели.
– Друзья, я хочу сказать! Послушайте же меня! – закичал Антонио, постучав стаканом по столу. – У меня есть предложение. Слушаете? Так вот, я приглашаю в воскресенье всех вас к себе на ужин.
– Спасибо, Антонио! Я приду обязательно. И я приду! Мы все придем! – завопили в ответ его друзья.
– Вы меня не дослушали! Пусть каждый из вас приведет на ужин свою подружку из числа тех веселых бабенок, которые всегда готовы услужить мужчине за сходную плату. А кто придет без подружки, тот через воскресенье обязан будет поставить ужин на всех. Согласны?
В ответ раздался дружный хохот.
– Конечно, согласны! Подружка-то у каждого есть! А как же, мы же не кастраты! А может, они, все-таки, есть среди нас? Вот и выясним: кто придет без подружки, тот кастрат!
– Эй,